Какие слова появились в русском языке благодаря карамзину: Слова, которые пришли к нам «из литературы»

Слова, которые пришли к нам «из литературы»

Авторский неологизм — это слово или значение слова, созданное писателем (поэтом, публицистом) для обозначения новых или выдуманных явлений, предметов или понятий.

Чаще всего такие изобретения остаются только в том произведении, для которого были придуманы. Представляете, в каком интересном мире мы бы жили, если бы в русском языке прижились «испавлиниться», «быкоморда», «верблюдокорабледраконьи» и другие очаровательные окказионализмы, придуманные Маяковским. Но некоторые слова всё же входят в словарный состав языка, да так органично, что уже через сто лет трудно поверить, что привычное понятие добавлено в «великий и могучий» конкретным человеком. Вот несколько интересных примеров.

Слова «робот» и «робототехника» были придуманы писателями-фантастами

«Робота» нам подарил в 1922 году чешский писатель Карел Чапек, впервые употребив это слово в пьесе «R.U.R.».

Понятие «робототехника» (так перевели авторское «robotics») было впервые использовано в печати Айзеком Азимовым в научно-фантастическом рассказе «Лжец», опубликованном в 1941 году.

Лилипутов изобрёл Джонатан Свифт

Слово «лилипут» увидело свет в 1727 году, когда были напечатаны «Путешествия Гулливера».

Джонатан Свифт (Jonathan Swift)
Портрет кисти Чарльза Джервеса (Charles Jervas), 1710

Сверхчеловека придумал Ницше

Слово «сверхчеловек» — возможно, не вполне корректный перевод немецкого слова Übermensch, впервые употреблённого немецким философом Фридриком Ницше в книге «Так говорил Заратустра». Изначально слово означало не человека, обладающего сверхспособностями, а существо нового типа, в которое должен превратиться человек так же, как homo sapiens произошел от обезьяны.

Василий Тредиаковский и «искусство»

Василий Тредиаковский, учёный и поэт, избавил нас от слова «арт» — в то время, когда он жил, дело шло к тому, чтобы всё прекрасное называлось именно так. Впрочем, кажется, сейчас история повторяется. Именно Тредиаковский стал употреблять слово «искусство», выведенное им из старославянской «искуси».

А ещё благодаря Тредиаковскому у нас есть «общество», «достоверный», «вероятный», «беспристрастность», «благодарность», «злобность», «почтительность», «недальновидность», «гласность»: не факт, что он лично всё это выдумал, но именно он сделал эти слова общеупотребительными. И, кстати, это он начал использовать слово «любовник» для распространённого в высшем свете явления.

Бездари и самолёты Северянина

Романтичный эстет — поэт Серебряного века Игорь Северянин ввел в обиход два слова, которые никак не вяжутся ни с лирикой, ни с романтизмом. Аэропланы с его легкой руки стали называть «самолетами», а бесталанных людей — «бездарями».

Игорь Северянин в 1919 году фото A.Parikas, Таллин

Достоевский гордился авторством слова «стушеваться»

«В литературе нашей есть одно слово — „стушеваться“. Ввел и употребил это слово в первый раз — я. Появилось оно 1-го января 1846 года» — писал Ф. М. Достоевский.

Слово впервые прозвучало в повести «Двойник». Образовал его Федор Михайлович от слова «тушевать», т.е. накладывать тени на чертеже, делая незаметным переход от линии к линии. Слово это, Достоевский, конечно, знал и часто использовал — ведь он учился черчению в Петербургском Главном инженерном училище. Придуманный же им глагол означал «незаметно исчезнуть, удалиться». Значение «оробеть, смутиться» добавилось позже — возможно, и сам Достоевский не знал, что слово прочто войдёт в обиход именно с таким смыслом.

«Влюблённость» и другие слова, придуманные Карамзиным

Историк, публицист, прозаик, поэт и статский советник Николай Карамзин обогатил нашу лексику множеством слов. Раньше таких понятий в русском языке просто не было, а теперь кажется, что они существовали всегда.

