Корнилов полководец: Корнилов Владимир Алексеевич — Сто великих полководцев России. Проект «Сто великих полководцев. Герой дня»

Владимир Алексеевич Корнилов (1806–1854). Великие русские полководцы и флотоводцы. Истории о верности, о подвигах, о славе…

Владимир Алексеевич Корнилов

(1806–1854)

Имя вице-адмирала Корнилова занимает достойное место в ряду русских флотоводцев. Оборона Севастополя, организатором и руководителем которой он был, представляет собой пример совместных действий флота и армии. Важное значение имел опыт применения паровых кораблей в помощь сухопутным войскам, использования активной обороны и участия в ней гражданского населения.

Владимир Алексеевич Корнилов родился 13 февраля 1806 года в Тверской губернии в семье отставного флотского офицера. Пятнадцати лет поступил он в Морской кадетский корпус в Петербурге, по окончании которого (1823 год) служил на кораблях Балтийского флота.

Боевое крещение мичман Корнилов получил на корабле «Азов» в морском сражении при Наварине 20 октября 1827 года и в русско-турецкой войне 1828–1829 годов, где отличился как храбрый и деятельный офицер. Командир «Азова» М. П. Лазарев, подметив в молодом офицере незаурядные способности, с тех пор не упускал его из поля зрения.

М. П. Лазарев создал в Морском ведомстве того времени свою особую школу, свою традицию, свое направление, ровно ничего общего не имевшие с господствовавшими в остальном флоте. Воспитал он и целую плеяду талантливых учеников, продолживших и упрочивших эти традиции: Корнилова, Нахимова, Истомина и др. Возглавив Черноморский флот, адмирал Лазарев назначил Корнилова командиром брига «Фемистокл».

В письме к начальнику Главного морского штаба Лазарев отмечал, что у этого офицера имеются все качества, отличающие командира военного корабля, что он «поддержит честь нашего флага». Эта меткая оценка прославленного флотоводца была подтверждена всей последующей службой В. А. Корнилова. Уже в возрасте 32 лет Владимир Алексеевич стал начальником штаба Черноморской эскадры. Через год, в 1839 году, продолжая исполнять эти обязанности, он был назначен командиром 120-пушечного линейного корабля «Двенадцать апостолов».

Вскоре этот корабль стал лучшим на флоте. Затем Корнилов был командирован в Англию, где наблюдал за постройкой пароходов для русского флота. Здесь он досконально ознакомился с устройством пароходофрегатов, ясно увидел их достоинства и возможности. 6 декабря 1848 года В. А. Корнилов стал контр-адмиралом и был назначен начальником штаба Черноморского флота.

Командующим флотом был назначен 70-летний генерал-лейтенант М. Б. Берх, переименованный в вице-адмиралы. Однако свежеиспеченный «сухопутный» адмирал сознательно переложил всю тяжесть обязанностей командующего на Корнилова.

Между тем приближалось грозное время. Султанская Турция, подстрекаемая Англией и Францией, усиленно готовилась к войне. Зная об этих приготовлениях, командование Черноморского флота разработало несколько вариантов плана действий на случай войны, но ни один из них не был утвержден. Только благодаря предусмотрительности вице-адмиралов В. А. Корнилова и П. С. Нахимова флот оказался полностью готовым к началу войны. По инициативе Владимира Алексеевича были сформированы две так называемые практические эскадры: первой командовал вице-адмирал П. С. Нахимов, второй – вице-адмирал Ф. А. Юрьев. Остальные корабли свели в несколько самостоятельных отрядов. Отдельный отряд составили пароходофрегаты.

Эскадры поочередно маневрировали между Крымом и побережьем Турции, вели разведку в районе Босфора, прикрывая Кавказское побережье. На пароходофрегаты возлагалось, кроме ведения разведки и обеспечения связи, снабжение парусных кораблей. Война, развязанная Турцией 16 октября 1853 года, началась для нее рядом поражений.

Эскадра П. С. Нахимова уничтожила в Синопском сражении 30 ноября 1853 года Черноморский флот Турции. Это событие ускорило вступление в войну Англии и Франции. Убедившись, что Турция не в состоянии вести успешную войну против России, союзники 4 января 1854 года ввели свой объединенный флот в Черное море.

Утром 13 сентября 1854 года телеграф сообщил о том, что огромный флот союзников направился непосредственно к Севастополю. В. А. Корнилов и П. С. Нахимов с вышки морской библиотеки увидели в отдалении несметную массу судов. Сосчитать точно их издали было невозможно. В действительности вражеская армада насчитывала около 360 вымпелов. Это были как военные суда (парусные и паровые), так и транспорты с армией, артиллерией и обозом.

Вся эта огромная масса была окутана туманом и дымом. Адмиралы долго смотрели на эту громаду в подзорные трубы. Им обоим она несла славу и гибель.

Конечно, русский флот значительно уступал флоту союзников, но русские моряки были полны желания атаковать противника. Однако главнокомандующий сухопутными и морскими силами в Крыму А. С. Меньшиков, слепо выполнявший распоряжения царя, воспротивился этому.

Меньшиков после поражения на реке Альме увел войско к реке Каче, открыв неприятелю путь на беззащитный Севастополь.

Севастополь спасли тогда грубые ошибки союзного верховного командования, не решившегося на немедленную атаку беззащитного с суши города, а также решительность Корнилова, Тотлебена и Нахимова.

25 сентября база флота была объявлена на осадном положении, а через день вице-адмирал В. А. Корнилов принял командование гарнизоном.

Под его руководством за короткий срок были созданы укрепления сухопутной обороны, все корабли расписали по огневым позициям, обеспечивавшим эффективную поддержку сухопутных войск артиллерийским огнем на наиболее важных участках. Город был превращен в неприступную крепость.

17 октября 1854 года с восходом солнца начался первый штурм Севастополя. С восхода солнца загремели пушки. Три адмирала – Корнилов, Нахимов и Истомин – с рассвета руководили ответным огнем русских батарей и объезжали бастионы. На пятом бастионе Корнилов и Нахимов встретились и долго пробыли там под адским огнем неприятеля.

Это была последняя встреча замечательных флотоводцев России. В двенадцатом часу на Малаховом кургане Владимир Алексеевич был смертельно ранен ядром. Его последними словами были: «Отстаивайте же Севастополь!»

Защитники города следовали завету своего вождя. Длительная оборона города вошла в историю нашей Родины как одно из выдающихся военных событий XIX века и как пример высокого героизма русских воинов, которые в течение 349 дней вели успешную борьбу с превосходящими силами государств Западной Европы.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.

5. Лавр Георгиевич Корнилов

5. Лавр Георгиевич Корнилов
Смело, корниловцы, в ногу!
С нами Корнилов идет…
Песня Корниловского полка, впоследствии переделана красными
Жизнь — легенда. Красивая, яркая сказка. Он родился 31 августа 1870 г. в сибирском городишке Четь-Каменогорске в семье простых

КОРНИЛОВ

КОРНИЛОВ

Генерал Лавр Корнилов

Генерал Лавр Корнилов
Многие соотечественники в числе видных военных деятелей Первой мировой войны называют имя генерала Лавра Георгиевича Корнилова. С одной стороны, это оправданно, с другой – несколько преувеличенно. Но в любом случае личность генерала Л. Г.

Глава 30 1917 Слухи о контрреволюционном движении. – Разрыв между Керенским и Корниловым. – Керенский отказывается от переговоров с Корниловым и объявляет его изменником. – Корнилов дает войскам приказ о наступлении на Петроград. – Движение остановлено. – Корнилов подчиняется

Глава 30
1917
Слухи о контрреволюционном движении. – Разрыв между Керенским и Корниловым. – Керенский отказывается от переговоров с Корниловым и объявляет его изменником. – Корнилов дает войскам приказ о наступлении на Петроград. – Движение остановлено. – Корнилов

Егорович Владимир Алексеевич

Егорович Владимир Алексеевич
Один из шести советских летчиков-истребителей, имеющих на своем личном боевом счету официальную победу над реактивным самолетом. В апреле 1945 г. в небе над Берлином очередью из 37-миллиметровой пушки своего Як-9Т он сбил Ме-262.Комэск

Щуко Владимир Алексеевич (1878–1939)

Щуко Владимир Алексеевич (1878–1939)
Родился в Тамбове.В 1904 году закончил Академию художеств. Работал как театральный художник, график. С 1908 года преподавал в Рисовальной школе ОПХ, затем в Политехническом институте и на Высших женских политехнических курсах.Автор русских

Генерал Корнилов

Генерал Корнилов
С этого времени серьезное давление на правительство стали оказывать консервативные круги, такие, как группа «Общество за экономическое возрождение России», созданная по инициативе крупного предпринимателя Путилова, «Республиканский центр»

