Когда ссср рухнул: Распад СССР: как это было

Содержание

Декабрь 1991-го: как Союз стал” рушимым”

8 декабря исполняется 30 лет с момента исторического заявления о роспуске СССР. Именно в этот день в 1991 году Борис Ельцин, Леонид Кравчук и Станислав Шушкевич, лидеры России, Украины и Беларуси, подписали Беловежское соглашение о создании некого Содружества Независимых Государств (СНГ) и о том, что Советский Союз «как субъект международного права и геополитическая реальность прекращает своё существование».

Вскоре Верховный Совет РСФСР и высшие органы двух других республик ратифицировали документ. СССР после этого рухнул как карточный домик, и дальше члены «нерушимого» союза уже зашагали каждый своей дорогой.

Лев Гудков: «После событий в Тбилиси, Вильнюсе, Риге и Баку стало ясно, что СССР обречен»

Научный руководитель Левада-центра, доктор философских наук Лев Гудков в комментарии для Русской службе «Голоса Америки» заметил, что очень хорошо помнит события той поры и воспринял их с некоторой надеждой. По его словам, он занимался тогда изучением проблем, связанных с народными фронтами и национальными движениями в республиках, и часто бывал в Прибалтике. «По всему было видно, что раскол в стране идет, – вспоминает он. – Собственно, он начался где-то с 1987–1988 годов. Различные социсследования указывали на то, что в Советском Союзе подспудно существует очень сильная тенденция на размежевание, происходит консолидация местных элит под прикрытием проблем с национальными языками. Становилось очевидным, что рано или поздно распад империи произойдет. А после событий в Тбилиси, Вильнюсе, Риге и Баку стало ясно, что СССР обречен. Услышав новость из Беловежья, я понадеялся, что страна все-таки сможет относительно спокойно разделиться, избежав сильного кровопролития – такого, какое случилось позже, в Югославии».

В перечисленных социологом столицах республик для усмирения демонстрантов были применены армия и спецвойска, что привело к человеческим жертвам.

К распаду казавшейся несокрушимой державы привела совокупность нескольких факторов, резонанс трех основных процессов, рассуждает Лев Гудков. «Во-первых, это катастрофический развал плановой экономики, – подчеркнул он. – Попытка ее реформирования и те крайне неуклюжие, непоследовательные шаги правительства (Николая) Рыжкова по хозрасчету при контроле цен стали катализатором всех проблем советской директивной и милитаристски ориентированной экономики. Она явно себя исчерпала свои возможности. Накопился огромный потенциал людей, которые не хотели существовать в условиях такой хозяйственной системы».

Другая важная причина распада СССР – утрата легитимности режима, крах коммунистической идеологии, утверждает социолог. По его оценке, марксизм-ленинизм как основа этой идеологии умер к концу брежневского периода и начал заменяться имперским национализмом. «Третья причина – эмансипационное движение в республиках, – продолжил он. – Сама по себе империя была инкубатором национальных элит, особенно в Средней Азии и на Кавказе. Она готовила те кадры, интересы которых с течением времени требовали всё большей самостоятельности и свободы от Москвы, поэтому элиты поддерживали националистические лозунги интеллигенции в этих. В свою очередь население считало, что Москва их обдирает, эксплуатирует, сдерживает рост национальной культуры. В общем, были самые разные мотивы, которые, в конечном счете, и привели к краху системы».

Каждый из названных процессов по отдельности не был смертелен для существования СССР, полагает научный руководитель Левада-центра. Однако их резонанс оказался непоправимым, резюмировал Лев Гудков.

Вячеслав Бахмин: «Это была своего рода тайная операция»

Сопредседатель Московской Хельсинкской группы, учредитель Сахаровского центра Вячеслав Бахмин работал тогда в российском МИДе. По его словам, никаких слухов по поводу предполагаемого решения о роспуске СССР никуда не просачивалось. «Это была своего рода тайная операция, – добавил собеседник Русской службы «Голоса Америки». – Не знаю, может, еще и потому, что заранее не было договоренности заявить о роспуске Советского Союза именно на заседании в Беловежской пуще. Возможно, всё тогда решилось в самый последний момент».

Для Вячеслава Бахмина, по его признанию, известие о роспуске СССР стало большим, но не огорчительным сюрпризом: «Еще где-то за месяц до этого коллеги по МИДу меня спрашивали, а как думаешь: распадется Советский Союз или нет? Я думал, что он еще продержится некоторое время. Но оказалось, что империя развалилась гораздо быстрее. Я не считал это трагедией. После кровавого подавления протестов в Грузии, Литве и других республиках мне показалось, что по государству был нанесен сильный удар. Это чувство особенно усилилось в результате попытки переворота ГКЧП».