«Впечатление», «влияние», «трогательный», «занимательный», «моральный», «эстетический», «сосредоточить», «промышленность», «эпоха», «сцена», «гармония», «катастрофа», «будущность» и даже «влюблённость» — впечатляющий список, не правда ли?

Портрет Н. М. Карамзина

Художник: Алексей Гаврилович Венецианов

Салтыков-Щедрин придумал много слов, без которых нам было бы сложно описать действительность

Великий сатирик придумал слова «головотяп» и «мягкотелость», а также «благоглупость», «пенкосниматель» и «злопыхательство». К сожалению, актуальность произведений Михаила Евграфовича не убывает, и обозначенные им явления по-прежнему распространены. Остаётся только мечтать о временах, когда неологизмы писателя покинут наш язык.

Интеллигент — изобретение Петра Боборыкина

С именем журналиста и писателя Петра Боборыкина принято связывать появление в шестидесятых годах позапрошлого века слов «интеллигент», «интеллигенция», «интеллигентный».

Слово Intelligent, конечно, существовало и раньше, но употреблялось преимущественно как синоним «разумности».

Боборыкин определял интеллигенцию как «совокупность представителей высокой умственной и этической культуры, а не просто работников умственного труда».

С тех пор под интеллигентностью мы понимаем нечто  довольно трудноопределимое: сочетание ума, образованности, хорошего воспитания, такта, культуры и высоких моральных качеств. Позже это слово перешло во многие европейские языки, где стало обозначением загадочного, сугубо русского явления.

Споры об авторстве этого фундаментального для России понятия не утихают по сей день, мы же сошлёмся в качестве источника на Большую Советскую Энциклопедию. Если же кто-то захочит углубиться в вопрос, рекомендуем почитать
«Кто придумал интеллигенцию» Абрама Фета.  

Не только писатели

Появлению огромного количества слов мы обязаны Ломоносову — ему постоянно приходилось давать имена вещам, которых до этого просто не существовало. Как писал сам ученый, делать это было необходимо для «именования некоторых физических инструментов, действий и натуральных вещей».

Хотя сам Михаил Васильевич считал придуманные им слова немного странными, он всё-таки надеялся, что они приживутся и станут привычными. Так и вышло. «градусник», «равновесие», «диаметр», «горизонт», «кислота», «микроскоп», «формула», «вещество», «квадрат», «минус», «чертёж», «автограф», «нелепость», «тленность», «окружность» — мы постоянно пользуемся этими словами, как и понятиями «земная ось», «гашёная известь», «удельный вес», «предложный падеж» и т.д.

А за «отсебятину» мы должны благодарить Карла Брюллова. В «Толковом словаре» Даля так и написано: «Слово К. Брюллова: плохое живописное сочинение, картина, сочинённая от себя, не с природы, самодурью».

Собрала Ирина Яцкевич

Слова, придуманные писателями | Педагогическое интернет-сообщество УчПортфолио.ру

Слова, придуманные писателями

Просмотров: 13318, дата: 12.07.2015, автор: Ирина Щербакова

                                                     Слова,придуманные писателями

 Многие слова, к которым мы привыкли и считаем их давно и самостоятельно образовавшимися в русском языке, в действительности появились не так давно и не сами по себе, а при помощи наших поэтов и писателей.

 Михаил Ломоносов

Михаил Васильевич Ломоносов был не столько поэтом или писателем, сколько ученым-энциклопедистом, который вывел на новый уровень целый ряд наук в нашей стране. Физика, химия, геология, астрономия, инженерное дело, и отдельный вклад в русский язык и литературу. Фактически именно им была заложена основа того языка, на котором сейчас говорим мы с вами. Поэтому неудивительно, что благодаря Ломоносову мы используем самые разнообразные околонаучные термины. «Градусник», «преломление», «равновесие», «диаметр», «горизонт», «кислота», «вещество» и даже «квадрат» и «минус» были введены в русский язык Михаилом Васильевичем. Кто бы мог подумать.