Глава 8 АДМИРАЛ КОРНИЛОВ

Глава 8
АДМИРАЛ КОРНИЛОВ
И тут вновь заговорили об адмирале и генерал-адъютанте Владимире Алексеевиче Корнилове как фактическом руководителе обороны Севастополя. Он и раньше предупреждал, что необходимо укреплять оборону Севастополя, предложив в самом начале войны

Корнилов Владимир Алексеевич

Корнилов Владимир Алексеевич
Сражения и победыЗнаменитый флотоводец, вице-адмирал российского флота, герой и начальник обороны Севастополя в Крымской войне.Корнилов погиб при первой бомбардировке, но с защитниками города русской славы остался его короткий

Владимир Алексеевич Корнилов

Владимир Алексеевич Корнилов
Вице-адмирал, начальник штаба Черноморского флота[33].После Альминского сражения до 11 сентября в Севастополе появляется хаотический беспорядок вследствие отсутствия приказаний и распоряжений от главнокомандующего. 11 сентября приказом

Генерал Корнилов

Генерал Корнилов
С этого времени серьезное давление на правительство стали оказывать консервативные круги, такие как группа «Общество за экономическое возрождение России», созданная по инициативе крупного предпринимателя Путилова, «Республиканский центр»

Лавр Корнилов

Лавр Корнилов
Отец Лавра Георгиевича Корнилова – хорунжий, родом из простых казаков станицы Караклинской. Без преподавателей, едва умея читать и писать, Корнилов сам приготовил себя к экзаменам и был зачислен в Сибирский кадетский корпус. После выпуска был определен в

Владимир Алексеевич Солоухин (17 июня 1924 – 4 апреля 1997)

Владимир Алексеевич Солоухин
(17 июня 1924 – 4 апреля 1997)
Родился в селе Алепине Владимирской области в зажиточной крестьянской семье, дед Алексей Дмитриевич и отец Алексей Алексеевич, кроме занятий земледелием, были пчеловодами, у них в саду стояло двадцать шесть

Владимир Алексеевич Чивилихин (7 марта 1928 – 9 июня 1984)

Владимир Алексеевич Чивилихин
(7 марта 1928 – 9 июня 1984)
После успеха первых повестей и очерков о земле Владимир Чивилихин долго не показывался в печати, прошёл слух, что он занялся сбором материалов для большого романа. Каково же было удивление его читателей, когда они

ВОЕННАЯ ЛИТЕРАТУРА —[ Военная история ]— Деникин А.

И. Очерки русской смуты

Глава II.

Начало борьбы: генерал Корнилов, Керенский и Савинков. Корниловская «записка» о реорганизации армии

В борьбе между Керенским и Корниловым, которая привела к таким роковым для России результатам, замечательно отсутствие прямых политических и социальных лозунгов, которые разъединяли бы борющиеся стороны. Никогда, ни до выступления, ни во время его — ни официально, ни в порядке частной информации Корнилов не ставил определенной «политической программы». Он ее не имел. Тот документ, который известен под этим названием, как увидим ниже, является плодом позднейшего коллективного творчества быховских узников. Точно также в сфере практической деятельности Верховного главнокомандующего, облеченного не отмененными правами в области гражданского управления на территории войны, он избегал всякого вмешательства в правительственную политику. Единственный приказ его в этой сфере имел ввиду земельную анархию и, не касаясь правовых взаимоотношений землевладельцев, устанавливал лишь судебные репрессии за насильственные действия, угрожавшие планомерному продовольствованию армии, вследствие «самоуправного расхищения на театре военных действий государственного достояния». Достоин внимания ответ Корнилова явившимся к нему подольским землевладельцам{9}:

— Вооруженную силу для охраны урожая, необходимого для армии, я дам. Я не постесняюсь применять эту вооруженную силу по отношению к тем безумцам, которые, ради удовлетворения низменных инстинктов, губят армию. Но я не задумаюсь так же расстрелять любого из вас, в случае обнаружения нерадения или злоумышления при сборе нынешнего урожая.

Несколько неожиданно отсутствие яркой политической физиономии у вождя, который должен был взять временно в свои руки руль русского государственного корабля. Но при создавшемся к осени 1917 года распаде русской общественности и разброде политических течений казалось, что только такого рода нейтральная сила при наличии некоторых благоприятных условий могла иметь шансы на успех в огромном численно, но рыхлом интеллектуально сочетании народных слоев, стоявших вне рамок «революционной демократии». Корнилов был солдат и полководец. Этим званием своим он гордился и ставил его всегда на первый план. Мы не можем читать в душах. Но делом и словом, подчас откровенным, не предназначавшимся для чужого слуха, он в достаточной степени определил свой взгляд на предстоящую ему роль не претендуя на политическую непогрешимость, он смотрел на себя, как на могучий таран, который должен был пробить брешь в заколдованном круге сил, облепивших власть, обезличивших и обескровивших ее. Он должен был очистить эту власть от элементов негосударственных и не национальных и во всеоружии силы, опирающейся на восстановленную армию, поддержать и провести эту власть до изъявления подлинной народной воли.

Но слишком, быть может, терпимый, доверчивый и плохо разбиравшийся в людях, он не заметил, как уже с самого зарождения его идеи ее также облепили со всех сторон элементы мало-государственные иногда просто беспринципные. В этом был глубокий трагизм в деятельности Корнилова.

Политический облик Корнилова остался для многих неясным и теперь, три с лишним года спустя после его смерти. Вокруг этого вопроса плетутся легенды, черпающие свое обоснование в характере того окружения, которое не раз творило его именем свою волю.

На этом шатком и слишком растяжимом основании, представленном в широком диапазоне от мирного террориста через раскаявшегося трудовика до друга Иллиодора, можно выводить какие угодно узоры, с одинаковым вероятием на полное искажение истины. Монархист — республиканец. Реакционер — социалист. Бонапарт — Пожарский. «Мятежник» — народный герой. Такими противоположениями полны отзывы о покойном вожде. И, если «селянский министр» Чернов некогда в своем возмутительном воззвании объяснял планы Корнилова желанием «задушить свободу и лишить крестьян земли и воли», то митрополит Антоний в слове, посвященном памяти Корнилова, незадолго до оставления русской армией Крыма упрекнул погибшего… в «увлечении революционными идеями».

Верно одно: Корнилов не был ни социалистом, ни реакционером. Но напрасно было бы в пределах этих широких рамок искать какого либо партийного штампа. Подобно преобладающей массе офицерства и командного состава, он был далек и чужд всякого партийного догматизма; по взглядам, убеждениям примыкал к широким слоям либеральной демократии; быть может не углублял в своем сознании мотивов ее политических и социальных расхождений и не придавал большого значения тем из них, которые выходили за пределы профессиональных интересов армии.

Корнилова — правителя история не знает. Но Корнилова — Верховного главнокомандующего мы знаем. Этот Корнилов имел более чем другие военачальники смелости и мужества возвышать свой голос за растлеваемую армию и поруганное офицерство. Он мог поддерживать правительства и Львова и Керенского, независимо от сочувствия или не сочувствия направлению их политики, если бы она вольно и невольно не клонилась по его убеждению к явному разрушению страны. Он отнесся бы совершенно отрицательно в принципе, но вероятно не поднял бы оружия даже и против однородного социалистического правительства, если бы такое появилось у власти и, паче чаяния, проявило сознательное отношение к национальным интересам страны. Корнилов не желал идти «ни на какие авантюры с Романовыми», считая, что «они слишком дискредитировали себя в глазах русского народа»; но на заданный ему мною вопрос — что, если Учредительное Собрание выскажется за монархию и восстановит павшую династию? — он ответил без колебания:

— Подчинюсь и уйду.

Но Корнилов не может мириться с тем, что «будущее народа — в слабых безвольных руках», что армия разлагается, страна стремительно идет в пропасть и, «как истинный сын русского народа», в неравной борьбе без колебания и без сомнения «несет в жертву Родине самое большое, что он имеет — свою жизнь»{10}. Этой, по крайней мере, непреложной истины не могут отрицать ни друзья, ни враги его.

Официально борьба Корнилова с Керенским (точнее с триумвиратом) происходила на почве разногласия их по отношению к мероприятиям, предложенным в известной записке Корнилова.

Еще 30 июля на совещании с участием министров путей сообщения и продовольствия Корнилов высказал взгляд: «для окончания войны миром, достойным великой, свободной России, нам необходимо иметь три армии: армию в окопах, непосредственно ведущую бой, армию в тылу — в мастерских и заводах, изготовляющую для армии фронта все ей необходимое, и армию железнодорожную, подвозящую это к фронту»… «Не касаясь вопроса — какие меры необходимы для оздоровления рабочей и железнодорожной армий, предоставляя разобраться в этом вопросе специалистам», Корнилов считал, однако, что «для правильной работы этих армий они должны быть подчинены той же железной дисциплине, которая устанавливается для армий фронта»{11}.