По зрелому размышлению, конечно, понимаешь, что шансов сохранить Советский Союз уже практически не было никаких, констатирует правозащитник. Как ему представляется, наверное, еще можно было бы «образовать остаток империи» в виде трех-четырех республик, но получилось так, как получилось. «Процесс распада гигантской державы, казавшейся несокрушимой, ускорило несколько факторов, – продолжил он. – Конечно, сыграло свою роль удручающее состояние экономики. Думаю, события ГКЧП также стали очень сильным триггером к распаду страны. Потому что элиты национальных республик поняли, что все может вернуться назад, где для них места уже не будет. И еще, как мне кажется, одна из причин состоит в том, что в принципе уже не только народ устал от происходящего, но и сами члены Политбюро и ЦК не верили в то, о чем говорилось с высоких трибун. Фактически внутри политической системы зрело диссидентство и фронда, которая с облегчение восприняла перестройку, устроенную Горбачевым».

Все вместе эти факты и сыграли решающую роль в развале советской империи, заключил Сопредседатель Московской Хельсинкской группы.

ВЗГЛЯД / 11 сентября 2001 года однополярный мир рухнул :: Автор Борис Толчинский

Когда сверхновая звезда в далёком космосе взрывается, людям на Земле ещё долго кажется, что она на своём месте и продолжает им светить. Но её на самом деле уже нет, и чем раньше люди примут это, тем для них же лучше: у них будет время приготовиться к защите от последствий взрыва, от гамма-лучей, способных убить всё живое.

Небоскрёбы Международного торгового центра, два на тот момент самых высоких здания в мире, олицетворяли для многих из нас этот далёкий и могущественный космос. Они воплощали собой тысячелетнюю мечту возгордившихся людей о Вавилонской башне. Они тянулись к Богу, стремясь сравняться с ним, пусть не духовным, но торговым и финансовым могуществом. В мире, который венчали башни-близнецы, они и были храмами, только не Богу, а Мамоне, мировому капиталу. В том мире, который был разрушен 11 сентября 2001 года, они являлись самым зримым, понятным и могущественным символом глобального американского господства.

Всесилие «Сияющего Града на холме» тогда, на рубеже тысячелетий, казалось незыблемым и по большому счёту оправданным течением истории. О «конце истории» и её приходе к своему финалу, торжеству всеобщей либеральной демократии, с упоением вещали западные публицисты. За десять лет до этого мы потеряли ту страну, в которой родились, которую любили и которой дорожили. Нас постоянно убеждали в том, что путь социализма был ошибкой, что все победы и свершения СССР – не более чем морок, что за историю родной страны, за подвиги отцов и дедов необходимо каяться, что глобальный рынок всё и всех рассудит, как это принято повсюду в «цивилизованном мире». Взамен нам предлагали путь в светлое капиталистическое прошлое, оно же – наше будущее.

И вот оно – внезапно, этого никто не ожидал! – взорвалось, рухнуло, притом взорвалось и рухнуло самым беспощадным образом, в прямом эфире и в реальном времени, всё это происходило на наших глазах. И это рухнуло не чьё-либо, а наше будущее. Да, сегодня все мы сознаём, что оно было иллюзией – но тогда оно казалось ясным и реальным.

Наше – значит общее: американцев, русских, европейцев – будущее всех, кто уповал на глобальный рынок как беспристрастного арбитра, всё и вся способного расставить на свои места, на США как светоч мировой цивилизации. Но как только башни пали, стало ясно: Мамона – ложный бог. Он может лишь смущать и соблазнять; он волен раздавать кредиты триллионами, вгоняя миллиарды людей в долговую кабалу; он властен одаривать самых преданных своих жрецов-олигархов золотыми дворцами и услаждать обманчивым комфортом своих прихожан-обывателей; но он непременно потребует за все свои «кредиты» плату послушанием, а с тех, кто не смирится – кровью.

Если распад СССР в 1991 году – крупнейшая геополитическая катастрофа XX века, то крушение башен-близнецов десять лет спустя – крупнейшая геополитическая катастрофа уже нынешнего, XXI века. Она открыла наш век и определила его вектор.

Это вектор распада 500-летнего глобального господства Запада и возрождения многополярного мира, нормального, естественного устройства человеческой цивилизации, каким оно было всегда с древних времён и до покорения европейцами Нового Света.

Конвульсии однополярного мира начались сразу же после падения башен-близнецов. США вторглись в Афганистан для поиска и наказания экстремистов из «Аль-Каиды*», виновников теракта 11 сентября, которых укрывал «Талибан*» (оба движения запрещены в РФ). Американцы быстро свергли талибов и, пользуясь своей военной силой, утвердили у власти в Кабуле угодный им режим. Но ровно 20 лет спустя те же талибы захватили власть вновь, назначив день инаугурации своего правительства ровно на 11 сентября 2021 года. Но это не столько «троллинг», сколько жестокая насмешка истории. История любит такие насмешки, она не упускает случая показывать людям, как грубая сила, лишённая правды и здравого смысла, добивается результатов, прямо противоположных ожидаемым.

