Михаил лазарев годы жизни что он открыл: Михаил Петрович Лазарев | Государственное управление в России в портретах

Содержание

Читать книгу «Божией милостью адмирал Михаил Лазарев» онлайн полностью📖 — Любовь Фоминцева — MyBook.

Посвящается детям моим – Марии и Аркадию; внукам моим – Григорию и Михаилу, Арсению и Артемию

Автор выражает сердечную благодарность Татьяне Ивановне Веднюковой и всей ее семье, а также Ольге Ивановне Журавлевой за помощь в создании книги.

Вступительное слово

Михаил Петрович Лазарев… Тот, который открыл Антарктиду. Выдающийся мореплаватель, адмирал, флотоводец, путешественник, ученый, неутомимый организатор Черноморского флота, строитель Севастополя, основатель Новороссийска… Лазарев трижды обошел вокруг земного шара в должности командира корабля. Такого не сделал ни один мореплаватель в мире. И всё это подвиги одного человека за одну жизнь? – Да.

М.П. Лазарев родился во Владимире 3 ноября 1788 г. в семье наместника Петра Гавриловича Лазарева. Именно на Владимиро-Суздальской земле прошло раннее детство знаменитого адмирала и двух его братьев, именно на клязьминско-окских просторах родилась в сердцах подростков любовь к родной земле.

Обошли братья-адмиралы земной шар, многими океанами проплыли, многими бурями морскими и житейскими встречены были, но все превозмогли, потому что хранил их Господь, потому что Промыслом Божиим они призывались на служение людям, родине нашей милой – России.

Андрей Петрович, Михаил Петрович, Алексей Петрович – Лазаревы, став выдающимися моряками, исполнили свой долг, завещанный им Богом. Во славу Отечества.

А для какого подвига призвал тебя Господь, мой юный друг-читатель? Чем раньше ты задашь себе этот вопрос – тем значимее, полноводнее и прекраснее будет твоя жизнь.

Как обыкновенные владимирские мальчишки становятся знаменитыми адмиралами – владыками морей?

Об этом и повествование.

Тот, который открыл Антарктиду

Жизнеописание

Всего двести лет назад

В наши дни, глядя на карту Мирового океана, на голубой шар глобуса, опоясанный линиями всевозможных сообщений, трудно представить, что всего двести лет назад (по историческим меркам это минут двадцать) человечество еще не знало про такой материк как Антарктида.

Север, Северный полюс – Арктика – давно привлекал исследователей, полярников.

Но о том, что на юге планеты существует АНТ-АРКТИКА (или Антарктида), человечество долго не догадывалось.

Великий португалец Фернандо де Магальянес, в привычном для нас звучании – Магеллан, бесстрашный Христофор Колумб, неистовый Васко да Гама, очарованный русский странник Афанасий Никитин. Сколько сильных духом людей!

Они, первые проходцы по землям и морям, шли, плыли «встреч солнцу», не ведая, чем это кончится. Месяц, два, три, а то и годы длилось их движение в неизвестность.

«Как это плыть в никуда?» – удивится современный моряк. А те, первые, отправлялись в дальние путешествия, оставляя родной берег, семью, деток, смело выходили навстречу опасности, надеясь только на себя и на Бога.

На долю России, по воле Божией, выпала одна из труднейших задач человечества – найти неведомую землю в южном океане.

Но как это сделать, когда и кто будут эти смельчаки?

Кого избрать в исполнители? Ведь при благоприятной погоде любой матрос может быть высокого мнения о своих морских познаниях, но только в шторм обнаруживается искусный мореплаватель.

Первоклассными моряками были участники знаменитой экспедиции Беллинсгаузена – Лазарева, отправленной русским императором Александром I «к Южному и Северному полюсам» в августе 1819 года.

Воспитанник русской школы моряков и географов, великий адмирал М.П. Лазарев имел свой взгляд на вещи и умел отстаивать его поступками на пользу Отечеству.

Английский мореплаватель с мировой известностью Джеймс Кук считал, что южнее 60° в океане плавать нечего – одни бури да штормы. А как же тогда быть с прозрением самого Михайлы Васильевича Ломоносова: «Около 53° полуденной широты великие льды ходят, почему сомневаться не должно, что в большом отдалении острова и матерая земля многими и нисходящими снегами покрыты и что большая обширность земной поверхности около Южного полюса занята оными…»

Правда, в поисках неведомой земли голландцы открыли Австралию и Новую Зеландию. Далеко к югу Абель Тасман тоже не нашел признаков суши, но зато на карте появилась Тасмания. Стало быть, нет земли у Южного полюса? Или она все-таки есть?

Тогда почему отважный Кук, которого английский король дважды отправлял на поиски южной земли, так самоуверенно писал: «Я обошел вокруг южного полушария в большей широте таким образом, что неоспоримо доказал – нет в оной никакой матерой земли, разве в окрестностях полюса, куда невозможно достигнуть… По непрестанным опасностям, коим подвержено плавание в сих местах, никто еще не осмелился пройти столь далеко, как я, далее же идти невозможно! Я льщу себя надеждой, что положен конец дальнейшим поискам южного материка».

Пятьдесят лет «истина Кука» была неоспорима, пока не подросло поколение новых мореплавателей. И среди них – наш земляк Михаил Петрович Лазарев.

«Земля есть, – считал он вместе с другими русскими учеными и моряками, – достичь ее трудно».

Как же это произошло? Как состоялось открытие?

* * *

Михаил Петрович Лазарев родился во Владимире 3 ноября 1788 г. в семье владимирского наместника – Петра Гавриловича Лазарева. Михаил – второй сын в семье, старшим был Андрей, младшим – Алексей.

Братья мало знали материнской ласки – вскоре после рождения детей Анна Андреевна Чагина умерла. Отец растил сыновей в строгости и главным считал воспитать в них чувство долга перед Отечеством. Заботился, чтоб мальчики росли здоровыми, решительными, находчивыми. Однако и отец скончался внезапно в конце 1799 года.

Указ царя от 25 января 1800 г. гласил: «… умершего сенатора тайного советника Лазарева трех сыновей – первого, второго и третьего – определить в Морской кадетский корпус». Основанный в 1701 году Петром I корпус завоевал большой авторитет среди моряков и дал Родине прославленных флотоводцев и мореплавателей: Ф.Ф. Ушакова, Д.Н. Сенявина, В.М. Головнина и других.