Николай Карамзин

Историк, публицист, прозаик, поэт и статский советник Николай Карамзин, ведший свою деятельность на рубеже XVIII-XIX веков, сосредоточил свои усилия на гуманитарных науках. Он исследовал возможности русского языка, его выразительность. Великий реформатор обогатил нашу лексику замечательными словами-кальками, аналогов которым ранее в нашей стране не существовало, а теперь кажется, что они были всегда: «впечатление», «влияние», «трогательный», «занимательный», «моральный», «эстетический», «сосредоточить», «промышленность», «эпоха», «сцена», «гармония», «катастрофа», «будущность». Крайне впечатляющий набор, не правда ли.

Федор Достоевский

Говорят, что Федор Михайлович Достоевский, тоже бывший непрочь поиграть со словообразованием и неологизмами, очень гордился словом «стушеваться», которое придумал сам. Слово получило серьезное распространение еще при жизни писателя, как и глагол «лимонничать». А слова «шлепохвостница», «окраинец», «слепондас» и «всечеловеки» не прижились.

Велимир Хлебников

Один из основоположников русского футуризма Велимир Хлебников очень любил заниматься словотворчеством. Не все из того, что он придумывал, прижилось (и очень хорошо — слова «крылышкуя» и «лебедиво» своеобразны, мягко говоря), но то, что вошло в лексикон каждого русскоговорящего человека, тоже в его словотворчестве встречалось. Например, слова «летчик» и «изнеможденный».

Иван Панаев

Слово «Хлыщ», обозначающее франтоватого и легкомысленного молодого человека, ввел в широкое обращение писатель Иван Панаев, опубликовавший целую серию очерков о хлыщах. Но придумал его не он, оно пришло из народной среды, но употреблялось очень узко. Как, впрочем, и сейчас. А жаль, хорошее слово, к некоторым людям подходящее.

Михаил Салтыков-Щедрин

Салтыков-Щедрин был не только великолепным сатириком, но и вице-губернатором. Как получалось у него сочетать остро-социальные выступления с политической деятельностью на территории Российской Империи — вопрос отдельный. Главное для нас сейчас то, что в рамках своих сатирических текстов Михаил Евграфович придумал несколько слов, которые уже 150 лет отражают российскую действительность — «головотяпство» и «благоглупость», например.

Игорь Северянин

Поэт Серебряного века Игорь Северянин предпочитал в своей лирике эстетику и романтику, был весь утончен и лиричен, однако же в процессе «игры» в эгофутуризм и романтический идеализм он ввел в обиход два слова, которые никак не вяжутся ни с тем, ни с другим. Аэропланы с его легкой руки стали называть «самолетами», а бесталанных людей — «бездарями».

Владимир Маяковский

Маяковский, в отличие от вышеупомянутого Велимира Хлебникова, не декларировал словотворчество одной из центральных тем своей поэтической деятельности, но так или иначе его стихи пестрят окказионализмами. Ввиду своей специфики окказионализмы практически никогда не пополняют активный словарный запас носителей языка, но несколько слов интеллигенция все же использует и спустя сто лет. «Прозаседавшиеся» и ностальгическое «серпасто-молоткастый»,»Сливеют губы с холода»,например.

Слово «Утопия» придумал Томас Мор, а «робот» — чешский писатель Карел Чапек.

www.adme.ru/svoboda-kultura/slova-kotorye-nam-podarili-pisateli-463255/ © AdMe.ru

Обнаружили плагиат? Сообщите об этом

Комментарии

Чтобы оставить комментарий, пожалуйста, зарегистрируйтесь и авторизируйтесь на сайте.