Затем последовало вооружённое вторжение в Ирак. Там четверть века правил деспотический режим Саддама Хусейна, но он крепко держал страну, обеспечивал ей мир и порядок. Американцы обвинили Хусейна в разработке оружия массового поражения (что в итоге оказалось ложью), свергли и казнили. На смену порядку в Ирак пришёл хаос, открыв дорогу ещё более опасным экстремистским движениям, чем «Аль-Каида», таким как «Исламское государство*» (также запрещено в РФ). Из страны, которая после операции «Буря в пустыне» 1990 года никому не угрожала, Ирак сделался очагом и рассадником международного терроризма, угрожающим всему миру. Десятки тысяч боевиков со всех концов планеты прибывали туда, чтобы пополнить ряды «ИГ*», а сотни тысяч беженцев, вынужденные бросать свои дома и имущество, отправлялись в Европу, вызывая всё новые волны миграционного кризиса. В ряды этих беженцев также проникали экстремисты, которые устраивали теракты в мирных городах Европы.

Сотворив хаос в Афганистане и Ираке, самоназначенный мировой гегемон на этом не успокоился. Теория «управляемого хаоса», взятая на вооружение администрацией Барака Обамы, требовала новых жертв. Ими стали светские автократии Ближнего и Среднего Востока, верные союзники США. Но они пали, преданные американцами и сметённые стихией «арабской весны». На смену им явились фундаменталисты, откровенные враги Америки и всей западной цивилизации. В Египте, крупнейшей и наиболее значимой стране арабского мира, воцарился хаос, и только благодаря армии, которой хватило решимости взять на себя ответственность за судьбу страны, Египет был спасён от участи Ирака. Следующей после Ирака жертвой «арабской весны» могла стать Сирия, но миротворческая операция России, начатая по просьбе законных властей этой страны, положила конец планам экстремистов и их пособников.

Однополярный мир американской гегемонии рухнул вместе с башнями-близнецами, чтобы не возродиться больше никогда. Те, кто до сих пор грезит о подобии Америки в нашей стране, на самом деле гонятся за миражом, мечтой о прошлом: Америка, служившая им образцом для подражания, закончилась в тот самый день 11 сентября. И всё, что происходит с нею, с нами, с миром после этого символического рубежа – закономерные последствия крушения тех вавилонских башен. В физической реальности они давно упали, но в историческом времени ещё долго будут падать, задевая всех обломками – в Ираке, Ливии, Египте, Сирии, Афганистане и повсюду, где сломавшийся однополярный мир тщетно пытается спасти своё господство.

Что касается России, ей не в чем упрекнуть себя в эту печальную годовщину. Она с самого начала твёрдо и последовательно поддерживала общую борьбу против международного терроризма. У нас был собственный трудный опыт борьбы с ним – на Северном Кавказе и в городах центральной полосы, где происходили теракты. Россия, победив в этой войне, с полной искренностью протягивала руку всем, кто пострадал от терроризма и готов противостоять ему. 11 сентября 2001 года Владимир Путин первым из мировых лидеров позвонил Джорджу Бушу – младшему, выразив соболезнования и поддержку. Но тот же Буш вторгся в Ирак вопреки настойчивым предостережениям России. Не её вина, что и в дальнейшем аргументы российской стороны игнорировались, и США со свойственным им высокомерием продолжали действовать по собственному произволу.

Точно так же, с порога отметая все аргументы, замечания и предостережения России, они продолжают действовать и после специальной военной операции России на Украине. К чему их это привело, мы видим. И к чему в дальнейшем приведёт, легко себе представить. Оружие, которое Штаты с преступным легкомыслием поставляют киевскому режиму, сегодня стреляет по русским, но завтра может оказаться в руках террористов из какой-нибудь очередной «аль-каиды», смертельно ненавидящих Америку.

Череда военно-политических и, что ещё важнее, нравственных провалов, кажется, немного остудила воинственный пыл гегемона. Во всяком случае, Джо Байден, служивший у Обамы вице-президентом, пока что не горит желанием посылать американских солдат сражаться. «Америка возвращается», – заявлял он, начиная собственную каденцию. И Америка в самом деле возвращается – но куда? К самой себе, чтобы решать свои проблемы, огромные, как её 30-триллионный государственный долг? Или же она возвращается к идеям «экспорта демократии» и «управляемого хаоса»? Теперь это называется «борьбой демократий с автократиями» – теория столь же нелепая, сколь и ложная. Можем ли мы быть уверены, что если завтра, не дай Бог, произойдёт какое-либо новое трагическое происшествие в Америке, она опять не ринется искать виновных, назначая их направо и налево, чтобы снова наводить свои порядки на далёких от Соединённых Штатов рубежах?

Куда бы ни возвратилась Америка, она всегда будет возвращаться к своим пепелищам, к развалинам Международного торгового центра, к своему 11 сентября. Это крушение прежней Америки и родовая травма новой, которую нам только предстоит увидеть, когда (и если) она действительно найдёт в себе силы пережить и преодолеть её.

* Организация (организации) ликвидированы или их деятельность запрещена в РФ

Михаил Горбачев, руководивший распадом СССР, умер в 91

МОСКВА (AP) — Михаил Горбачев, который намеревался возродить Советский Союз, но в итоге высвободил силы, приведшие к краху коммунизма, распаду государства и конец холодной войны, умер во вторник. Последнему советскому лидеру был 91 год.