Лазарев вскоре заслужил похвалу виднейшего педагога того времени академика Платона Гамалеи. Успешно сдав экзамены и получив звание гардемарина, 14-летний Михаил Лазарев отправляется на семидесятичетырехпушечном корабле «Ярослав» по Балтийскому морю.

По договоренности между Россией и Англией еще с петровских времен выпускники Морского кадетского корпуса проходили стажировку в Англии. Гардемарин Михаил Лазарев был отправлен туда среди тридцати лучших. Пять лет изучает он постановку дела в английском – передовом тогда – флоте. Однако не слепо впитывает увиденное, а отмечает и недостатки в организации флота, в боевой подготовке, в отношении к матросу. «В английском учении много лишнего педантизма… – напишет позднее в письме М.П. Лазарев. – Необходимо очистить оное от всего лишнего, а оставить… одно полезное, доступное всякому простому рассудку» (11 ноября 1848 г. , письмо № 269, ЦГАВФ, ф. 19, д. 121, л. 11).

В 1808 году, после возвращения из Англии и экзаменов, Лазарев и его товарищи были произведены в первый офицерский чин русского флота – мичманы. Первое назначение 19-летний мичман получил на корабль «Благодать», и сразу командиры выделили его среди однокашников за смекалку и расторопность, способность добровольно пойти на выручку товарищам. Оттого и появляется в служебной характеристике молодого офицера лестная оценка: «В должности знающ и отправляет оную с неутомимым радением и расторопностью». В 1811 году Михаил Лазарев уже лейтенант, а за смелые действия по спасению товарищей при снятии с мели люгера «Ганимед» и за участие в Отечественной войне 1812 года лейтенант Михаил Лазарев был награжден серебряной медалью.

обнаружение Антарктиды и десятков новых островов

В семидесятых годах восемнадцатого века установить наличие материка в районе южного полюса пытался великий британский мореплаватель Дж. Кук. И когда он оказался в самой южной точке своего путешествия, находившейся на 71 градусе ю. ш., он посчитал, что никакой Антарктиды нет либо добраться до неё невозможно. Путь дальше на юг ему перекрыли так называемые паковые льды (многолетние морские льды толщиной не меньше трёх метров). Авторитетное мнение Кука во многом стало причиной того, что на долгое время мореплаватели отказались от поиска Антарктиды.

Содержание

1 Подготовка и начало экспедиции
2 Главные открытия команды Беллинсгаузена и Лазарева
3 Второй этап антарктической экспедиции
4 Результаты путешествия длиною в два с лишним года

Подготовка и начало экспедиции

Однако 12 апреля 1819 года (здесь и далее — все даты по новому стилю) Иван Крузенштерн написал министру Российской Империи Ивану де Траверсе записку о том, что необходимо исследовать «страны Южного полюса» и восполнить возможные пробелы в данной части карты Земли. Главная цель планирующейся российской экспедиции была очевидна: подтвердить или не подтвердить гипотезу о шестом материке — Антарктиде. И спустя несколько месяцев, в июне 1819-го, проведя серьёзные приготовления, два военных шлюпа — «Мирный» и «Восток» — выдвинулись из Кронштадта и отправились в долгое и опасное плавание. «Востоком» руководил капитан Фаддей Беллинсгаузен, а «Мирным» — Михаил Лазарев.

Портреты Беллинсгаузена и Лазарева

Существенным недостатком этой экспедиции стало то, что шлюпы очень сильно отличались по своим характеристикам. «Мирный», созданный по проекту отечественных инженеров Курепанова и Колодкина, и укреплённый дополнительно, значительно превосходил второе судно. «Восток», спроектированный английскими инженерами, так и не удалось сделать столь же устойчивым, как и «Мирный». Корпусная часть «Востока» оказалась недостаточно прочной для путешествия среди твёрдых льдов. И его пришлось неоднократно чинить в период экспедиции. В конечном счёте состояние «Востока» оказалось таким плачевным, что Беллинсгаузен решил прервать экспедицию ранее положенного срока и вернуться домой. Оба её руководителя постоянно выражали своё недовольство тем, что в их распоряжении находятся два очень различающихся корабля, в частности, по параметру скорости движения.

Первая долгая остановка была сделана в английском портовом городе Портсмуте. Здесь корабли экспедиции находились чуть ли не целый месяц. Данная остановка нужна была для того, чтобы запастись продовольствием, купить хронометры и различное мореплавательное оборудование.

Осенью, дождавшись попутного ветра, «Восток» и «Мирный» поплыли через Атлантику к экзотическом бразильским землям. С самого начала плавания члены команды стали вести научные наблюдения. Все эти наблюдения Фаддей Беллинсгаузен и его подчинённые аккуратно отображали в соответствующем журнале. На 21 сутки плавания корабли оказались у одного из Канарских островов — Тенерифе.

Следующая остановка была уже после пересечения экватора — судна Беллинсгаузена и Лазарева встали в порту Рио-де-Жанейро. Заполнив трюмы продовольствием и сверив хронометры, суда покинули этот населённый пункт, выбрав курс на пока её неизведанные участки холодного Южного океана.

Главные открытия команды Беллинсгаузена и Лазарева

В последние дни 1819 года шлюпы приблизились к субантарктическому острову Южной Георгии. Здесь уже судна неспешно двигались вперёд, лавируя между льдин. Чуть позднее Анненков, один из членов экспедиции, открыл и сделал описание маленького, до этого неизвестного острова. Кроме того, он дал острову в качестве названия свою фамилию.

Также известно, что несколько раз Беллинсгаузен пытался измерять водную глубину, но ни разу не смог достать дна. На судах, совершающих длительные плавания, моряки в те времена часто мучились от нехватки свежих запасов пресной воды. В ходе описываемой экспедиции российские мореплаватели придумали, как получать её из льдов айсбергов.

В самом начале 1820-го года российские шлюпы проплыли рядом с неведомым островом, покрытым полностью льдами и снежными сугробами. На следующий день члены экспедиции увидели ещё два новых острова. Их тоже отметили на путевых картах, назвав фамилиями членов команды (Лескова и Завадовского). Кстати, остров Завадовского, как выяснилось позже, является действующим вулканом. А всю новую группу островов стали называть островами Траверсе — по фамилии уже упоминавшегося российского министра.