История без прикрас: В поисках альтернативных русских героев

На протяжении веков российская история прославляла государство и тех, кто жертвует собой ради государства. Пришло время почтить память другого героя.

Россию по праву можно назвать исторической страной. Россия, или даже так называемый «Русский мир» — что бы это ни значило, — это место бесконечного прошлого. Любая дискуссия о настоящем или будущем неизбежно тонет в море прошлого.

Поскольку в Украине бушевал конфликт, вопросы «кто настоящий фашист?» вопрос о том, уместно ли сносить памятник Ленину, обсуждался так же ожесточенно, как и вопросы о том, кто сбил малайзийский авиалайнер. Дискуссии об истории стали заменой дискуссиям о современной политике. И в этом нет ничего нового.

«История государства Российского» Николая Карамзина начала девятнадцатого века — первая в России крупная работа по историческому анализу — открывается посвящением императору Александру I. Карамзину понадобилась всего одна фраза, чтобы выразить свою концепцию национальной истории, верную и по сей день. : «История народа принадлежит царю».

Идею Карамзина можно сформулировать просто. Государственно настроенные русские люди с ранних времен беспокоились об отсутствии у них сильного правительства, поэтому они пригласили варягов княжить над собой. С тех пор русский народ всегда создавал сильное централизованное государство, дорого платил за любое отклонение от этого пути и возвращался к той же модели.

Для этого государства правители и воины — его главные герои, а военные победы — его главные достижения. Святые в нашем историческом пантеоне держат мечи и носят доспехи. Возьмите Кузьму Минина, героя Смутного времени XVII века, увековеченного в памятнике на Красной площади. Мясник из Нижнего Новгорода, хотя и не был ни правителем, ни воином, все же почитался Карамзиным и другими как символ русского этатизма. Этот палач вышел на улицу, заручился поддержкой князя Пожарского и силой своей воли помог восстановить Российское государство.

Этот уклон в сторону этатизма не вина историков, которые занимаются своим делом, как всегда. Это более широкая проблема общества, которое не в состоянии оценить ценность простого человека, который не является слугой государства. А поскольку в России нет истории простых людей, то нет и истории русской свободы. Кроме завоевателей в сияющих доспехах, у русских нет образцов для подражания, и ничего другого новым поколениям россиян не предлагается. Между тем российское государство продолжает создавать ситуации, когда его люди должны жертвовать за него жизнью. Школы вновь носят имена героев, положивших жизнь за родину на далеком берегу.

Карамзин, создавший эту русскую матрицу, должно быть доволен, глядя с небес. Общество не проявляет никакого желания вырваться из матрицы, а это значит, что взрослые дети снова будут убивать и умирать, запугивать соседей своей страны и прощать государству любые зверства, которые оно совершает. Это будет продолжаться, потому что никто не сказал им, что все может быть иначе.

Государство знает, какая история ему нужна. Он должен представить себя вечным, непреложным авторитетом, за который простые люди готовы умереть и даже жить. Отсюда его бесконечные показушные выставки, тематические парки, советские броневики, украшенные двуглавыми орлами, которые пересекают Красную площадь. Отсюда и памятник средневековому монарху князю Владимиру, который носит то же имя, что и нынешний правитель страны. Конечно, в этой конструкции есть противоречия, но у правительства есть специалисты по их урегулированию, такие как министр культуры РФ Владимир Мединский.

Столкнувшись с этим, европейски настроенная часть общества клюнет на удочку и начнет утверждать, что Иван Грозный был кровавым убийцей, не заслуживающим памятника. Но этот аргумент упускает суть. Иван Грозный был крупной исторической личностью, и заслуга возведения статуи в его честь здесь не имеет значения. Проблема в том, что когда мы исключаем тирана из учебников истории, мы играем в то, что сами изобретаем историю. Но мы должны жить с историей, которая у нас есть.