Горбачев скончался после продолжительной болезни, говорится в сообщении Центральной клинической больницы в Москве. Других подробностей не сообщалось.

Находясь у власти менее семи лет, Горбачев произвел серию захватывающих дух перемен. Но они быстро настигли его и привели к краху авторитарного советского государства, освобождению восточноевропейских народов от российского господства и окончанию многолетней ядерной конфронтации между Востоком и Западом.

Президент США Джо Байден назвал Горбачева «человеком замечательного видения» и «редким лидером», у которого было «воображение, чтобы увидеть, что другое будущее возможно, и мужество, чтобы рискнуть всей своей карьерой, чтобы достичь этого.

«Результатом стал более безопасный мир и большая свобода для миллионов людей», — говорится в заявлении Байдена.

«Трудно представить себе хоть одного человека, который изменил бы ход истории в более позитивном направлении», чем Горбачев, — написал в Twitter политолог и бывший посол США в Москве Майкл Макфол. «Горбачев был идеалистом, верившим в силу идей и личности. Мы должны извлечь уроки из его наследия».

Упадок Горбачева был унизительным. Его власть безнадежно подорвана попыткой государственного переворота против него в августе 1991 года. Последние месяцы своего правления он провел, наблюдая, как республика за республикой объявляют о своей независимости, пока не ушел в отставку 25 декабря 1991 года. Советский Союз предал себя забвению днем позже.

Спустя четверть века после краха Горбачев сказал Ассошиэйтед Пресс, что он не рассматривал возможность широкомасштабного применения силы, чтобы попытаться сохранить целостность СССР, потому что опасался хаоса в ядерной стране.

«Страна была до краев загружена оружием. И это сразу бы подтолкнуло страну к гражданской войне», — сказал он.

Многие изменения, включая распад Советского Союза, не имели ничего общего с преобразованиями, которые Горбачев предвидел, когда стал советским лидером в марте 1985 года. . И все же Горбачев, возможно, оказал большее влияние на вторую половину 20-го века, чем любой другой политический деятель.

Mikhail Gorbachev

Medals, mementos from Colin Powell estate go up for auction

General who led Syrian bombing is new face of Russian war

Analysis: Russia’s war in Ukraine достигает критического момента

AP Week in Pictures: Европа и Африка

«Я вижу себя человеком, который начал реформы, которые были необходимы для страны, Европы и мира», — сказал Горбачев АП в 1992 интервью вскоре после того, как он покинул свой пост.

«Меня часто спрашивают, начал бы я все это заново, если бы пришлось повторять? Да, в самом деле. И с большей настойчивостью и решимостью», — сказал он.

Горбачев получил Нобелевскую премию мира 1990 года за свою роль в прекращении холодной войны и провел свои последние годы, собирая похвалы и награды со всех уголков мира. Тем не менее, его широко презирали дома.

Русские обвинили его в распаде в 1991 году Советского Союза — некогда грозной сверхдержавы, территория которой распалась на 15 отдельных государств. Его бывшие союзники бросили его и сделали козлом отпущения за беды страны.

Его баллотирование на пост президента в 1996 году стало национальной шуткой, и он набрал менее 1% голосов.

В 1997 году он прибегнул к телевизионной рекламе Pizza Hut, чтобы заработать деньги для своего благотворительного фонда.

«В рекламе он должен взять пиццу, разделить ее на 15 кусков, как он разделил нашу страну, а потом показать, как ее снова собрать», — пошутил бывший сторонник Горбачева Анатолий Лукьянов. .

Горбачев никогда не собирался демонтировать советскую систему. Что он хотел сделать, так это улучшить его.

Вскоре после прихода к власти Горбачев начал кампанию по прекращению экономической и политической стагнации в своей стране, используя «гласность» или открытость для достижения своей цели «перестройки» или реструктуризации.

В своих мемуарах он сказал, что давно разочарован тем, что в стране с огромными природными ресурсами десятки миллионов живут в нищете.

«Наше общество было задушено в тисках бюрократической командной системы, — писал Горбачев. «Обреченная служить идеологии и нести тяжелое бремя гонки вооружений, она была напряжена до предела».

Как только он начал, одно действие привело к другому: он освободил политических заключенных, разрешил открытые дебаты и выборы с несколькими кандидатами, предоставил своим соотечественникам свободу передвижения, прекратил религиозное угнетение, сократил ядерные арсеналы, установил более тесные связи с Западом. и не сопротивлялся падению коммунистических режимов в государствах-сателлитах Восточной Европы.

Но силы, которые он высвободил, быстро вышли из-под его контроля.

Вспыхнула давно подавляемая этническая напряженность, вызвавшая войны и беспорядки в таких горячих точках, как регион Южного Кавказа. Забастовки и волнения рабочих последовали за повышением цен и нехваткой потребительских товаров.

В один из худших периодов своего правления Горбачев в начале 1991 года санкционировал репрессии против беспокойных прибалтийских республик.