Продвинувшись далее на юг, корабли наткнулись ещё одну группку островов, которые тут же были наименованы островами Сретения. Далее экспедиция подплыла к Сандвичевым островам, описанных некогда Джеймсом Куком. Оказалось, что Кук посчитал одним большим островом целый архипелаг. Данную неточность российские мореплаватели пометили на своих картах. Всему архипелагу в итоге Беллинсгаузен дал название Южные Сандвичевы острова.

В третьей декаде января 1820 года перед шлюпами возник густой побитый лёд, которым было покрыто пространство до самого горизонта. Экспедиция решила обогнуть его, свернув на север. Суднам из-за такого манёвра вновь пришлось пройти около Южных Сандвичевых островов, а затем наконец ушли за полярный круг.

Наиболее значимое событие произошло 28 января 1820-го года. Как раз в этот день наши мореплаватели открыли Антарктиду, приблизившись вплотную к ней в месте со следующими координатами 2° 14′ 50″ з. д. и 69° 21′ 28″ ю. ш. Это район нынешнего шельфа Беллинсгаузена у так называемого Берега Принцессы Марты. Описывается, что сквозь туман путешественники смогли рассмотреть настоящую стену льда, которая тянулась так далеко, насколько хватало взгляда.

Беллинсгаузен и Лазарев впервые увидели Антарктиду

2 февраля участники экспедиции вторично увидели берега Антарктиды. Близко к береговым обрывам самого южного материка шлюпы экспедиции были также 17 и 18 февраля, но пристать им там так и не удалось. Ближе к концу антарктического лета климатические условия стали сложнее, и суда экспедиции двинулись вдоль ледяных глыб и айсбергов по Тихому океану — здесь дополнительно было открыто ещё несколько неизвестных ранее островов.

21 марта 1820 года в том же Индийском океане команды шлюпов столкнулись с сильным штормом, который длился не один день. Для изнурённых долгим путешествием моряки это стало суровым испытанием, которое они, впрочем, выдержали.

В один из апрельских дней судно «Восток» встало на якорь в гавани населённого пункта Порт-Джексон (сейчас это австралийский Сидней). И лишь через неделю туда же пришёл корабль «Мирный». На этом первый этап экспедиции завершился.

Шлюпы «Восток» и «Мирный»

Второй этап антарктической экспедиции

В последующие зимние месяцы российские шлюпы бороздили спокойные тропические широты Тихого океана. Члены экспедиции в это время выполняли полезные географические работы: уточняли местоположение уже известных островов и их контуров, определяли высоту гор, наносили на карты 15 новых встретившихся им на пути географических объектов и т. д.

Вернувшись в Порт-Джексон, команды шлюпов начали вести подготовку к заплыву в полярные широты. Такая подготовка длилась примерно два месяца. Приближалось очередное антарктическое лето (а в южном полушарии времена года устроены «наоборот»: декабрь, январь, февраль — самые тёплые месяцы, а июнь, июль — очень холодные), и в середине ноября шлюпы вновь оказались в антарктических водах, двигаясь по компасам на юго-восток. А вскоре шлюпам удалось зайти дальше 60 южной параллели.

В начале 1821 года, огибая Антарктиду с западной стороны, Беллинсгаузен и Лазарев осуществили ещё некоторое количество открытий. 22 января был обнаружен достаточно крупный (154 квадратных километра) остров Петра I — то есть его назвали именем императора, основавшего отечественный военный флот. Однако подобраться к нему помешали льды, поэтому на него было решено не высаживаться. А позднее члены экспедиции увидели ещё один остров с протяжённым гористым берегом, который не был покрыт льдом. Его назвали Землёй Александра I. Впоследствии оказалось, что это крупнейший остров Антарктики, его площадь составляет больше 43 тысяч квадратных километров.

Земля Александра I отмечена на карте красным

Затем экспедиция добралась до Южных Шетландских островов (они были открыты чуть ранее британским моряком Смитом) и нанесла их на географические карты. Дальше корабли двинулись в северо-восточном направлении, и в результате была обнаружена очередная небольшая группка из трёх островков. Им придумали весьма поэтичное название — Три Брата, однако на нынешний момент эти острова называются иначе. Картографированные в ходе этого же плавания острова Михайлова, Шишкова, Мордвинова и Рожнова, также были впоследствии переименованы (в современной картографии эти географические объекты называют Корнуэлс, Кларенс, Элефант и Гиббс).

Путь шлюпов Беллинсгаузена и Лазарева на карте

Результаты путешествия длиною в два с лишним года

Под давлением обстоятельств и в связи с выполнением большинства поставленных задач, экспедиция от Шетландских островов двинулась на Рио, а оттуда — по Атлантическому океану к европейским берегам. «Восток» и «Мирный» возвратились в Россию пятого августа 1821-го года — их путешествие длилось ровно 751 сутки. Встречал экспедицию в Кронштадте сам правитель Александр I. Многие участники этого выдающегося плавания были поощрены наградами, новыми званиями и т.д.

Почтовая марка, посвящённая антарктической экспедиции 1820 года

Результаты путешествия Лазарева и Беллинсгаузена трудно переоценить. Заветный материк был обнаружен, а вместе с ним и ещё и 29 островков и островов. Шлюпы экспедиции фактически обошли вокруг всей Антарктиды. Кроме того, были собраны удивительные коллекции (этнографическая и естественно-научная), которые и сейчас находятся в Казанском университете, и сделаны отличные эскизы пейзажей Антарктики и живущих в тех местах животных. Первое опубликованный отчёт о путешествии, созданный непосредственными его участниками, составил два тома с атласом карт и прочих дополнительных материалов.

В дальнейшем, конечно, Антарктида подверглась широкому изучению со стороны специалистов различных стран. Сейчас Антарктида является нейтральной землёй, не принадлежащей никому. Здесь запрещено строительство объектов военного назначения, запрещён заход вооружённых и боевых судов. Все эти детали прописаны в договоре об Антарктике, подписанном в далёком 1959 году.

В восьмидесятые Антарктиду дополнительно признали безъядерной зоной. Такая формулировка предполагает жёсткий запрет на появление в антарктических холодных водах атомоходов, а на суше — атомных блоков. Сегодня участниками договора об Антарктике являются более 50 стран и ещё несколько десятков государств обладают статусом наблюдателей.