Довольно легко сказать, что история России сложна, прекрасна и ужасна одновременно. Это не просто история глупцов, любящих тираническое государство. Самое главное, России нужен новый пантеон исторических героев, которые не заменят правителей и воинов, а дополнят их.

Как это ни странно, Русская Православная Церковь — чуть ли не единственный институт в стране, который борется за историю русской свободы (хотя это та самая церковь, которая пропагандирует самые ретроградные идеи и ведет неприкрытые атаки на русскую свободу) . Известие о том, что церковь работает над новым школьным учебником о религиозных мучениках сталинской эпохи, уже встревожило новых идеологов империи, которые называют эту идею «раскольнической». Но у Церкви нет другого выбора: подавляющее большинство героев священной истории России — не цари и не воины, а человеколюбцы, герои, занимавшиеся благотворительностью и верившие в свободу.

Нужно персонифицировать русскую историю, сделать ее более человечной и понятной. Статуи Сталина и Ивана Грозного не исчезнут в ближайшее время. Они могут оставаться на месте, пока мы тратим нашу энергию на поиск собственных альтернативных героев. Когда мы смотрим, мы находим этих героев очень хорошо видимыми. Вот три примера.

Упоминание войны в этом контексте может показаться странным, но избежать ее невозможно. Увидев сокращение числа ветеранов на улицах во время празднования Дня Победы 2012 года, несколько жителей города Томска решили почтить память своих родственников, сражавшихся во Второй мировой войне. В следующем году они шли по улицам с портретами своих родственников. К их проекту, получившему впоследствии название «Бессмертный полк», присоединились жители нескольких других городов.

Но в 2015 году инициативу заметили в Кремле и попытались взять под свой контроль, добавив к официальным парадам. Однако Кремлю это не удалось.

Бессмертный полк в Москве, 2015. Источник: Павел Бедняков/Zuma/ТАСС. В прошлом году псевдоисторик Николай Стариков прекрасно описал опасность, которую инициатива «Бессмертный полк» представляла для новой государственной идеологии. Он писал: «Вместо того, чтобы прославлять русскую военную мощь, непобедимый дух нашего народа, силу народного единства для ковки общей победы, вы в конечном итоге прославляете… павших в этой войне… Дайте время, и наши потомки, которые не не увидеть ветеранов и не ощутить атмосферу праздника 9 Маябудет относиться к Дню Победы как к дню траура. И тогда они всего в полушаге от того, чтобы задать вопросы типа «А так ли нужна была нам эта война?» И его ключевой тезис: «Вместо того, чтобы праздноваться как день единства и победы, этот праздник распадается на миллионы частных печалей».

Стариков прав во всем. Бессмертный полк удовлетворяет потребность в живой, персонифицированной и личной истории. Это также размышление об ужасном для России двадцатом веке и спор между двумя уроками, извлеченными из войны: «Никогда больше» и «Мы можем это повторить». «Можем повторить» — вот что нужно государству и для чего нужны эти парады. Но то, что люди до сих пор четко говорят «Никогда больше», внушает некоторый оптимизм.
Второй альтернативный герой, Ефросинья Керсновская, была девушкой из Одессы, бежавшей на восток, в Бессарабию, во время Гражданской войны в России. Когда в 1940 году Советский Союз захватил Бессарабию, Керсновскую выгнали из дома и отправили в Сибирь. Дальше произошла удручающе знакомая история: кошмар трудовых лагерей, сторожевых вышек, вездесущей смерти на фоне борьбы за выживание.

Она выжила и позже в жизни добилась чего-то выдающегося. Керсновская не написала книгу о своих переживаниях — она ее нарисовала. Ужасный русский комикс с простыми картинками, а потому вдвойне правдоподобнее.

Она не была писательницей и не пыталась достичь литературной цели. Ее триумф был чисто человеческим. Своими рисунками Керсновская доказала, что сознательно оставалась человеком и жила как человек в местах, где выжить практически невозможно.