Насилие настроило против него многих интеллектуалов и реформаторов. Конкурентные выборы также породили новый урожай политиков-популистов, которые бросили вызов политике и авторитету Горбачева.

Главным среди них был его бывший протеже и в конечном итоге враг, Борис Ельцин, который стал первым президентом России.

«Процесс обновления этой страны и осуществления фундаментальных изменений в международном сообществе оказался гораздо более сложным, чем первоначально предполагалось», — сказал Горбачев нации, уходя в отставку.

«Однако давайте признаем, что уже достигнуто. Общество обрело свободу; она была освобождена политически и духовно. И это самое главное достижение, с которым мы не вполне справились отчасти потому, что еще не научились пользоваться своей свободой».

Мало что в детстве Горбачева намекало на ключевую роль, которую он будет играть на мировой арене. Во многих отношениях у него было типичное советское воспитание в типичной русской деревне. Но это было детство, благословленное необычными ударами судьбы.

Михаил Сергеевич Горбачев родился 2 марта 1931 года в селе Привольное на юге России. Оба его деда были крестьянами, председателями колхозов и членами Коммунистической партии, как и его отец.

Несмотря на звездный партийный послужной список, семья Горбачева не вышла невредимой из террора, развязанного советским диктатором Иосифом Сталиным: оба дедушки были арестованы и заключены в тюрьму якобы за антисоветскую деятельность.

Но, что было редкостью в то время, оба в конце концов были освобождены. В 19В 41 году, когда Горбачеву было 10 лет, его отец ушел на войну вместе с большинством других мужчин из Привольного.

Тем временем нацисты продвигались через западные степи в своем блицкриге против Советского Союза; они заняли Привольное на пять месяцев.

Когда война закончилась, юный Горбачев был одним из немногих деревенских мальчишек, чей отец вернулся. К 15 годам Горбачев помогал своему отцу управлять комбайном после школы и жарким и пыльным летом.

Его выступление принесло ему орден Трудового Красного Знамени, что является необычным отличием для 17-летнего юноши. Эта премия и партийное прошлое его родителей помогли ему поступить в 1950 году в лучший университет страны, Московский государственный университет.

Там он познакомился со своей женой Раисой Максимовной Титоренко и вступил в Коммунистическую партию. Награда и репутация его семьи также помогли ему преодолеть позорные аресты его дедов, которые были проигнорированы в свете его примерного коммунистического поведения.

В своих мемуарах Горбачев описал себя как своего рода индивидуалиста, когда он продвигался по партийной лестнице, иногда разражаясь критикой советской системы и ее лидеров.

Начало его карьеры совпало с «оттепелью», начатой Никитой Хрущевым. Как молодому сотруднику коммунистической пропаганды, ему было поручено объяснить местным партийным активистам 20-й съезд партии, на котором советский диктатор Иосиф Сталин раскрыл миллионы репрессий. По его словам, сначала его встретила «гробовая тишина», а потом недоверие.

«Они сказали: «Мы не верим. Этого не может быть. Вы хотите обвинить во всем Сталина теперь, когда он мертв», — сказал он AP в интервью 2006 года.

Он был истинным, хотя и неортодоксальным сторонником социализма. В 1971 году он был избран в ЦК влиятельной партии, в 1978 году возглавил советскую аграрную политику, а в 1980 году стал полноправным членом Политбюро. Италия и Канада. Эти поездки оказали глубокое влияние на его мышление, поколебав его веру в превосходство социализма советского образца.

«Меня преследовал вопрос: Почему уровень жизни в нашей стране был ниже, чем в других развитых странах?» вспоминал он в своих воспоминаниях. «Казалось, что наши престарелые руководители не особенно беспокоились о нашем бесспорно более низком уровне жизни, нашем неудовлетворительном образе жизни и нашем отставании в области передовых технологий».

Но Горбачеву пришлось ждать своей очереди. Советский лидер Леонид Брежнев умер в 1982 году, и его сменили два других престарелых лидера: Юрий Андропов, наставник Горбачева, и Константин Черненко.

Только в марте 1985 года, когда умер Черненко, партия наконец выбрала более молодого человека для руководства страной: Горбачева. Ему было 54 года.

Его пребывание в должности было наполнено тяжелыми периодами, в том числе плохо продуманной антиалкогольной кампанией, выводом советских войск из Афганистана и чернобыльской ядерной катастрофой.

Но, начиная с ноября 1985 года, Горбачев начал серию привлекающих внимание встреч на высшем уровне с мировыми лидерами, особенно с президентами США Рональдом Рейганом и Джорджем Бушем, которые привели к беспрецедентным и значительным сокращениям американских и советских ядерных арсеналов.

После многих лет наблюдения за парадом скучных лидеров в Кремле западные лидеры практически потеряли сознание от обаятельного, энергичного Горбачева и его стильной, умной жены.

Но дома восприятие было совсем другим. Впервые после смерти основателя СССР Владимира Ленина жена советского лидера сыграла такую публичную роль, и многие россияне сочли Раису Горбачеву эффектной и высокомерной.