Как решить парадокс защиты в Антарктиде?

Более 2000 лет Антарктида существовала только как ландшафт воображения. Если существовал арктический континент, рассуждал Аристотель в своем трактате «Метеорология », то должен быть и антипод, «антарктический». На протяжении веков ученые, исследователи и картографы размышляли об этом антиподе Terra nondum cognita , южной земле, которая еще не известна. Но только в 1820 году континент якобы был «найден» тремя отдельными группами: русской экспедицией под руководством Фабиана Готлиба фон Беллинсгаузена и Михаила Лазарева, британской экспедицией под руководством Эдварда Брансфилда и рыболовным флотом, в состав которого входил американский тюлень. — охотник Натаниэль Палмер, увидевший заснеженные горы Антарктического полуострова со своего небольшого шлюпа.

Возникшая земля была крайне негостеприимной и отдаленной, что объясняет, почему даже соседние общины, которые могли знать об этом регионе задолго до Палмера, такие как маори и другие полинезийские народы-мореплаватели, не поселились там. С момента появления Палмера последний континент, вошедший в историю человечества, прошел через множество фаз: от отдаленного охотничьего угодья для тюленей и китобоев, которые чуть не уничтожили некоторые виды, до «ледяного ада» для сменяющих друг друга волн исследователей, стремящихся открыть и завоевать его, в крупнейшую в мире научную лабораторию под открытым небом и, возможно, в самую защищенную окружающую среду на Земле благодаря строгим международным правилам. Но в наш век Антарктида вступила в новую фазу: она стала парадоксом.

Этот парадокс возникает, когда Антарктида превращается в одно из самых опасных мест на Земле. Ожидается, что по мере того, как явления потепления станут более продолжительными и частыми, площадь свободных ото льда поверхностей (которые покрывают лишь 0,4 процента континента) резко увеличится. Хотя исчезновение льда приведет к цветению некоторых местных растений, это также приведет к распространению неместных видов и сокращению и возможному исчезновению местных животных, таких как императорские и антарктические пингвины. Изменения в Антарктике также представляют собой экзистенциальную угрозу для миллионов людей, живущих севернее: если ледовый щит Западной Антарктиды рухнет, глобальный уровень моря, по оценкам, поднимется на 3,3–6 метров, что станет катастрофой для миллионов жителей, живущих на низменные прибрежные районы или острова.

Наибольшая угроза, но и наиболее охраняемая Антарктика защищена одним из самых строгих режимов охраны окружающей среды в мире. И все же никакие ограничения на действия в Антарктиде — будь то количество туристов, ввоз собак и других животных, сброс отходов или добыча полезных ископаемых — не могут предотвратить изменения, вызванные антропогенным изменением климата. Это подчеркивает парадокс в управлении окружающей средой, который становится очевидным в наше время: недостаточно защитить место, защищая только это место. То, что мы называем «парадоксом защиты», происходит, когда средства защиты не соответствуют динамике экосистемы. Так обстоит дело в Антарктиде.

Как мы оказались в этой загадке? Почему так много стран действуют так, как будто защита Антарктиды требует защиты только внутри континента? И что затруднительное положение этого континента может сказать нам об управлении окружающей средой в эпоху глобального потепления?

Антарктиду часто называют самым холодным, самым сухим, самым высоким и самым ветреным континентом на Земле, но ее предполагаемая исключительность не ограничивается географией и климатом. Это также политическое исключение, основанное на убеждении, что ценности и структуры, лежащие в основе его управления, уникальны. Договор об Антарктике, подписанный 19 декабря.59, считается основополагающим документом этого единственного в своем роде международного соглашения. 12 стран, которые первоначально подписали договор, имели разные намерения: Аргентина, Австралия, Чили, Франция, Новая Зеландия, Норвегия и Великобритания претендовали на разные части континента в первой половине 20 века; Соединенные Штаты и Советский Союз отвергли законность любых существующих территориальных претензий, оставив за собой право предъявлять свои собственные претензии в будущем; а Бельгия, Южная Африка и Япония вместе с другими девятью государствами приняли участие в Международном геофизическом годе (МГГ) — 18-месячном научном проекте, проводившемся на континенте (и в других местах) с 1957-58.

Подписанный во время напряженности холодной войны, Договор отражал политический дух времени в той же мере, в какой он противоречил ему, и заложил основу для особого понимания Антарктики, основанного на трех столпах: поддержание мира (достигаемое за счет отказа от милитаризации и ненуклеаризация), соглашение о «заморозке» (но не отказе) от территориальных претензий и упор на научное сотрудничество как на важную деятельность, которую следует осуществлять на континенте.

Для некоторых этот последний столп показывает, насколько важным был МГГ — не только для того, чтобы сделать Антарктиду важной для понимания глобальных экологических процессов, но и для понимания континента как огромной лаборатории, где наука стала привилегированная деятельность . Исследования, проводимые под знаменем МГГ, могут проводиться в любом месте Антарктики без каких-либо юридических последствий для притязаний любого государства на суверенитет, что отделяет науку от суверенитета в строгом юридическом смысле. Это дало понять, что Антарктида была местом для исследований, а не собственностью, на которую нужно претендовать. Более того, в то время как Договор оставался открытым для присоединения любого государства, чтобы стать «консультативными» сторонами с правом принятия решений, требовалось «ведение там существенной исследовательской деятельности, такой как создание научной станции или отправка научной экспедиции». Сегодня из 54 подписавших стран 29имеют этот статус, в то время как остальные 25 «неконсультативных» стран имеют право голоса, но не имеют права голоса.

Хотя мир, приостановленные территориальные претензии и наука занимают видное место в 14 статьях Договора, сохранение и сохранение живых ресурсов упоминается лишь вскользь, а окружающая среда Антарктики как таковая не упоминается ни разу. Добыча полезных ископаемых и добыча углеводородов также не были упомянуты, в основном потому, что значительная трудоемкость переговоров о том, как разделить минеральные ресурсы, перевешивала минимальную возможность прибыльной добычи. Когда интерес к антарктической нефти и (в меньшей степени) полезным ископаемым резко возрос в XIX в.В 70-х и начале 80-х годов консультативные группы начали переговоры о том, как управлять такой деятельностью. Это вызвало гнев экологических групп и государств, исключенных из переговоров, которые расценили это как еще одно выражение структурного неравенства в глобальной экономической системе.