Она пишет очень просто, ее словарный запас беден, а стилистических ошибок предостаточно. Но сообщение громкое и ясное, как выстрел. Различные версии книги можно найти на сайте gulag.su, а также они были опубликованы Музеем ГУЛАГа. На самом деле они должны быть приобретены каждой школьной библиотекой. Возможно, если бы ее рисунки были напечатаны на более дешевой бумаге и расклеены на школьных стенах, страна изменилась бы быстрее и к лучшему.

Наша третья история из Татарстана и о Робин Гуде, который не грабил богатых.

Асгат Галимзянов вырос в татарском селе. После войны его семья голодала, и он уехал на заработки в краевой центр Казань. Он был простым, необразованным человеком и в конце концов устроился на работу, возя мусор на свалку.

Деревенский житель, помнящий голодное детство, Галимзянов не мог смотреть, как арбузные корки и гнилые овощи отправляются на свалку. Поэтому он купил заброшенную казарму и выкопал под ней подвал. Он построил специальное приспособление, которое позволяло ему спускать корм в подвал и поднимать навоз. Затем он начал тайно разводить свиней (видимо, в советское время в Татарстане ислам не так уважали).

Очевидно, его операцию в какой-то момент раскрыли, и он был привлечен к ответственности. Но затем произошло невероятное. В его защиту выступили работники нескольких детских домов. Выяснилось, что большую часть доходов от своего теневого бизнеса он направил на помощь детским домам. Он купил фрукты и дал детям. Он подарил детским домам более 80 автомобилей и автобусов. Все это происходило в эпоху, когда такая деятельность была практически невозможна — в 1970-е годы.

Невероятно, но уголовное дело против него закрыли. Что еще более невероятно, ему дали участок земли и разрешили владеть стадом из 300 волов. Итак, он продолжал заниматься своими делами.

Галимзянов умер в январе 2016 года. Ветеран Татарстана Минтимер Шаймиев знал Галимзянова и очень уважал его, а еще при жизни приказал поставить в его честь памятник в Казани. Памятник не имел именной таблички и назывался просто «Памятник благодетелю». В нем была тележка, горстка детей и возница — сам Галимзянов.

Так делают в Казани. Тем временем в Москве депутат-коммунист Валерий Рашкин попросил мэра поставить памятник печально известному погибшему лидеру ополчения Арсену Павлову, более известному под псевдонимом Моторола, одному из руководителей пророссийских повстанцев на востоке Украины. . «Памятник Арсену должен быть напоминанием в Москве для каждого из нас», — сказал Рашкин.

Рашкин прав. Памятник этой преступной фигуре был бы бельмом на глазу, напоминая нам о том, каких людей производит Россия. А как же настоящие герои страны? Мы их не замечаем, а потом изображаем удивление тем, как Россия до сих пор остается мачехой своим родным сыновьям и пугает весь остальной мир.

Автор:

• Иван Давыдов

Карнеги не занимает институциональную позицию по вопросам государственной политики; взгляды, представленные здесь, принадлежат автору (авторам) и не обязательно отражают взгляды Карнеги, его сотрудников или его попечителей.

Русский путешественник Николай Карамзин. Материалы Президентской библиотеки иллюстрируют создателя Истории государства Российского

12 декабря 2020 года исполняется 254 года со дня рождения историографа, основоположника русской сентиментальной прозы и поэзии, публициста, реформатора русского языка Николая Карамзина. На портале Президентской библиотеки представлена ​​электронная коллекция «Николай Карамзин (1766–1826)». В него вошли литературные произведения, исследования, очерки, архивные документы, а также 12 томов История государства Российского — главное произведение его жизни, в котором описываются события русской истории с древнейших времен до царствования Ивана Грозного и Смутного времени.

Весной 1789 года Николай Карамзин, сын симбирского дворянина, имевший первые удачные литературные опыты и испытавший трехлетнюю службу в лейб-гвардии Преображенском полку, отправился в полугодичное путешествие в Европу. Результатом ее стало « Письма русского путешественника » — произведение, сразу же ставшее очень популярным среди русских и зарубежных читателей.