В записке, приготовленной для доклада Временному правительству, указывалось на необходимость следующих главнейших мероприятий: введения на всей территории России в отношении тыловых войск и населения юрисдикции военно-революционных судов, с применением смертной казни за ряд тягчайших преступлений, преимущественно военных; восстановления дисциплинарной власти военных начальников; введения в узкие рамки деятельности комитетов и установления их ответственности перед замком.

История прохождения этой записки весьма характерна для выяснения взаимоотношений главных действующих лиц разыгравшейся в конце августа драмы и свидетельствует о том двоедушии, которое проявил Керенский и которое сделало неизбежным окончательный разрыв между ним и верховным командованием.

3 августа Корнилов прибыл в Петроград для доклада Временному правительству своей записки и вручил ее Керенскому. Ознакомившись с запиской, Керенский выразил принципиальное согласие с указанными в ней мерами, но, совместно с Савинковым, уговорил Корнилова не представлять записки правительству, а выждать окончания аналогичной работы военного министерства для согласования с ней. Было условлено, что после этого Корнилов вновь приедет сделать доклад правительству. В своей книге{12} Керенский мотивирует этот шаг… заботами об успешном прохождении мероприятий и о самом Верховном главнокомандующем: «доклад был написан в таком тоне, что я считал невозможным предъявить его Временному правительству. Он заключал в себе ряд мер, большая часть которых была вполне приемлема; но они были так формулированы и поддержаны такими аргументами, что оглашение доклада привело бы к обратным результатам. И если доклад стал бы достоянием гласности, не возможно было бы сохранить Корнилова на посту Верховного главнокомандующего».

А 4 августа, то есть на другой день копия доклада находилась уже в редакционном портфеле советского официоза «Известия», и с 5-го началось печатание выдержек из него и одновременно широкая травля верховного командования.

На заседании 3 августа произошел инцидент, произведший глубокое впечатление на Корнилова. Детали и мотивы его все три участника (Корнилов, Керенский и Савинков) трактуют различно, но сущность его заключалась в следующем: Керенский остановил доклад Корнилова, когда последний коснулся вопроса о преднамеченной наступательной операции на Юго-западном фронте, а Савинков прислал записку, выражавшую неуверенность в том, что «сообщаемые Верховным главнокомандующим государственные и союзные тайны не станут известны противнику в товарищеском порядке»{13}. Корнилов «был страшно поражен и возмущен тем, что в Совете министров Российского государства Верховный главнокомандующий не может без опаски касаться таких вопросов, о которых он в интересах обороны страны считает необходимым поставить правительство в известность»{14}.

Корнилов уехал, унося с собою мало надежды на удовлетворение своих требований, тем более, что в ближайшие дни в советской и вообще в крайней левой печати раздалось настойчивое требование об удалении его с поста, — требование, нашедшее живой отклик и в мыслях министра-председателя, который «почти ежедневно возвращался к вопросу о смещении генерала Корнилова, причем предполагалось, что Верховным главнокомандующим будет сам Керенский»{15}.

Все эти разногласия в вопросах реорганизации армии были скрыты Керенским от Временного правительства, члены которого узнавали о них из газет, а некоторые министры либеральной группы очевидно и в военном министерстве, с которым поддерживали более тесные отношения.

Между тем, военное министерство изготовило свой доклад, который, сохранив некоторые общие положения корниловской записки, вносил существенные изменения в ее основную мысль. Они касались не только формы изложения и мотивировки — более льстивых и следовательно более приемлемых для революционной демократии, но и расширяли значительно права военно-революционных учреждений и вводили весьма важные законопроекты о милитаризации железных дорог и торгово-промышленных предприятий, работающих на оборону. Общая схема взаимоотношений в армии в представлении составителя 2-ой записки, Верховного комиссара Филоненко рисовалась в таком виде: «комитеты должны выражать собою мнение армии, комиссары осуществлять в армии революционную государственную власть, а командный состав должен по-прежнему ведать часть оперативную и подготовку войск»{16}. Впоследствии в положении о комитетах проект министерства, вопреки решительному протесту Корнилова, предусматривал даже участие комитетов в аттестовании начальников. Таким образом 2-ая записка, если и вводила суровые репрессии, то по главному вопросу — организации армии — не шла далее закрепления существующего порядка.

Не может быть однако сомнения, что вся плохо прикрытая игра между Керенским и военным министерством велась вовсе не по поводу редакции доклада или даже существенных его положений, а исключительно вокруг одного основного вопроса — о введении смертной казни в тылу. Тем более, что в бурных заседаниях солдатской и рабочей секций Совета, обыкновенно очень хорошо осведомленного о том, что делается в кругах правительства, еще 7 и 8 августа было предъявлено требование отмены смертной казни, как меры, «преследующей явно контр-революционные цели».

Корнилов отказался ехать к 10-му августа в Петроград, ссылаясь на серьезное положение фронта. Действительными причинами были опасение подвоха со стороны Керенского и сложившееся убеждение о безнадежности проведения корниловских мероприятий. Этим только и можно объяснить предложение Корнилова Савинкову «взять на себя представление доклада Временному правительству с теми изменениями, которые желательно в нем сделать по мнению управляющего военным министерством». Однако Савинков и Филоненко переубедили Корнилова, и он выехал 9-го, не зная, что вслед ему послана телеграмма министра-председателя, указывающая, что его «прибытие не представляется необходимым и что Временное правительство снимает с себя ответственность за последствия его отсутствия с фронта».

9-го августа во время серьезного объяснения Савинкова с Керенским последний говорил, что «никогда и ни при каких обстоятельствах не подпишет законопроекта о смертной казни в тылу». Савинков счел себя вынужденным просить об отставке и заяпил, что «если военный министр не желает подписать докладной записки (Временному правительству), то ее подпишет Верховный главнокомандующий»{17}.

10 августа Корнилов приехал в Петроград и в военном министерстве ознакомился с возникшим конфликтом. Сопровождавший Верховного генерал Плющевский-Плющик (редактировавший первый доклад) доложил Корнилову краткое содержание 2-ой записки (Филоненко), указав, что фактическая сторона ее почти целиком взята из первой, но выводы поражают прямой противоположностью.

— Генерал Корнилов не возразил ничего, — рассказывал Плющевский-Плющик — молчал и Савинков. Но за то Филоненко вертелся мелким бесом и старался убедить меня, что это только первый шаг и что мы его делаем в ногу. Я резко ответил, что если первый шаг мы и делаем в ногу, т. е. признаем недопустимым развал фронта, то уже со второго идем в перебой.

Корнилов был поставлен в трудное положение: подписать записку и тем признать своими некоторые еретические взгляды той части ее, которая касалась реорганизации армии, или отклонить — следовательно порвать с Савинковым, дать моральную поддержку Керенскому в их конфликте и допустить отставку Савинкова.

Решение нужно было принять немедленно, и Корнилов принял первое решение.

Керенский, под предлогом, что он не ожидал приезда Верховного, не знаком с запиской (2-ой) и не может допустить доклад Временному правительству о военных мероприятиях, не изучив его основательно, ограничил обсуждение доклада рамками триумвирата.

Странный характер имело это заседание: составитель 2-ой записки не был на него допущен; представлял Корнилов, не имевший нравственного основания защищать положения большой ее части;

читал ее Плющевский-Плющик, с глубоким возмущением относившийся к ее содержанию; слушал триумвират, относившийся отрицательно к записке, предубежденно к ее авторам и сводивший весь вопрос к личной политической борьбе.

На заседании было установлено, что первый, корниловский проект более приемлем, что «правительство соглашается на предложенные меры, вопрос же о их осуществлении является вопросом темпа правительственных мероприятий; что же касается… милитаризации железных дорог и заводов и фабрик, работающих на оборону, то до обсуждения этого вопроса, в виду его сложности и слишком резкой постановки в докладе, он подвергнется предварительному обсуждению в подлежащих специальных ведомствах»{18}. С последним условием Корнилов согласился. Оставил первую записку и уехал на вокзал, увезя с собою вторую. Но там на перроне его ждали уже Савинков и Филоненко и после разговора с ними, Корнилов отправил Временному правительству с вокзала вторую записку… Характерная мелочь: у Филоненки предусмотрительно нашелся для этой цели и соответствующий конверт…

Политическая арена оказалась много сложнее и много грязнее, чем поле битвы. Славного боевого генерала запутывали в ней.

Члены Временного правительства узнали о приезде Верховного только 10-го из газет, и на вопрос Ф. Кокошкина, министр-председатель обещал, что доклад состоится вечером. Но день прошел и 11-го также из газет они узнали о предстоящем оставлении своего поста Савинковым, ввиду разногласий с военным министром и невозможности провести известные военные реформы, а также с большим изумлением прочли, что Корнилов ночью отбыл в Ставку.