Антарктида должна цениться сама по себе, независимо от какого-либо инструментального использования для людей

Премьер-министр Малайзии Махатхир Мохамад считал Договор частью той же ткани, что и другие колониальные режимы. Почему инвестиции в науку должны давать государству привилегированные права на природные ресурсы, особенно когда концепция «общего наследия человечества» была разработана для охвата ресурсов глубоководных океанов за пределами территориальных границ? Это возражение касалось не столько защиты окружающей среды, сколько справедливости. Гринпис, с другой стороны, выступал за объявление Антарктиды Всемирным парком, утверждая, что реальной необходимостью является категорический запрет на добычу полезных ископаемых. В некоторых моментах напряженность накалилась на фоне требований об открытии Договора, который некоторым казался клубом с закрытым членством. Тем не менее в 1988 Консультативные стороны завершили работу над Конвенцией о регулировании деятельности по добыче полезных ископаемых в Антарктике (CRAMRA), и все признаки указывали на то, что она скоро будет ратифицирована.

К удивлению почти всех, Конвенция неожиданно распалась, и вместо нее в 1991 году всеми консультативными сторонами (и еще 21 страной) был подписан Протокол об охране окружающей среды к Договору об Антарктике. Как произошло это радикальное изменение? В то время многие указывали на премьер-министра Австралии Боба Хоука, чей личный интерес к окружающей среде Антарктики мог быть усилен внутриполитическими соображениями. Но были и другие соображения. В памяти людей были свежи изображения покрытых нефтью морских птиц после разлива танкера Exxon Valdez на Аляске, как и обломки нефтяного танкера Bahía Paraiso возле американской станции Палмер в Антарктиде. Активисты Гринпис забрались на корпус тонущего корабля и подняли флаг: «АНТАРКТИЧНАЯ БОМБА замедленного действия. БУДУЩЕЕ НА СКАЛАХ». Как предполагает Адриан Хоукинс в своей экологической истории полярных регионов, эти бедствия помогли установить, что добыча полезных ископаемых принципиально несовместима с защитой Антарктиды.

В Протоколе 1991 года стороны обязались запретить добычу полезных ископаемых и обеспечить всестороннюю защиту «окружающей среды Антарктики и зависимых и связанных с ней экосистем» — выражение, которое встречается 14 раз в 18-страничном документе. Протокол быстро стал символическим примером объединения государств в духе сотрудничества для достижения иначе немыслимых результатов. В первую очередь Антарктида останется удаленной лабораторией для ученых. Неместные виды были запрещены на континенте, а это означает, что собаки были удалены (между тем, люди были исключены для удобства). Во-вторых, стороны признали, что Антарктида имеет внутреннюю ценность: ее следует ценить ради самой себя, независимо от какой-либо инструментальной пользы для человека. Наконец, было признано, что то, что произошло в Антарктиде, повлияло на атмосферные и океанические системы, и поэтому предотвращение серьезных изменений на континенте отвечало интересам человечества в целом. Как утверждает правовед Алан Хеммингс, после подписания Протокола охрана окружающей среды присоединилась к трем другим столпам управления Антарктикой.

Именно тогда начинает проявляться антарктический парадокс. Протокол 1991 года был в некотором роде созвучен своему времени и был подписан за год до Саммита Земли в Рио-де-Жанейро. Однако он не только создавал решения, но и создавал новые проблемы. Эти проблемы возникли в результате сосредоточения внимания на непосредственных действиях человека (таких как появление собак) и исключении отдаленных, но гораздо более зловещих действий, в частности выбросов парниковых газов за пределы континента. Эффективная защита окружающей среды Антарктики составила невозможно , если бы действия регулировались только в пределах зоны действия Договора об Антарктике: 60 градусов ю. ш. и ниже. Это стало очевидным для участников переговоров, приведших к подписанию Протокола. Как заявил глава голландской делегации Питер Вербеек:

Пагубное воздействие на окружающую среду Антарктики… возникает из-за пределов Антарктики. Воздействие деятельности человека на саму Антарктиду пока, к счастью, было ограниченным. Поэтому самый важный вклад в дело защиты окружающей среды Антарктики должен вносить не этот форум, а другие форумы.

В стремлении создать документ, максимально отличающийся от CRAMRA, этот критический момент был если не полностью упущен из виду, то уж точно не считался фатальным.

Но это было.

Комментарий Вербека — это раннее слабое указание на парадокс защиты, который мы сейчас наблюдаем в резком контрасте из-за антропогенного изменения климата. Парадокс является результатом того, что ученые-международники называют «проблемой соответствия» между тем, как устроен институт, и целями, которых он должен достичь. Соответствие определяется как степень соответствия «между свойствами соответствующих экосистем и атрибутами институтов, созданных для руководства взаимодействием человека с этими биофизическими системами». Две взаимосвязанные причины несоответствия между динамикой экосистемы Антарктики и ее системой управления очевидны: во-первых, территория, на которую распространяется юрисдикция Договора и Протокола, слишком мала для достижения желаемых результатов; во-вторых, внешние по отношению к ним факторы влияют как на их функционирование, так и на функционирование экосистемы, которую они должны защищать.

Протокол распространяется на всю сушу и лед ниже 60 градусов южной широты. Но в этой линии нет ничего естественного, и задача определения жесткой, стабильной границы, пожалуй, невозможна. Климатические изменения не ограничиваются этой линией, так почему ограждения должны ограничиваться границей? В Антарктиде нет угольных электростанций, а след людей, посещающих ее, ничтожен по сравнению с выбросами углерода, производимыми дальше на север. Для многих стран, подписавших Договор и Протокол, «экологические» действия включают строительство углеродно-нейтральных исследовательских станций и использование углеродно-нейтральных исследовательских транспортных средств. Но это не спасет континент. Отопление в Антарктиде производится парниковыми газами, поступающими в атмосферу в другом месте в мире – действовать нужно не в Антарктике, а везде.