Хотя остальной мир выиграл от преобразований, произведенных Горбачевым, шаткая советская экономика рухнула в процессе, принеся с собой огромные экономические трудности для 290 миллионов человек.

В последние дни существования Советского Союза экономический спад резко ускорился. Гиперинфляция лишила большинство пожилых людей их сбережений. Фабрики закрываются. Образовались очереди за хлебом.

И народная ненависть к Горбачеву и его жене Раисе росла. Но пара завоевала симпатию летом 1999 года, когда выяснилось, что Раиса Горбачева умирает от лейкемии.

В последние дни своей жизни Горбачева ежедневно общалась с тележурналистами, и прежний высокомерный, деревянный политик вдруг предстал эмоциональным семьянином, сдающимся глубокому горю.

Горбачев работал в Фонде Горбачева, который он создал для решения глобальных задач в период после окончания «холодной войны», и в фонде Зеленого Креста, созданном в 1993 году для содействия развитию «более гармоничных отношений между людьми и окружающей средой. ”

В 2000 году Горбачев возглавил небольшую Объединенную социал-демократическую партию в надежде, что она сможет заполнить вакуум, оставленный Коммунистической партией, которая, по его словам, не смогла преобразоваться в современную левую партию после распада Советского Союза. Он ушел с поста председателя в 2004 г.

Он продолжал комментировать российскую политику как высокопоставленный государственный деятель, даже несмотря на то, что многих его соотечественников больше не интересовало то, что он говорил.

«Кризис в нашей стране будет продолжаться еще некоторое время и, возможно, приведет к еще большим потрясениям, — писал Горбачев в мемуарах в 1996 году. тоталитаризм.»

Горбачев колебался между критикой и умеренной похвалой в адрес нынешнего президента России Владимира Путина, которого критиковали за отступление от демократических достижений эпохи Горбачева и Ельцина.

Хотя, по его словам, Путин многое сделал для восстановления стабильности и престижа России после бурного десятилетия после распада СССР, Горбачев протестовал против растущих ограничений свободы СМИ и в 2006 году купил одну из последних российских газет, занимающихся расследованиями, «Новую газету».

Горбачев также высказался против путинского вторжения в Украину. На следующий день после теракта 24 февраля он выступил с заявлением, в котором призвал к «скорейшему прекращению боевых действий и немедленному началу мирных переговоров».

«Нет на свете ничего дороже человеческих жизней. Переговоры и диалог на основе взаимного уважения и признания интересов — единственно возможный путь решения самых острых противоречий и проблем», — сказал он.

В свои 70 лет Горбачев отважился освоить другие новые области, завоевав награды и признание во всем мире. В 2004 году он получил премию «Грэмми» вместе с бывшим президентом США Биллом Клинтоном и итальянской актрисой Софи Лорен за запись песни Прокофьева «Петя и волк», а в 2006 году Организация Объединенных Наций назвала его «Чемпионом Земли» за его защиту окружающей среды.

У Горбачева остались дочь Ирина и две внучки.

Официальное информационное агентство ТАСС сообщило, что он будет похоронен на Новодевичьем кладбище в Москве рядом с женой.

___

Владимир Исаченков и бывший директор новостей AP Кейт де Пюри в Москве.

Тридцать лет после распада СССР, почему не все республики стали как Прибалтика? – интервью

25 декабря 1991 года президент СССР Михаил Горбачев ушел в отставку, а над Кремлем в последний раз спустили флаг с серпом и молотом. В 30-ю годовщину распада Советского Союза отношения между Россией и Западом как никогда напряжены, но демократический проект еще не провалился, заявила Энн Купер, американская журналистка и первый руководитель московского бюро Национального общественного радио (NPR). ), который освещал последние пять лет существования СССР, сказал в интервью LRT.lt.

Нет никаких сомнений в том, что распад Советского Союза был одним из самых важных событий прошлого века. У вас была возможность стать свидетелем этого с близкого расстояния и сообщить об этом всему миру. Оглядываясь назад, как вы к этому относитесь?

Меня там не было на Рождество 1991 года, когда распался Советский Союз. Я уехал в конце сентября.

Для меня и для многих людей, которые были в Советском Союзе в ту эпоху, распад был тем, к чему страна шла довольно долго. Особенно 19 августа.91, после попытки государственного переворота против Горбачева… Когда он рухнул, можно было сказать, к чему все идет. Вы просто не знали точно, когда и как это должно было произойти.

Оглядываясь назад, 30 лет спустя… Когда я уезжал, то есть незадолго до официального краха, было много оптимизма и эйфории. Во многих, наверное, в большинстве уголков Советского Союза люди годами наблюдали за этим процессом и приветствовали ту свободу, которая у них появилась в эти последние годы.

Михаил Горбачев и Борис Ельцин / AP

Уверен, были люди, которых пугала такая перспектива, и они предпочли бы оставить все как есть, но в большинстве республик, кроме России, это приветствовалось как новое начало, новые возможности и свобода начать делать что-то так, как хотели эти страны.