«Чтение писем Карамзина из-за границы, которые он писал в Москву к Плещеевым, семье своих близких друзей… всякий изумляется тому, как много он прочел на русском и иностранных языках, а также истинности многих суждений , которые до сих пор ценны. Между тем ему было всего 22 года — возраст студента, только что окончившего курс», — пишет Михаил Погодин в издании Николай Михайлович Карамзин , по его сочинениям, письмам и отзывам современники. часть 1 .

В произведении описывается жизнь Запада, беседы Николая Карамзина с великими людьми — философом Иммануилом Кантом, мыслителем и богословом Иоганном Гердером, писателем и драматургом Жаном-Франсуа Мармонтелем, размышления об искусстве, литературе, политике.

В частности, Карамзин посетил места, связанные с именем Руссо, который был его идеалом: «Внутри скалы вы найдете грот Жан-Жака Руссо, с надписью: «Жан-Жак бессмертен». Здесь высечено много девизы и названия всех произведений женевца, в том числе замечательный афоризм: «Тот, кто действительно свободен, не нуждается в чужих руках для исполнения своей воли» <…> Он редкая личность, уникальный автор, верный в страстях и манере, чьи заблуждения убедительны, приятны в слабостях; младенец в сердце до старости; человеконенавистник, полный любви…» — так Карамзин описывал Руссо в Письма русского путешественника .

В революционной Франции Карамзин наблюдал, в частности, такие картины: «В деревне под Парижем крестьяне остановили молодого, хорошо одетого мужчину и приказали ему вместе с ними кричать «Да здравствует нация!». будет… «Хорошо! Хорошо, сказали они; — Мы довольны. Вы добрый француз; Идите куда хотите. Нет, подождите: объясните нам сначала, что такое… нация?»

Без какой-то грусти Карамзин покинул Францию ​​и продолжил свой путь, путешествуя на Туманный Альбион.0072 Письма , он писал: «Я уходил от тебя, милый Париж, я уходил от тебя с сожалением и благодарностью! Среди твоих шумных событий я жил спокойно и весело, как беспечный гражданин вселенной… Ни якобинцы, ни твои аристократы причинил мне вред…»

Длительное время, проведенное во Франции и Англии, дало аналитическому уму русского путешественника пищу для размышлений и сравнений. Карамзин полюбил французов за «искусство жить с соседями, ставшее их второй натурой». Признавая это, он вообще «антипатично отнесся» к характеру «угрюмых» англичан, которых обожал в детстве. «Видеть Англию очень приятно: нравы народа, успехи просвещения и всех искусств замечательны и захватывают ум. <...> В другой раз я бы с удовольствием посетил Англию и уехал бы без сожаления», — отмечает Карамзин. в Письма русского путешественника .

Многие места в «Письмах» показывают, что у Карамзина было чувство национальной гордости», — констатируют писатели Николай Дюнкин и Александр Новиков в Н. М. Карамзин: биография и анализ его основных произведений . «Так, например, сравнивая Людовика XIV с Петром I он заключает, что последний несравненно выше первого. В другом месте, говоря об английском языке, он находит, что он «груб, богат заимствованиями», а затем восклицает: «Снимаю шляпу перед нашим языком, который течет в своем родном богатстве, как гордая, величественная река…» Он вообще упоминает Россию везде, где только можно.

Николай Карамзин вспоминал, что «заболел» русской историей в путешествии. «Говорят, — пишет он из Парижа в «Письмах русского путешественника» , — что наша история менее интересна, чем другие: я так не думаю; <...> У нас был свой Карл Великий — Владимир, наш родной Людовик XI — Иван Грозный, наш собственный Кромвель — Годунов, а еще такой государь, ни с чем не сравнимый — Петр Великий.