Итак, если проблема защиты Антарктиды от изменения окружающей среды носит глобальный характер, не должна ли она также быть глобальной ответственностью? Сначала судьбу Антарктики решали только 12 стран, подписавших Договор; сегодня это число возросло до 29. Их уровень научной деятельности в Антарктике в сочетании с их опытом антарктических операций дает им привилегированное право решать будущее Антарктики. Но это проблематично. На самом деле, эти консультативные группы могут хуже других государств выполнять свои обязанности в отношении окружающей среды Антарктики. Из 10 крупнейших источников выбросов в мире семь (Китай, США, Индия, Россия, Бразилия, Япония и Германия) подписали Протокол, а 29консультативные стороны вместе представляют 73 процента от общего объема выбросов CO ₂ и 64 процента от общего объема выбросов парниковых газов во всем мире.

Тогда возникает вопрос, как разрешить антарктический парадокс? Можем ли мы представить себе какой-то механизм, управляющий действиями далеко на севере континента? Есть ли у «замороженного ада» право на защиту от изменений окружающей среды — «право на холод»? Может ли группа государств, которая решает судьбу Антарктиды, действительно защитить ее, или эту роль должны взять на себя другие?

Мотивация защиты Антарктики не связана с любовью к величественным пейзажам.

В других частях мира в других угрожаемых районах есть люди-защитники. 39 членов Альянса малых островных государств, группы низменных прибрежных и островных государств, пострадавших от повышения уровня моря, систематически возвышают свои голоса на климатических саммитах против самых серьезных загрязнителей, потому что они знают, что нет другого способа защитить их интересы. Точно так же, когда представители Циркумполярной конференции инуитов подали иск против правительства США в 2005 году в Межамериканский суд по правам человека, они утверждали, что, не контролируя свои выбросы парниковых газов, США наносят ущерб Арктике и, следовательно, культуры и охотничьего хозяйства инуитов, что представляет собой нарушение их прав человека. Как сказала лидер инуитов Шейла Уотт-Клотье, ее народ имеет «право быть холодным». Потепление климата подорвет основы образа жизни инуитов.

Имеет ли Антарктида право на холод? Появляются юридические прецеденты в отношении рек, природных территорий и даже природы в целом как имеющих юридическую силу – прецеденты основаны на внутренней ценности этих объектов. Если бы так же рассматривался лед Антарктиды, меры по обеспечению его устойчивости могли бы приобрести большую актуальность. Сам текст Протокола может служить основой для таких действий: он оставляет открытым для толкования, где именно находится ценность Антарктики (в ком или чем), независимо от ее использования для человека. Но может быть проблематично с философской точки зрения или, по крайней мере, с юридической точки зрения, рассматривать шельфовые ледники и ледяные щиты как имеющие право на существование, не потревоженные человеческими угрозами. Менее спорным является аргумент в пользу того, чтобы коренным антарктическим животным был предоставлен такой статус, поскольку они могут непосредственно испытывать последствия таких угроз. В зависимости от того, как интерпретируется термин «Антарктида» и его значение, Протокол может стать основой для предоставления прав нечеловеческим животным на сохранение их среды обитания. Это соответствовало бы разумной этике, которая придает моральное значение всем существам, способным чувствовать боль и удовольствие.

Реализацию «права Антарктиды на холод» можно обосновать и в инструментальном плане. Для миллионов людей мотивация защиты Антарктики не связана с любовью к величественным пейзажам. Скорее, Антарктика представляет собой экзистенциальную угрозу для граждан государств, которые не являются сторонами Договора об Антарктике и не обладают политическими или экономическими ресурсами для предотвращения или адаптации к изменению климата.

Кто-то может возразить, что мы слишком растягиваем определение «защиты». Ought , в конце концов, подразумевает может и, когда дело доходит до изменения климата, государства могут просто указать, что, как бы они ни хотели предотвратить разрушение шельфовых ледников и голодание пингвинов, это не в их власти сделать это. Аргумент состоит в том, что люди не могут по своей воле сохранять условия позднего голоцена, и поэтому «защиту» следует понимать по-другому. Вместо того, чтобы пытаться сохранить все как есть, наши усилия должны быть направлены на то, чтобы ориентироваться в динамичном мире. В контексте Антарктиды это означает признание того факта, что значительная часть западно-антарктического ледяного щита, вероятно, растает, что приведет к радикальным изменениям в его географии и окружающей его морской экосистеме. Но эта линия рассуждений бессердечно безразлична ко многим из самых уязвимых людей Земли. Он также игнорирует неизвестный риск достижения определенных переломных моментов, после которых человеческая и нечеловеческая жизнь на Земле может подвергнуться непредсказуемым последствиям.

Хотя Протокол запрещает государствам участвовать в определенных видах деятельности, которые наносят ущерб окружающей среде Антарктики (например, привоз собак), он не побуждает государства воздерживаться от косвенного изменения окружающей среды Антарктики посредством выбросов парниковых газов. Это отключение должно быть устранено, если должна быть значимая защита. Кажется ироничным, что многие из наиболее активных исследователей Антарктики направляются на континент государствами, чьи действия больше всего подрывают стабильность самого объекта изучения их исследователей.

Есть все основания считать Антарктиду лабораторией. Еще многое предстоит узнать о том, как именно меняется Антарктика, от распределения питательных веществ, лежащих в основе морских пищевых цепей, до динамики таяния ледяных щитов и шельфовых ледников. Поддержка таких исследований способствует пониманию изменений окружающей среды в Антарктике и их последствий для остального мира. Защита мира в реальном смысле требует прекращения изменений в Антарктиде. Однако будущее континента редко становится весомым фактором, когда те, кто решает его судьбу, разрабатывают собственную климатическую политику. Сегодня государства, похоже, не рассматривают свой коллективный статус как защитников Антарктиды. Вместо этого они довольствуются созданием хороших научных данных. Этого недостаточно. Знание об Антарктиде не обязательно ведет к ощущению большей ответственности за действия, основанные на этих знаниях. Россия, Австралия и США, среди прочих, остаются как крупными участниками антарктических исследований (включая исследования климата), так и основными источниками выбросов углерода. Более того, лучшие исследования, проводимые лучшими учеными на лучшем оборудовании, сами по себе не могут привести к политическим изменениям. Показательно, что Комитет по охране окружающей среды, основанный на лучших научных данных, играет лишь консультативную роль на текущих Консультативных совещаниях по Договору об Антарктике. Национальные делегаты должны следовать их рекомендациям или нет.