Как мы видели с Литвой, Латвией и Эстонией. Они обратились к Европейскому союзу и НАТО, и они сильно отличаются от того, что было советскими республиками. Они также сильно отличаются с точки зрения своей политики, свободы печати и свободы слова от большей части остального Советского Союза 9.0003

И то, что произошло в этих трех республиках, намного больше того, что я ожидал бы увидеть во многих других советских государствах.

Вы сказали, что уже летом 1991 года и в сентябре, когда вы уехали, в Советском Союзе было ощущение неизбежности. Но если бы вам пришлось указать на какой-то конкретный момент, когда вы поняли, что распад Советского Союза неизбежен?

В конце августовского переворота 1991 года. Когда этот переворот провалился, казалось, что эта группа людей пыталась повернуть все вспять, но у них ничего не получилось. И почему у них не получилось? Одна из причин заключалась в том, что советская общественность ушла вперед. И был посыл, что «мы не хотим к этому возвращаться».

В общем и целом страна, а значит и большинство республик, двигалась и двигалась вперед. И тогда вы могли почувствовать, что была попытка оттянуть его назад — эта попытка не удалась, поэтому он будет продолжать двигаться вперед. И это может закончиться только одним путем — распадом Советского Союза.

Августовский переворот

Были разговоры о разных коалициях, например о том, что Россия, Украина и Беларусь могут быть вместе в каком-то союзе. Итак, детали того, как и когда он распадется, были не столь ясны, но тот факт, что грядут огромные перемены, и это будет уже не Советский Союз, это было совершенно ясно конец августа.

Когда вы уезжали из Советского Союза, у вас наверняка была возможность общаться с людьми из разных уголков мира. Каковы были ожидания на Западе относительно того, куда движется Советский Союз в тот момент?

Во-первых, когда распался Советский Союз, поступило много западной помощи. Я смотрю в основном на прессу и на то, что там происходило, и десятки миллионов долларов были потрачены на обучающие программы для СМИ, помогающие создавать и поощрять независимые СМИ почти во всех бывших советских республиках.

Холодная война была временем напряженности и страха между Западом и Советским Союзом, поэтому было определенно чувство облегчения, что это, казалось, закончилось.

Западные правительства были настроены оптимистично, они очень хотели, чтобы как можно больше этих стран стали стабильными демократиями с большой свободой, свободой слова, прессой и религией — всем тем, чего не существовало или не было. были очень ограничены при Советском Союзе. Было желание помочь этим странам стать демократиями.

А. Купер с плакатом о январских событиях 1991 года в Литве

Для этакого обывателя или среднестатистического потребителя новостей, который пять лет читал о том, что происходит в Советском Союзе… долгое время с холодной войной, я думаю, было своего рода чувство «слава богу, это закончилось».

Холодная война была временем напряженности и страха между Западом и Советским Союзом, поэтому было определенно чувство облегчения, что это, казалось, закончилось.

После распада Советского Союза был ли также оптимизм, что наступил «конец истории» и Россия вступит в демократический клуб? Другими словами, где, по вашему мнению, будет Россия через 30 лет после распада Советского Союза?

Не могу сказать, что заглядывал так далеко вперед. Но, конечно, я был достаточно оптимистичен в отношении России.

Когда в августе 1991 года путч рухнул, можно было видеть, что крах будет продолжаться. В местах народного сопротивления мы часто видим много оптимизма, много эйфории, когда лидеры убегают из страны и тогда что-то становится действительно важным. Но часто они оказываются не такими, как мы ожидали в тот период оптимизма, потому что приходит кто-то другой и захватывает власть или возникает вакуум власти.

Отличие, которое я всегда чувствовал с Россией в первые годы, было Борисом Ельциным. Он был героем краха государственного переворота в августе 1991 года. Что бы вы о нем ни думали сегодня, он был подлинным героем тех событий, а потом стал настоящим народным лидером России. И это было действительно важно, потому что, по крайней мере, в какой-то степени у него были демократические инстинкты, которые менялись со временем.

Витаутас Ландсбергис и Борис Ельцин подписывают договор об экономическом сотрудничестве в июле 1991 года / ДП

Насколько он изменился? Это совсем другой разговор, но я думаю, что тот факт, что Ельцин был там и что он мог довольно легко взять на себя руководство и получить поддержку населения, был действительно важен в тот переходный период, когда распался Советский Союз.

Оптимизм, который чувствовался в момент краха, некоторое время сохранялся и при Ельцине. А потом этого не произошло. Мы видели, что приватизация была очень коррумпированным процессом. Экономика, которая и без того была довольно плохой, стала намного хуже. Это были вещи, с которыми он не мог справиться.

Я думаю, это было и должно быть предметом гордости прибалтийских республик – как они себя вели, как настаивали на своих требованиях и всегда делали это мирно.