В этот же день Кокошкин предъявил министру-председателю ультимативное требование, чтобы правительство немедленно было ознакомленно с запиской Корнилова, угрожая в противном случае выходом в отставку всей кадетской группы (Кокошкин, Юренев, Карташев, Ольденбург). Вечером состоялось заседание, в котором Керенский прочел первую записку Корнилова и дал по ней весьма уклончивые объяснения. Распространение на тыл военно-революционных судов и смертной казни «подчеркивалось, как существенное разногласие, хотя тут же Керенский указывал, что он не возражает по существу, но что правительство введет эти судьи и смертную казнь тогда, когда само сочтет это нужным». В общем весь вопрос был отложен до окончания Московского государственного совещания, причем Керенский дал обещание сказать в своей речи о необходимости предложенных Корниловым мер для оздоровления армии и тыла. В части, касающейся реорганизации армии, он не исполнил обещания вовсе. По вопросу же об оздоровлении тыла Керенский произнес фразы, которые скорее звучали вызовом каким то неведомым врагам, чем свидетельствовали о принятом твердом решении: «…но пусть знает каждый, что эта мера (смертная казнь) — великое искушение, что эта мера — великое испытание. И пусть никто не осмеливается на этом пункте ставить нам какие либо безусловные требования. Мы этого не допустим. Мы говорим только: если стихийное разрушение, развал, малодушие и трусость, предательское убийство, нападение на мирных жителей, сожжение строений, грабежи — если это будет продолжаться, не смотря на наши предупреждения, то хватить сил у Временного правительства бороться так, как то окажется нужным».

Керенский на Московском совещании пытался лишить Верховного главнокомандующего слова. Когда офицер, посланный к министру почт и телеграфа Никитину, ведавшему распорядком Совещания, просил указать время для выступления Верховного главнокомандующего российских армий, Никитин позволил себе даже глумиться:

— А от какой организации будет говорить генерал Корнилов?

Корнилов настоял, однако, на своем требовании. Ограниченный в свободе выбора тем для своей речи, он, как известно, сказал кратко, в широком обобщении и не касаясь тех вопросов, которые казались Керенскому слишком острыми.

17 августа по различным соображениям, и в том числе по настойчивому представлению Корнилова, министр-председатель отклоняет отставку Савинкова и соглашается на образование междуведомственной комиссии для разработки проекта о военно-революционных судах и смертной казни в тылу.

20 августа Керенский, по докладу Савинкова, соглашается на «объявление Петрограда и его окрестностей на военном положении и на прибытие в Петроград военного корпуса для реального осуществления этого положения, т. е. для борьбы с большевиками»{19}.

Кокошкин подтверждает, что постановление о военном положении в Петрограде действительно было принято правительством, но не приводилось в осуществление. Как видно из протокола о пребывании в Ставке управляющего военным Министерством Савинкова, день объявления военного положения приурочивался к подходу к столице конного корпуса, причем все собеседники — как чины Ставки, так и Савинков, и полковник Барановский (начальник военного кабинета Керенского) пришли к заключению, что «если на почве предстоящих событий кроме выступления большевиков выступят и члены Совета, то придется действовать и против них»; причем «действия должны быть самые решительные и беспощадные»…

С какой бы стороны ни подходить к повороту, свершившемуся в мировоззрении Керенского 17 августа, он знаменовал собою полный разрыв с революционной демократией. Тем более, что 18-го после небывало бурного пленарного заседания Петроградского совета была вынесена подавляющим большинством голосов резолюция о полной отмене смертной казни; при этом резолюция эта была предложена. .. фракцией с.-ров., т. е. партией, к которой принадлежал Керенский.

Было ясно, что введение новых законов вызовет взрыв среди советов. Как оценивал положение Керенский, можно видеть из диалога между ним и В. Львовым, сообщенного последним.

— Негодование (против Совета) перельется через край и выразится в резне.

— Вот и отлично! — воскликнул Керенский, вскочив и потирая руки. — Мы скажем тогда, что не могли сдержать общественного негодования, умоем руки и снимем с себя ответственность{20}…

Обнаружение обстоятельств этого «грехопадения» Керенского произвело впоследствии большое впечатление на советские круги, а член следственной комиссии Либер{21}, ознакомившись с ними во время допроса Корнилова в Быхове, схватив себя руками за голову, патетически воскликнул:

— Боже мой, ведь это чистая провокация!..

Законопроект был готов 20-го, но министр-председатель раздумал и упорно отказывался подписать его. Так прошло время до 26-го, когда Керенский, после интимного разговора с Савинковым, разговора, в котором по-видимому звучала скрытая угроза, согласился представить законопроект в тот же день на обсуждение Временного правительства.

Такое постоянное резкое расхождение военного министра (Керенского) с управляющим его ведомством (Савинковым) — лицом им избранным и ему подчиненным представляется на первый взгляд малопонятным. Какие цепи связывали их? Почему Керенский, с такой изумительной легкостью свергавший Верховных, не мог расстаться с управляющим министерством? Только потому, что Савинков даже тогда, когда решительно ни на какие политические круги не опирался, импонировал ему своим террористическим прошлым. Керенский ненавидел Савинкова и боялся его. Лучше было иметь Савинкова своим строптивым подчиненным, чем явным врагом, отброшенным окончательно в тот лагерь, который укреплялся возле Ставки и начинал все больше и больше волновать Керенского. И не случайность, что Керенский так легко расстался с Савинковым 31 августа, в тот именно день, когда генерал Алексеев ехал в Ставку для окончательной ликвидации закончившегося уже выступления Верховного главнокомандующего. Заступничество Савинкова за арестованного Филоненко, игравшего двойную игру, было только предлогом.

Савинков остался среди зияющей пустоты. «Неумолимый враг диктатуры» делал затем попытки сближения с казачьими руководящими кругами, находившимися всецело на стороне Корнилова, и примирения с самим Корниловым. Современное политическое положение страны и взаимоотношение сил не давали выбора: против советов можно было бороться тогда только совместно с Корниловым —

Что касается членов правительства, то участие их в этом деле как нельзя лучше определяется разговором, имевшим место в двадцатых числах августа между Керенским и Юреневым:{22}

— Когда правительство будет обсуждать законопроекты, касающиеся реорганизации армии?

— Когда они будут готовы.

— А кто же их изготовляет?

— Военный министр.

— То есть — вы. Следовательно вы можете сообщить, в каком положении дело…

— Я вам сказал, что правительство будет обсуждать законопроекты, когда они будут готовы.

— Но я слышал, что у Савинкова готов уже какой-то законопроект?

— Когда законопроекты будут готовы, они будут внесены на обсуждение Временного правительства.

Этот диалог лучше чем самая пространная характеристика деятельности правительства дает понятие о внутреннем кризисе его — назревшем и даже перезревшем, в силу которого либеральная группа обращалась в простых статистов, призванных своим присутствием демонстрировать коалицию и прикрывать пустое место, образовавшееся в ее правом секторе. Если представители либеральной демократии, входившие в состав третьего правительства, тем не менее, шли на такую неприглядную роль, то это можно объяснить только огромным самопожертвованием, путем которого они долго и тщетно пытались склеить разбитую вдребезги храмину национального единства.

Таким образом, не находя или по крайней мере не высказывая возражений по существу по вопросу об изменении правительственного курса в сторону решительной борьбы с анархией, Керенский колебался, хитрил, то соглашался, то отказывался, старался выиграть время и все откладывал решение сакраментального вопроса, проведение которого, по его мнению, должно было оторвать массы влево и смести правительство, «сдерживающее зверя». .. Образовался заколдованный круг, из которого не видно было выхода, ибо мерами правительственной кротости сдержать анархию, охватившую страну, было невозможно. Но если образ «зверя» рисовался еще только в воображении, то перед Керенским тут же рядом стояла реальная угроза в лице Совета, недвусмысленно говорившего уже об «измене революции».

Политическая и социальная борьба, раздиравшая русское государство, вступила в новый фазис, сохраняя однако прежнее соотношение и противоположение сил. Ибо если Керенский, демонстрируя независимость верховной власти, влачил за собою тяжелую цепь, приковывавшую его к советам, то за Корниловым, не взирая на отсутствие в нем интереса к чисто политическим вопросам и классовой борьбе — стояли буржуазия, либеральная демократия и то безличное студенистое человеческое море русской обывательщины, по которой больно ударили и громы самодержавия и молнии революции и которая хотела только покоя. Стояли — одни явно, другие тайно, третьи полусознательно.

Центральный комитет советов формулировал положение так: «значительные слои буржуазии, не желающие нести требуемых революцией жертв, в союзе с контрреволюцюнными элементами пользуются испытанными страной затруднениями, чтобы начать открытый натиск на полномочные органы революционной демократии и вести подкоп под созданное революцией Временное правительство»{23}. ..