В то время как Договор об Антарктике устанавливает важность науки, он также намекает на мир, который, безусловно, будет подорван исчезновением низменных островных государств, радикальным изменением береговой линии мира и наплывом климатических беженцев (в то время как приблизительное количество трудно предсказать, оценки колеблются от десятков до сотен миллионов). Формулировки Протокола с его многочисленными ссылками на антарктические экосистемы и их защиту ясно показывают, что защита окружающей среды важна в дополнение к поддержанию мира. Кажется очевидным, что эти два понятия тесно связаны.

Итак, что дальше? Что потребуется для решения антарктического парадокса? И насколько широко следует определить эту миссию?

Антарктиде нужен собственный представитель, агент, говорящий от имени самого континента

Один из вариантов — заменить науку — основную валюту политической власти в Антарктиде — другим критерием, например экологическими показателями в соответствии с каким-то независимо определенным индексом. Это означало бы предоставление консультативным сторонам с наименьшими выбросами большей власти в плане принятия решений за счет наихудших нарушителей. Например, Перу, Уругвай и Эквадор (страны с самым низким уровнем выбросов CO ₂ выбросов на душу населения) будет иметь больше энергии, чем Австралия, США и Южная Корея (страны с самыми высокими выбросами CO ₂ на душу населения). Другим вариантом было бы предоставить власть государствам, непосредственно затронутым повышением уровня моря, независимо от того, являются ли они в настоящее время членами Договора или нет. Последнее будет равносильно своего рода принципу «загрязненный участвует» (инверсия принципа «загрязнитель платит»), согласно которому те, кто пострадал от климатических изменений, которые они не вызывали, получают право принимать решения, чтобы помочь минимизировать дальнейшее антропогенное изменение климата. .

Проблема, конечно же, в осуществимости. Учитывая отсутствие правоприменительного органа, трудно понять, почему стороны добровольно уступают свои полномочия другим. Также будет яростное сопротивление со стороны семи государств, которые все еще претендуют на суверенитет над антарктической территорией, которые основывают свои претензии на правах, полученных в результате открытия и фактической оккупации, а не в результате выполнения научных и экологических задач. Для некоторых активистов это просто показывает, что Антарктиде нужен свой представитель, агент, говорящий не от имени государств, которые коллективно управляют континентом, а от имени самого континента. Философия окружающей среды все чаще сталкивается с вопросом о том, как дать нечеловеческому миру политическую репрезентацию, и во всем мире уже есть правовые прецеденты, указывающие на это направление. Тем не менее, государства по-прежнему являются парадигматическими носителями власти на международной арене, и именно они должны передать эту власть новому антарктическому опекуну или опекунам. Историческое нежелание государств признавать какой-либо международный орган или договор, которые угрожают их узко определенным интересам, делает такое решение маловероятным.

Если мы позволим себе выйти за пределы возможного в настоящее время, мы увидим, что инструменты для защиты Антарктики уже в нашем распоряжении. Напомним, что одной из основных целей Протокола является «всесторонняя защита окружающей среды Антарктики и зависимых и связанных с ней экосистем». Амбициозное прочтение этого побудит тех, кто до сих пор подписал Протокол, действовать глобально для защиты Антарктики. И если бы эти государства были обязаны изменить свое поведение не только на 60 градусов южнее и ниже, но и у себя дома, Протокол мог бы стать самым амбициозным правовым инструментом защиты окружающей среды, когда-либо согласованным на международном уровне.

Чтобы это стало возможным, Антарктида должна быть признана не только ледяным заповедником нетронутой дикой природы, но и надвигающейся угрозой — разрушительной силой, высвобождаемой из-за глобального нагревания. И его следует рассматривать не только как самое защищенное место на Земле, но и как место, где парадокс защиты сияет во всей своей красе: в этой огромной лаборатории проверяются наши стандартные предположения о том, что требует надлежащее управление окружающей средой. — и провал. Сквозь тающие, движущиеся льды мы видим глубокие противоречия защиты Антарктики, но также и возможность нового этапа для прежней 9 Земли.0003 Terra nondum cognita.

Это эссе вдохновлено проектом Алехандры Мансилла «Динамическая территория», финансируемым Европейским исследовательским советом в рамках исследовательской и инновационной программы «Горизонт 2020» Европейского Союза (соглашение о гранте № 948964), а также проектом Педера Робертса «Озеленение полюсов», финансируемым Европейский исследовательский совет в рамках исследовательской и инновационной программы Horizon 2020 Европейского Союза (грантовое соглашение № 716211).

Адмирал Лазарев и Черноморский флот

Адмирал Лазарев (1788–1851) провел многие реформы, благодаря которым к 1830-м годам Россия стала второй морской державой мира. Исследователь в первые годы своей службы в качестве офицера, он установил тесные отношения с офицерами Королевского флота во время службы в Средиземном море, в процессе следя за новыми разработками в области дизайна кораблей и артиллерийских орудий. Он оставался открытым для изменений на протяжении всей своей жизни и продвигал усовершенствование боеприпасов и внедрение паровых двигателей, работая над преодолением самодовольства и апатии военно-морского флота мирного времени. Его самые большие дарования были как администратор, а двумя его наиболее опытными подчиненными были вице-адмиралы Павел Нахимов и Владимир Корнилов, оба из которых погибли при осаде Севастополя. Написан Л. Д. Блиновым 1885 г., по портрету Карла Брюллова.

Михаил Лазарев стал командовать Черноморским флотом в 1833 году после выдающейся ранней карьеры, которая включала в себя три кругосветных плавания, открытие материковой Антарктики, бой в Наварино в качестве командира флагмана контр-адмирала Логина Петровича Гейдена Азова и командование блокадой Дарданелл в войне 1828-1899 гг. Он был безжалостным критиком того, что он считал некачественными стандартами строительства российских военных кораблей на Черном море, и много сделал для модернизации инфраструктуры и контроля качества во время своего пребывания на посту командира. В ранние годы Лазарев установил тесные отношения с британскими офицерами, служившими в Средиземноморье, и ввел установки пушек единого калибра по образцу, установленному в Королевском флоте в 1820-х годах, в то время, когда менее прогрессивный Балтийский флот оставался привязанным к смешанным батареям, с за исключением очень небольшого количества опытных линейных кораблей и фрегатов. Лазарев был сильно заинтересован во всех видах технического прогресса и настаивал на внедрении паровой энергии до того, как она была принята и осуществима в России, которая лишь медленно вступала в начальные этапы промышленной революции. Если бы его решимости и динамизма самих по себе хватило бы для модернизации и реконструкции русских военных кораблей, русский флот вполне мог бы лучше зарекомендовать себя в 1853 году. двумя его учениками, вице-адмиралом Павлом Нахимовым и вице-адмиралом Владимиром Корниловым, оба из которых обеспечили продолжение его высоких стандартов и оба героически погибли во время осады Севастополя во время Крымской войны.