Со временем, в 90-е годы, многие люди в России думали, что все стало намного хуже. И так появилась эта тоска по Советскому Союзу, думая, что в советское время все было намного стабильнее. Конечно, в продуктовом магазине было не так много еды. Но было немного еды. Зарплаты были не очень большими. Но люди знали, что будет зарплата. Так что было много неуверенности и беспокойства, поскольку 90s прогрессировал. А потом появился Путин…

Вы упомянули, что то, что произошло в Прибалтике, вы ожидали, что нечто подобное произойдет и в других бывших советских республиках. Но, конечно, в большинстве мест эта перспектива не осуществилась. Как вы думаете, почему это было так?

Прибалтика поздно стала частью Советского Союза. Была в какой-то степени память о досоветской жизни. И как только Горбачев дал людям некоторую свободу, Прибалтика первой схватила эту свободу и начала агитировать за независимость. Очень важно, чтобы она прошла мирно.

Я думаю, это было и должно быть предметом гордости прибалтийских республик – как они себя вели, как навязывали свои требования и всегда делали это мирно, называя это поющей революцией. Я был там много раз, и пение было важно. Я не говорил ни на одном из местных языков, но все равно чувствовал единство людей.

Михаил Горбачев приехал в Вильнюс в 1990 году, чтобы попытаться убедить Литву не отделяться / AP

Итак, когда они обрели независимость, они гораздо яснее поняли, в каком направлении они хотят двигаться. приветствовать прибалтийские республики. Я думаю, что ЕС также хотел принять некоторые другие советские республики, но они были более разделены.

То, что вы видели на выборах в таких местах, как Молдавия или даже Украина, иногда у власти было пророссийское правительство, а затем оно ушло из власти, и приходит гораздо более прозападное правительство.

На Западе было чувство триумфа, что мы победили. И это был неправильный подход, если вы хотели, чтобы Россия приняла демократию.

Политически некоторые из этих стран не решили, хотят ли они смотреть на Россию или Европу, и иногда они смотрят в одном направлении, а иногда в другом. В Прибалтике этого не произошло, потому что они смотрели в одном направлении.

Говоря о России, можем ли мы сказать, что то, как она проводит свою внешнюю политику, включая агрессию в Грузии, Украине и других местах, является выражением разочарования в связи с распадом Советского Союза и желанием восстановить его прежнее власть и влияние?

Очень даже. В 90-е было много факторов, из-за которых пропал оптимизм и у некоторых людей появилось желание вернуться в Советский Союз. Часть из них была экономической. Но была и эта потеря гордости. Советский Союз был одной из двух сверхдержав.

Но на Западе было чувство триумфа, что мы победили. И это был неправильный подход, если вы хотели, чтобы Россия приняла демократию. Мы должны были сказать «присоединяйтесь к нам, поговорим», а не «мы победили».

Советские и российские флаги / Shutterstock

Психологически это оказало большое влияние, так что когда Владимир Путин пришел и начал говорить о трагедии распада СССР и о том, что Россия все еще остается очень могущественной страной, это действительно нашло отклик у многих людей и заставил их хотеть следовать за ним.

В последние недели мы наблюдаем растущую напряженность в связи с наращиванием Россией военной мощи на границе с Украиной, а также требования к НАТО не расширяться на восток. Итак, спустя 30 лет после распада Советского Союза, можем ли мы сказать, что демократический проект потерпел неудачу и нет никакой надежды, что это изменится в ближайшее время?

Я бы не сказал, что это не удалось. Я наблюдаю за мировыми событиями достаточно долго, чтобы знать, что вещи всегда меняются. Эй, Советский Союз развалился! Многие думали, что этого никогда не может быть. Но это произошло.

Россия, безусловно, самая большая и во многих отношениях самая важная из 15 бывших советских республик. Но если вы посмотрите на весь спектр, у вас есть страны Балтии, движущиеся в одном направлении, и у вас есть несколько стран, таких как Украина, Молдова, Грузия и Армения, где дела идут туда-сюда. Но есть политическая конкуренция, есть достаточно свободные и честные выборы.

А еще есть такие страны, как Беларусь и Россия. Очень уныло смотреть, что там происходит. Но Путин не будет там вечно. Лукашенко не будет там вечно. Я не знаю, что будет после того, как они уйдут. Но какие-то изменения будут.

Я думаю, это намного сложнее, потому что вам нужно посмотреть на 15 разных стран. Поэтому очень сложно сказать, был ли это успех или провал. Это было нечто среднее. В некоторых местах это имело успех. Я бы сказал, что это провал в некоторых других местах, но я пока не собираюсь говорить, что это провал.

Среди журналистов популярна поговорка: «Журналистика — это первый черновик истории». И, конечно же, у вас была возможность рассказать об очень важных исторических событиях конца холодной войны. Было ли у вас ощущение, что вы были свидетелем истории в то время?

Я приехал в Литву 23 августа 1987 года на годовщину пакта Молотова-Риббентропа. Впервые собралось несколько сотен человек. Его не разогнали и людей не потащили в тюрьму. Для меня это был первый момент понимания, что я наблюдаю, как здесь разворачивается история.