Совещание общественных деятелей не возражало: «…Правительство должно немедленно и решительно порвать со служением утопиям, которые оказали гибельное влияние на его деятельность»… Правительство должно «решительно порвать со всеми следами зависимости от каких бы то ни было комитетов, советов и других подобных организаций»{24}…

А безликий обыватель в бесчисленных обращениях к тому, кого он считал призванным водворить порядок, просил только поторопиться, так как «жить становится невмоготу»… «Раз Вы — избранник Божий, то Вам и надлежит принять на себя роль избавителя и спасителя… Не бойтесь — время, мудрость и опыт научат Вас всему»{25}…

Корнилов генерал лавр георгиевич — фронт центр белый русский антибольшевистский военачальник главнокомандующий…

[]

Ваш текущий выбор

Актив(ы)
Ресурсы

модальный-турбо#открытый»
title=»Добавить выделение в лайтбокс»
>

актив—актив-электронная торговля#addSelection»
data-asset—asset-ecommerce-url-value=»/en/cart/add/selection»

title=»Добавить в корзину»
>

Генерал Лавр Георгиевич Корнилов (1870-1918), фронт, центр, белорусский (антибольшевистский) военачальник, главнокомандующий всеми русскими войсками, 1917, гражданская война

{«событие»:»просмотр страницы»,»page_type1″:»каталог»,»page_type2″:»image_page»,»язык»:»en»,»user_logged»:»false»,»user_type»:»электронная торговля», «nl_subscriber»:»false»}

{«event»:»ecommerce_event»,»event_name»:»view_item»,»event_category»:»browse_catalog»,»ecommerce»:{«items»:[{«item_id»:»UIG4897369″,»item_brand»:»другое»,»item_category»:»фото»,»item_category2″:»неопределенное_авторское право»,»item_category3″:»стандартный»,»item_category5″:»not_balown»,»item_list_name»:»search_results» ,»item_name»:»генерал_лавр_георгиевич_корнилов_1870_1918_front_center_white_russian_anti_большевик_военный_лид»,»item_variant»:»undefined»}]}}

Весь контентИзображенияВидео

Найдите архив Бриджмена, загрузив изображение.
Перетащите файл сюда или нажмите «Обзор» ниже.

Обратите внимание, что следует загружать только файлы с низким разрешением.
Результаты будут возвращать только точные совпадения.
Любые изображения с наложенным текстом могут не давать точных результатов.
Детали больших изображений будут искать соответствующие детали.

Выберите свой цвет

Добавьте до 5 цветов и сдвиньте разделители, чтобы настроить композицию

Добавить цветовой блок

Фильтры

Добавьте ключевые слова для уточнения результатов

Введите ключевые слова и нажмите Enter

Поиск

Текст

Заголовок

Художник

Средний

Местонахождение произведения искусства

Права Тип

Стандарт

Премиум

Золото

Год

до

Век

до

Filter regionUnited KingdomGermanyFranceItalyUnited States——————-AfghanistanÅland IslandsAlbaniaAlgeriaAmerican SamoaAndorraAngolaAnguillaAntarcticaAntigua And BarbudaArgentinaArmeniaArubaAustraliaAustriaAzerbaijanBahamasBahrainBangladeshBarbadosBelarusBelgiumBelizeBeninBermudaBhutanBoliviaBosnia And HerzegovinaBotswanaBouvet IslandBrazilBritish Indian Ocean TerritoryBrunei DarussalamBulgariaBurkina FasoBurundiCambodiaCameroonCanadaCape VerdeCayman IslandsCentral African RepublicChadChileChinaChristmas IslandCocos (keeling) IslandsColombiaComorosCongoCongo, The Democratic Republic Of TheCook IslandsCosta RicaCote D’ivoireCroatiaCubaCyprusCzech RepublicDenmarkDjiboutiDominicaDominican RepublicEcuadorEgyptEl SalvadorEquatorial GuineaEritreaEstoniaEthiopiaFalkland Islands (malvinas)Faroe IslandsFijiFinlandFranceFrench GuianaFrench PolynesiaFrench Southern TerritoriesGabonGambiaGeorgiaGermanyGhanaGibraltarGreeceGreenlandGrenadaGuadeloupeGuamGuatemalaGuernseyGuineaGuinea-b issauGuyanaHaitiHeard Island And Mcdonald IslandsHoly See (vatican City State)HondurasHong KongHungaryIcelandIndiaIndonesiaIran, Islamic Republic OfIraqIrelandIsle Of ManIsraelItalyJamaicaJapanJerseyJordanKazakhstanKenyaKiribatiKorea, Democratic People’s Republic OfKorea, Republic OfKuwaitKyrgyzstanLao People’s Democratic RepublicLatviaLebanonLesothoLiberiaLibyan Arab JamahiriyaLiechtensteinLithuaniaLuxembourgMacaoMacedonia, The Former Yugoslav Republic OfMadagascarMalawiMalaysiaMaldivesMaliMaltaMarshall IslandsMartiniqueMauritaniaMauritiusMayotteMexicoMicronesia, Federated States OfMoldova, Republic OfMonacoMongoliaMontenegroMontserratMoroccoMozambiqueMyanmarNamibiaNauruNepalNetherlandsNetherlands AntillesNew CaledoniaNew ZealandNicaraguaNigerNigeriaNiueNorfolk IslandNorthern Марианские островаНорвегияОманПакистанПалауПалестинская территория, оккупированнаяПанамаПапуа-Новая ГвинеяПарагвайПеруФилиппиныПиткэрнПольшаПортугалияПуэрто-РикоКатарРеюньонРумынияРоссийская ФедерацияРуандаостров Святой ЕленыСент-Китт s And NevisSaint LuciaSaint Pierre And MiquelonSaint Vincent And The GrenadinesSamoaSan MarinoSao Tome And PrincipeSaudi ArabiaSenegalSerbiaSeychellesSierra LeoneSingaporeSlovakiaSloveniaSolomon IslandsSomaliaSouth AfricaSouth Georgia And The South Sandwich IslandsSpainSri LankaSudanSurinameSvalbard And Jan MayenSwazilandSwedenSwitzerlandSyrian Arab RepublicTaiwanTajikistanTanzania, United Republic OfThailandTimor-lesteTogoTokelauTongaTrinidad And TobagoTunisiaTurkeyTurkmenistanTurks And Caicos IslandsTuvaluUgandaUkraineUnited Arab EmiratesUnited KingdomUnited StatesUnited States Minor Outlying IslandsUruguayUzbekistanVanuatuVenezuelaViet Нам Виргинские острова, Британские Виргинские острова, США, Уоллис и Футуна, Западная Сахара, Йемен, Замбия, Зимбабве

Сортировать поСамые релевантныеСамые популярныеСамые последниеНомер активаИмя создателя

Размер результатов306090

Изображение
количество

УИГ4897369

Титул

Генерал Лавр Георгиевич Корнилов (1870-1918), фронт, центр, белогвардейский (антибольшевистский) военачальник, главнокомандующий всеми русскими войсками, 1917, гражданская война

Средний

фотография

Описание

Генерал Лавр Георгиевич Корнилов (1870-1918), фронт, центр, белогвардейский (антибольшевистский) военачальник, главнокомандующий всеми русскими войсками, 1917, гражданская война © Sovfoto/UIG/Leemage

Фото кредит

Sovfoto/UIG/Bridgeman Images

Хотите загрузить это изображение сейчас?

Персональное использование

£20. 00

Личные принты, открытки, подарки, ссылки. Не для коммерческого использования, не для публичного показа, не для перепродажи.

Презентация

£25.00

Использование в презентации. Все языки, 3 года. Использование для личных презентаций или некоммерческое, непубличное использование только внутри компании или организации.

Веб-сайт или социальные сети

£30.00

Веб-дисплей, социальные сети, приложения или блоги. Только для частных лиц (без коммерческого использования). Все языки. 5 лет. Нет рекламы.

Журналы и журналы

£50.00

Печатные и/или цифровые. Используйте внутри одного журнала или журнала. Только один язык. Тираж 1500 экз. 5 лет.

Использование книги

£50.00

Печатные и/или цифровые, включая использование в академических онлайн-базах данных. Одноразовые, любого размера, только внутрь. Только один язык. Права на единую территорию для торговых книг; всемирные права на академические книги. Тираж до 1500. 7 лет. (без рекламы)

Купить сейчас

В корзину

Для получения более подробной информации посетите страницу часто задаваемых вопросов

Свяжитесь с нами, чтобы узнать о других вариантах использования

Наличие

11-17 сентября: После дела Корнилова — попытки Керенского установить диктаторский режим, Троцкий освобожден из тюрьмы

Решающая роль. Перед лицом подавляющего давления правительство выпускает большевистских лидеров из тюрьмы под залог. Тем временем Керенский пытается сформировать новое правительство, объявляя себя главнокомандующим армией и объявляя о формировании диктаторского режима, состоящего из пяти членов «Директории».