Турция и Кавказская кампания 1830–1840 гг.

После русско-турецкой войны 1827–1829 гг. . Подъем могущества Египта имел для Константинополя большее значение, чем угроза дальнейшей экспансии России на юг. В то время как египтяне сражались вместе с турками в Наварино, египетский паша Мехмед Али явно шел по пути столкновения со своим турецким повелителем султаном. К началу 1830-х годов и Египет, и Турция были вовлечены в масштабные программы судостроения, и бывшее вассальное государство было в авангарде. К 1837 году египетский флот насчитывал десять линейных кораблей с более чем 100 орудиями, два с 88–9 орудиями.2 орудия и шесть в 60-пушечном диапазоне — всего 18 крупных кораблей, что само по себе является выдающимся достижением, мало отмеченным большинством военно-морских историков. Три из 100-пушечных кораблей находились в стадии строительства, но к 1838 году все были спущены на воду, хотя один из них случайно сгорел при достройке. Против этого у Константинополя действовали только два 126-пушечных корабля, шесть с 74–80 орудиями и семь тяжелых фрегатов с 52 орудиями из общей силы Турции, состоящей из трех 126-пушечных кораблей, 12 из 74–90 и десяти тяжелых фрегатов из 50–60 орудий, в том числе одно еще строящееся. Турецкий флот был в плачевном состоянии в отличие от египетского. Единственным доступным противовесом египетскому флоту был союз с Россией, и это имело свою цену: открытие проливов для движения русского флота, закрытие Черного моря для нерусских военных кораблей и переход Кавказа под контроль России. В 1833 году адмирал Лазарев вошел в Босфор по приглашению Турции с Черноморским флотом и 12-тысячным русским войском и спас Константинополь от почти верного захвата египтянами, которые к этому времени открыто восстали и приближались к сердцу империи с армией, которая успешно разгромил посланные против него османские войска. За их помощь в сдерживании Мехмеда Али Россия получила фактический контроль над Проливами до 1841 года, когда объединенная мощь Франции и Великобритании привела к возврату к прежним ограничениям на движение военно-морских сил в любом направлении.

Подчинение независимых племенных групп на Кавказе стало основным направлением деятельности русских с 1836 г. и до начала 1840-х гг. В то время как мятежные этнические группы не представляли морской угрозы российскому контролю над Черным морем, элементы Черноморского флота — от самых легких до самых тяжелых — были активно задействованы во всем спектре десантных операций, от перевозки войск до снабжения, для береговой бомбардировки, для патрулирования и сопровождения, а также для высадки, создания и защиты плацдармов и фортов. Хотя эти действия, должно быть, были чрезвычайно утомительными, можно только предположить, что уровень подготовки, готовности и мореходного мастерства задействованных кораблей должен был быть на высоком уровне, особенно под требовательным руководством адмирала Лазарева.

Синоп и Крымская война 1853–1856 гг.

Российский Черноморский флот приблизился к самым высоким стандартам эффективности в последние годы эпохи парусного спорта, а его боевые корабли и командиры пользовались уважением информированных британских и французских наблюдателей. К середине века технологические изменения преобразовывали военное и военно-морское оружие и тактические системы такими темпами, что даже самые передовые европейские державы часто с трудом успевали за ними. Османская империя быстро отстала благодаря усовершенствованию артиллерийских орудий и внедрению паровых двигателей, в то время как их российские соперники в то же время пытались с ограниченным успехом не отставать от европейских держав, обладающих еще более развитыми промышленными и научными ресурсами. Одним из последствий промышленной революции будет уничтожение русскими турецких военно-морских сил в Синопе с помощью их более совершенной артиллерии, их более высококвалифицированных людских ресурсов и их подавляющего превосходства в материальной части. Подобным же образом русская военно-морская мощь, в свою очередь, вскоре после осады Севастополя будет затмена британскими и французскими военно-морскими силами, действовавшими с еще более развитой технологической сложностью и действовавшими аналогичным образом в тандеме с таким же подавляющим превосходством в материальной части.

Для жителей Запада, непривычных к высокоразвитой взаимосвязи русских военно-морских и военных операций, решение императора Николая I, действовавшего по совету князя Меншикова, приказать адмиралу Нахимову затопить основные силы Черноморского флота у входа в гавань. и посылать на берег своих матросов вместе с их артиллерией для помощи в обороне Севастополя кажется актом малодушия или невероятной недальновидности. Говорят, что многие из офицеров Нахимова придерживались сходной точки зрения, считая, что честь России требует битвы насмерть против чрезвычайно мощной англо-французской армады в открытых водах Черного моря. Если реальная военная эффективность считается критерием вместо корыстного позерства офицеров, проникнутых избытком романтизма девятнадцатого века, практический вклад русских моряков в оборону Севастополя явно перевесил любую пропагандистскую ценность героической жертвы. заведомо обреченного русского боевого флота в море превосходящим

Англо-французские силы могли иметь в глазах истории и военно-морских традиций. Если, с другой стороны, критериями должны были стать настоящее мужество и самопожертвование, то гибель адмиралов Корнилова, Истомина и Нахимова вместе с 15 000 матросов и офицеров во время осады и выживание всего лишь 600 человек говорят сами за себя.

Официальные российские данные зачисляют потери боевых кораблей при осаде Севастополя: 12 линейных кораблей, два фрегата, пять корветов и бригов и пять паровых боевых кораблей. Это был флот, который так тщательно строился в течение четверти века волей Николая I и мастерством и руководством адмирала Лазарева. Это был, несомненно, самый боеспособный и хорошо обученный флот, когда-либо действовавший на вооружении ВМФ России в эпоху парусного спорта. Его неспособность бросить эффективный вызов объединенным флотам двух самых мощных и технологически продвинутых великих держав того периода не является отражением его положения в этом отношении.