Лондон, 11 сентября: Первая группа британских военнопленных прибывает в Англию после репатриации

Первая группа британских военнопленных прибывает домой после репатриации из Швейцарии.

Количество солдат, взятых в плен со всех сторон, резко возросло на протяжении всей войны. К 1918 году в тюрьмах будет находиться около 1 миллиона немцев, в том числе 424 000 во Франции, 328 000 в Великобритании и 168 000 в России. Более 2 миллионов австро-венгерских солдат попадают в русские лагеря для военнопленных, и 25 процентов из них не выживают.

Условия в лагерях для военнопленных плохие, с военнопленными репрессии, хотя такое обращение запрещено Гаагской конвенцией. Позже немецкие интернированные сообщают об избиениях в лагерях союзников и принудительных работах в пределах досягаемости линии фронта.

Германия захватила около 2,4 миллиона пленных. Есть сообщения из немецких лагерей о психологическом насилии и отказе в достаточном питании. Вспыхнули эпидемии болезней, в том числе холеры и сыпного тифа. Репрессальные лагеря, расположенные вблизи фронта или в районах с суровым климатом, состоят из палаток в грязи и имеют гораздо более высокий уровень смертности, чем обычные лагеря. Один наблюдатель за заключенными, возвращавшимися из репрессивного лагеря, отмечает: «Эти люди — эти солдаты — шли маршем, но они были мертвы; под каждой синей шинелью была голова мертвеца: глаза впалые, скулы выпячены, гримасы изможденные, как у кладбищенских черепов».

Репатриацию британских солдат организует Международный комитет Красного Креста, который также осуществляет обмен пленными с участием десятков тысяч тяжелораненых военнослужащих со всех сторон. К концу войны около 68 000 военнопленных из большинства воюющих стран были интернированы в рамках военной дисциплины в Швейцарии в рамках обмена. Красный Крест также учреждает Международное агентство по делам военнопленных в Женеве, которое помогает солдатам и гражданским лицам, разлученным конфликтом, контактировать друг с другом. Он получает в среднем 16 500 писем в день с просьбой предоставить информацию о пропавших без вести.

Петроград, 11-13 сентября (29-31 августа по ст. ст.): Организованное массовое сопротивление останавливает корниловский переворот

Поход Корнилова на Петроград вызывает беспрецедентный взрыв организованного массового сопротивления рабочих и солдат, в котором ключевую роль играют большевики ( См.: 4–10 сентября: Дело Корнилова). Угроза кровопролития в городе вынуждает советских руководителей дать согласие на мобилизацию и вооружение городского рабочего класса. Столкнувшись с десятками тысяч красногвардейцев во главе с большевиками на укрепленных позициях вокруг города и столкнувшись с массовыми мятежами и дезертирством в рядах своих собственных сил, корниловское движение испаряется в течение нескольких коротких дней.

Корнилов выбирает старого царского генерала Крымова для руководства походом на Петроград, потому что он без колебаний «повесит весь советский состав». Теперь Крымов вынужден своими глазами наблюдать, как солдаты его собственной Первой Донской казачьей дивизии дезертируют на массовые митинги. Солдаты, на которых рассчитывали устроить резню в Петрограде, теперь маршируют под красными флагами и требуют ареста генералов, стоящих за путчем. 12 сентября Крымов сдается правительственному эмиссару в обмен на гарантии собственной безопасности.

К 13 сентября, почувствовав, в какую сторону дует ветер, командующие армиями заявляют о своей верности Керенскому. Когда Крымов встречается с Керенским в Петрограде, Керенский запугивает его за участие в заговоре, хотя, как отмечает историк Александр Рабинович, Крымов был «обвинен в преступлениях против государства человеком, который некоторое время в частном порядке высказывал подобные убеждения».

Крымов уходит с допроса подавленный. Пробираясь по тихим улицам Петрограда, где он планировал совершить так много повешений и расстрелов, он, несомненно, сталкивается со всеми признаками того, что город находится под твердым контролем организованного рабочего класса. Он едет на квартиру друга, где заявляет: «Последняя карта спасения Родины выбита — жить больше не стоит». Он заявляет, что ему нужен отдых, а затем, оказавшись один в комнате, стреляет себе в грудь.

Петроград, 12 сентября (30 августа по ст. ст.): Керенский пытается установить диктатуру

Крах корниловского путча оставляет огромный вакуум в российской политике. Помещики, военные элиты, финансисты и капиталисты открыто поддержали Корнилова. Эти слои теперь кипят обидами и обманутыми надеждами. Между тем Временное правительство своими разговорами о «железе и крови» и отказом от реформ, последовавших за Февральской революцией, оттолкнуло массы рабочих, солдат и крестьян.

Керенский пытается заполнить вакуум авторитарным режимом, возглавляемым им самим и опирающимся на правых кадетов. Он приказывает арестовать Корнилова и объявляет себя верховным главнокомандующим армией, должность, которую раньше занимал Корнилов. 12 сентября он объявляет о формировании диктатуры, состоящей из пяти членов «Директории». В политическом составе своего нового правительства он больше, чем когда-либо, опирается на провоенную и прокапиталистическую кадетскую партию.

Несмотря на то, что Керенский позиционирует себя как лидер более жесткого, чем когда-либо, правительства закона и порядка, он все больше и больше изолируется. Его обращение к кадетам вызывает массовый гнев, а собрания рабочих и солдат по всей стране выносят резолюции и заявления о «недоверии» его правительству с требованием: «Власть Советам!» Рабинович приводит ряд примеров:

Рабочие механического цеха Петроградского трубного завода после обсуждения «текущего момента» 28 августа [ст. ст.] заявили: «Ввиду зарождающегося буржуазного контрреволюционного движения, а также нападки на свободу и на все демократические завоевания русского пролетариата со стороны бывшего царского опричники [милиционеры], вся власть должна быть передана Совету рабочих, солдатских и крестьянских депутатов». В тот же день восемь тысяч рабочих завода «Металлист» одобрили выражение недоверия «министрам-социалистам» якобы за их готовность сотрудничать с буржуазией. Эти рабочие требовали немедленного создания «сильного революционного правительства». Двадцать девятого гневный митинг нескольких тысяч рабочих гигантского Путиловского завода согласился, что «будущее правительство должно состоять исключительно из представителей революционных классов», добавив, что «всякие переговоры о создании коалиционного правительства при время, когда буржуазия и ее представитель Корнилов ведут войну с народом, будет считаться изменой делу свободы». Между тем работники Ново-Адмиралтейского судостроительного завода, рассмотрев сложившуюся политическую обстановку, настаивали на том, что «государственная власть ни на минуту больше не должна оставаться в руках контрреволюционной буржуазии. Она должна быть отдана в руки рабочих, солдат и беднейшего крестьянства и ответственна перед Советами рабочих, солдатских и крестьянских депутатов».

Керенский, поведение которого всегда было крайне эмоциональным и неустойчивым, сейчас бродит по коридорам власти в оцепенении. По мнению Милюкова, Керенский страдает каким-то тревожным расстройством, симптомы которого теперь становятся более выраженными, чем когда-либо. Милюков описывает, как Керенский страдает крайней сонливостью по утрам, а после обеда испытывает внезапные приступы маниакальной энергии. Иногда он подолгу сидит без дела, как будто ему нечем заняться. Даже его ближайшие союзники и сторонники начинают терять уверенность в его способности управлять страной, тем более в качестве ее всемогущего «верховного главы». В его История русской революции , Троцкий цитирует воспоминания одного современного наблюдателя:

Керенский произвел на меня впечатление какой-то пустоты во всей обстановке и странного невиданного спокойствия. Вокруг него были его неизменные «маленькие адъютанты », но не было уже сплошной толпы, окружавшей его, ни делегаций, ни светов софитов. .. Наступали странные периоды своего рода досуга, и я получал редкая возможность беседовать с ним целыми часами, в течение которых он проявлял странную неторопливость.

14 сентября (1 сентября по ст. ст.) Россия объявляется «республикой», но это никак не улучшает положение Керенского. Для правого крыла, выступающего за восстановление монархии, это только усиливает недовольство. Для рабочих и солдат слишком мало, слишком поздно. Троцкий пишет:

Неумолимые исторические силы тянули правителей вниз. Никто серьезно не верил в успех новой власти. Изоляция Керенского была непоправимой. Правящие классы не могли забыть его измены Корнилову. «Те, кто был готов воевать против большевиков, — пишет казачий офицер Каклюгин, — не хотели этого делать ни во имя, ни в защиту власти Временного правительства». Цепляясь за власть, сам Керенский боялся ею воспользоваться. Растущая сила оппозиции парализовала его волю до последней фибры.

Нью-Йорк, 12 сентября.

мошенничество, что Америка заинтересована в том, чтобы «сделать мир безопасным для демократии».

«Он, — пишет «Нью-Йорк Таймс» , — всего лишь представитель тех сил, которые, долгое время предосудительно бездействовавшие, наконец объединились, чтобы остановить стремительное распускание России, сохранить ее как нацию, остановить ее распад». , чтобы спасти его, одним словом.

Ведущее издание американского либерализма осуждает Россию за то, что она «в пьяном угаре катится над пропастью социализма в бездну анархии». Вместо этого он прославляет наиболее реакционные элементы российского общества, включая «все казачьи силы… под предводительством генерала Каледина [так в оригинале]», а также «крестьян-собственников, зачисленных [ред.] в георгиевские кавалеры».

Таймс осуждает Керенского за то, что он открыто не принял Корнилова, хотя и хранит молчание по поводу своих предыдущих призывов к тому, чтобы сам Керенский взял на себя диктаторские полномочия. Керенский «должен был сделать выбор, и когда пришло испытание, он предпочел связать свою судьбу с социализмом».0195 Раз пишет.

Берлин, 12 сентября: массовая потеря членства в СДПГ

12 сентября газета Социал-демократической партии (СДПГ) Vorwärts (Forward) публикует «Отчет исполнительного комитета конгрессу за 1914 финансовый год». /1917». В докладе утверждается, что партия сделала все возможное для сохранения мира. Мирная резолюция, принятая рейхстагом 19 июля, представлена ​​как доказательство того, насколько «серьезно воспринимается работа во имя мира». Эта беззубая резолюция, которая просто призывает к заключению мира путем переговоров между империалистическими державами без аннексий и контрибуций, была проигнорирована высшим военным командованием, а также другими воюющими правительствами.

Тенденция изменения числа членов партии, зафиксированная в том же отчете, показывает, что с 1914 г. по 31 марта 1917 г. число членов партии сократилось с 1 085 905 до 243 061, или более чем на три четверти. К 1915 году, через год после утверждения СДПГ военных кредитов, это число сократилось вдвое.

С основанием центристской независимой Социал-демократической партии (УСПД) в апреле 1917 г. СДПГ внезапно переживает дальнейший упадок. Около 100 000 наиболее воинственных противников войны из числа членов СДПГ дезертируют в УСПД. В СДПГ остался только корпус численностью от 150 000 до 180 000 человек, включая аппарат высших должностных лиц и несколько членов редакции. Особенно резко упали оплоты членства в промышленных центрах.

Политика СДПГ «государственного перемирия», т. е. подавления всей рабочей борьбы и прямой поддержки империалистической войны, объясняет массовый исход. То, что было создано десятилетиями ожесточенной и самоотверженной борьбы пролетариата, сильной рабочей партии с целью социалистической революции, организационно рухнуло после исторической политической измены 1914 года. слоев рабочего класса и мужчин, призванных на военную службу. Последние либо пали на фронте, либо, оставшись в живых, отвернулись от того, что Роза Люксембург называет «вонючим трупом СДПГ».

Число женщин сократилось почти на две трети, с 174 754 до войны до 66 608 к концу марта 1917 года. Причины очевидны. Работающие женщины должны не только кормить свои семьи в катастрофических условиях военного хозяйства, но и брать на себя тяжелую работу на заводах вместо призывников. Как можно ожидать, что они будут доверять стороне, которая разделяет ответственность за эти условия?

Стокгольм, 12 сентября: Третья Циммервальдская конференция принимает манифест, призывающий к международным массовым забастовкам против войны

На Третьей Циммервальдской конференции в Стокгольме делегаты из Германии, России, Польши, Румынии, Австрии, Швеции, Норвегии, Финляндии и Швейцарии принимают «манифест мира из Стокгольма», обращение к пролетариатам всех стран.

Циммервальдское движение занимает промежуточное положение между, с одной стороны, усилиями партий Второго Интернационала созвать «Стокгольмскую мирную конференцию», которая должна была заключить «мир взаимопонимания» между империалистическими державами, и с другой стороны, призыв к Третьему Интернационалу, поддержанный Лениным и Троцким, основанный на решительном разрыве со всеми социал-шовинистскими, центристскими и оппортунистическими тенденциями.

Циммервальдский манифест осуждает коварную политику правых социал-демократов во всех странах. Попытки созвать Стокгольмскую мирную конференцию, заявляет манифест, тщетны и лишь обрекают рабочих и крестьян на продолжение массовой бойни. Воззвание завершается словами: «Пробил час начала великой совместной борьбы во всех странах за мир, за освобождение народа социалистическим пролетариатом. Средством для достижения этого является объединенная международная массовая забастовка…»

Против манифеста голосует только меньшевистский делегат Аксельрод. Несмотря на почти единогласное принятие обращения, конференция характеризуется политической импотенцией. В Циммервальдском движении, названном в честь первой международной конференции участников сопротивления социалистической войне, состоявшейся в 1915 году в швейцарской деревне Циммервальд, представлена ​​лишь горстка сторонников Ленина. Подавляющее большинство — центристы разных оттенков. На правом фланге — такие деятели, как Хьюго Хаазе и Георг Ледебур (Независимая социал-демократическая партия, НСПД) из Германии и русские меньшевики. На левом крыле, помимо большевиков, находится Анжелика Балабанова, которая склоняется к большевикам и в конечном итоге избирается секретарем оргкомитета МСХ (Международного социалистического комитета).

С начала конференции 5 сентября предложение не участвовать в намеченной на середину сентября социал-шовинистской Стокгольмской конференции встречает противодействие со стороны немецких руководителей УСПД и делегатов-меньшевиков. Вопрос решается к концу Циммервальдской конференции, когда объявляется, что Стокгольмская мирная конференция, неоднократно откладываемая в течение лета, снова откладывается на неопределенный срок. Вражда между социал-шовинистами союзных держав и центральных держав слишком велика, чтобы они могли сесть вместе за один стол.

Горячие споры ведутся и на другую тему: отношение циммервальдских организаций к русской революции и ее задачам. Опасение, что этот вопрос может привести к развалу конференции, вероятно, является причиной того, что он вообще не был включен в повестку дня. Но русский делегат Орловский подает заявление от имени центрального и заграничного комитетов большевиков. Он осуждает участие меньшевиков в правительстве Керенского в России.

Восстановление смертной казни в армии, расстрелы петроградских рабочих в Июльские дни, аресты их лидеров, беспрецедентная кампания клеветы и травли против большевиков — по всем этим вопросам большевики потребовать от Циммервальдской конференции четкой позиции и разоблачения меньшевиков. Аксельрод и Ерманский (меньшевики-интернационалисты) протестуют против этих требований, и большинство конференции не допускает дискуссии по этим вопросам.

Тем не менее, в отчете ISC Анжелика Балабанова позже характеризует конференцию и ее манифест как большой шаг вперед. Призыв к международным массовым забастовкам за мир, заявляет она, означает переход от политики слов к политике действий.

Ленин совершенно не согласен. Скрываясь в Финляндии, он вновь призывает к решительному разрыву с Циммервальдским движением, которое, по его словам, все еще движется по пути Второго Интернационала. По Ленину, господствующие в нем центристы лишь продвигают своими левыми фразами ту работу, которую социал-шовинисты вроде социал-демократической партии (СДПГ) в Германии или меньшевики в России, уже ненавидимые массами, уже не могут сделать для народа. господствующий класс: убаюкивая пролетариат мирными резолюциями и ложными надеждами и мешая им готовиться к завоеванию власти.

Требование единой международной всеобщей забастовки, констатирует Ленин, правильно призывает к международным действиям классовой борьбы, но остается в рамках оказания давления на империалистические правительства вместо того, чтобы конкретно предусматривать их свержение в каждой стране.

На апрельской конференции большевиков с 7 по 12 мая Ленин выступил за разрыв с циммервальдским движением, охарактеризовав его как помеху массам. Он заявил, что вся энергия должна быть направлена ​​на подготовку к основанию Третьего Интернационала. Партия большевиков еще не едина в этом вопросе. Большевистская партия обычно отказывается от участия в Стокгольмской мирной конференции, но многие большевики по-прежнему поддерживают сохранение в левом блоке Циммервальдского движения.

По требованию представителей УСПД Германии и меньшевиков Циммервальдская конференция постановляет не публиковать немедленно призыв к массовой забастовке. Они должны ждать более благоприятного момента, говорят они. Все участники конференции должны вернуться домой первыми. Они также должны дождаться согласия тех делегатов от союзных стран, которые отсутствуют в Стокгольме. Большевики же требуют немедленного опубликования манифеста.

Через две недели после окончания конференции Луиза Зиц, член исполнительного комитета USPD, неожиданно появляется в организационном комитете ISC в Стокгольме и настоятельно просит отложить публикацию еще дольше, возможно, до следующего года. Она объясняет, что лидеры УСПД опасаются репрессий со стороны государства. Они уже находятся под следствием за то, что встречались с Максом Райхпичем и другими представителями матросского движения и якобы поощряли их восстание. Руководители УСПД отрицают какую-либо ответственность за действия моряков, заявляя, что не имеют к этому никакого отношения и всегда предостерегали моряков от противоправных действий.

Оргкомитет ISC изначально отклоняет запрос. Однако в то же время из Берлина поступает частное сообщение Жоржа Ледебура, в котором он заявляет о своем несогласии с миссией товарища Луизы Зитц, которая доставила ее в Стокгольм от имени USPD. В конце концов, ISC соглашается отложить публикацию до декабря 1917 года. К этому моменту вся апелляция уже устареет.

Лиссабон, 14 сентября: борьба рабочих перерастает во всеобщую забастовку

Всеобщая забастовка начинается в рабочих районах Лиссабона, Португалия. С 1 сентября бастуют работники почты и телеграфа, требуя повышения заработной платы. Бастующие рабочие предъявляют список требований и добиваются арбитража в парламенте. Но правительство Афонсу Кошты приказывает насильственно подавить забастовку, после чего рабочие расширяют свою борьбу. Все предприятия и заводы закрыты. Несколько человек, в том числе солдаты, ранены в результате взрыва.

Бастующие объявляются дезертирами и подвергаются массовым арестам. В ответ на это в середине сентября по всему Лиссабону проходит забастовка солидарности. Рабочие требуют освобождения сотен своих заключенных коллег.

Все лето 1917 года в Португалии происходят забастовки, голодные бунты и грабежи. Демонстрации крестьян против правительства заканчиваются в мае 1917 г., в городе Порту остаются двое погибших. После того, как демонстрации против правительства 12 июня также привели к гибели людей, португальское правительство призывает ввести осадное положение. 5 сентября на португальских военных кораблях происходят мятежи. Многие моряки арестованы.

Еще до вступления Португалии в войну в 1916 году происходят набеги на пекарни и овощные лавки из-за нехватки продовольствия в Лиссабоне и других городах. Вспыхивают голодные бунты и забастовки, которые в 1917 году неоднократно разгораются из-за отсутствия припасов.

Сан-Франциско, 17 сентября: Забастовка 25 000 металлургов и машинистов останавливает строительство военно-морских судов

25 000 квалифицированных машинистов покидают около 100 заводов в районе залива, останавливая строительство военно-морских и торговых судов стоимостью 150 миллионов долларов.

Около 25 000 квалифицированных машинистов уволились с более чем сотни фабрик и магазинов в районе залива Сан-Франциско, что привело к остановке строительства военно-морских и торговых судов на сумму около 150 миллионов долларов. Судя по всему, в забастовке участвуют несколько отдельных профсоюзов, но в сообщениях СМИ не упоминается профсоюзное лидерство в забастовке, которая была вызвана требованиями повышения заработной платы.

Забастовка — крупнейшая в истории Тихоокеанского побережья, согласно одному отчету — начинается на двух крупных заводах, Union Iron Works и Moore and Scott Iron Works, где бастуют 8500 и 2700 человек соответственно. Union Iron Works управляет государственными военными контрактами на сумму около 125 миллионов долларов, которые налагают ограничения на заработную плату с целью сдерживания инфляции, гарантируя при этом корпоративную прибыль.

Слухи распространяются, и к концу дня забастовка останавливает производство почти на всех предприятиях, где работают машинисты, в районе залива, включая еще один крупный завод Union Iron Works в Окленде, где 2500 человек вышли на забастовку. По некоторым оценкам, забастовка охватила 31 литейный завод, 60 формовочных цехов, 12 котельных заводов и ряд швейных цехов.

Бастующие машинисты присоединяются к рабочим трамвая, которые уже несколько недель участвуют в ожесточенной забастовке против Объединенной железной дороги Сан-Франциско, и нападают на трамваи, которыми управляют бригады парши. Полиция призвана разобраться с «беспорядками» машинистов и трамвайщиков в пяти разных местах города.

Петроград, 17 сентября (4 сентября по ст. ст.): Троцкий освобожден из тюрьмы «Кресты»

Троцкий освобожден из тюрьмы, находившийся под стражей Временного правительства более месяца в рамках кампании по наказанию рабочего класса за июльскую дней и раздавить большевистскую партию. С крахом корниловского движения перед лицом организованного массового сопротивления рука Керенского вынуждена. Не отзывая обвинения в отношении Троцкого и других большевиков, правительство разрешает освободить их под залог в размере 3000 рублей.

Петроградский Совет и профсоюзы добиваются освобождения Троцкого из одиночной камеры, заявляя, что имеют «честь внести залог за уважаемого вождя революционного пролетариата».

Троцкий направляется прямо в Смольный институт, штаб-квартиру Совета и Комитета по борьбе с контрреволюцией, который был вынужден призвать возглавляемые большевиками массы для организации обороны Петрограда. В тот же день Керенский пытается распустить Комитет, приказав ему распуститься. Его указ игнорируется.

Волна воинственности рабочего класса продолжает расти. В день, когда Троцкий покидает крепостную тюрьму на острове Кресты, бастуют 700 000 железнодорожников.

Много лет спустя в своей автобиографии Моя жизнь Троцкий вспоминает подход Корнилова к Петрограду во время его заключения. В это время Троцкий находится под охраной большевистско-рабочих отрядов, чтобы защитить вождя рабочих, если в город войдут войска Корнилова.

В мае, когда Церетели травил матросов и разоружал пулеметные роты, я предупредил его, что, вероятно, недалек тот день, когда ему придется искать помощи у матросов против какого-нибудь генерала, который будет намыливать палача веревка для революции. В августе появился такой генерал в лице Корнилова. Церетели призвал на помощь кронштадтских синих курток; они не отказались. Крейсер Аврора вошла в воды Невы. Я уже был в Крестах, когда увидел быстрое исполнение моего пророчества. Моряки с «Авроры» отправили в тюрьму специальную делегацию, чтобы спросить у меня совета: защищать Зимний дворец или взять его штурмом? Я посоветовал им отложить сведение счетов с Керенским, пока они не прикончат Корнилова. «То, что наше, от нас не ускользнет».

«Не будет?»

«Не будет».

Троцкий позже замечает: «Армия, поднявшаяся против Корнилова, была будущей армией Октябрьской революции».

Также на этой неделе: Премьера первого цветного фильма «Между заливом» в США

13 сентября 1917 года в США выходит первый цветной фильм « Между заливом ». Этот фильм является четвертым полнометражным фильмом, выполненным в цвете, первые три цветных фильма — « С нашим королем и королевой по Индии» (1912), Мир, плоть и дьявол (1914) и Маленький лорд Фаунтлерой (1914), выполненные в Kinemacolor. Цветовой процесс включает фотографирование и проецирование черно-белой пленки за чередующимися красными и зелеными фильтрами.

Снято на месте в Джексонвилле, Флорида, Залив Между произведен Technicolor Motion Picture Organization с использованием технологии «System 1», при которой два кадра одной полосы пленки фотографируются одновременно, один за зеленым фильтром и другой за красным фильтром. В результате можно было воспроизвести лишь ограниченную часть цветового спектра. Синие, желтые и пурпурные цвета не могли быть захвачены.

Дэвид Пирс, соавтор книги The Dawn of Technicolor, 1915-1935 , позже скажет в интервью музею Джорджа Истмана: «Голливуд несколько двойственно относился к Technicolor и перспективам перехода на полностью цветное производство. Они признали, что это дало им дополнительные художественные инструменты, но в то же время обещало быть намного более дорогим как с точки зрения производства, так и с точки зрения стоимости каждого отпечатка, который пойдет в театр. Они не были уверены, что дополнительный доход от экспонентов перевесит дополнительные производственные затраты».

Фильм был показан в Бостоне и Нью-Йорке, после чего последовал тур по нескольким крупным городам Востока, но из-за технических проблем с показом фильма это была единственная картина, сделанная в процессе Technicolor System 1.

Сюжет, описанный киножурналом того времени, касается потерянной девочки по имени Мари (которую играет актриса Грейс Дармонд), которую воспитывает контрабандист и которая растет, не помня о своей прошлой жизни. В конце концов она влюбляется в молодого человека по имени Ричард (Найлс Уэлч) и воссоединяется со своей старой семьей с помощью капитана контрабандистов.

Современный обзор в Photoplay Magazine говорит, что, хотя использование Technicolor «является огромным шагом вперед, это не всегда удовлетворительно», добавляя: «К сожалению, в этой картине история скучна, банальна и нарисована. бесконечно. Хороший, напряженный рассказ заставил бы нас время от времени забывать о тщательном изучении цветов».