История возникновения славян: Происхождение и расселение — урок. История, 6 класс.

Тайны русских. Кто скрывает настоящую историю славян?

История народа — это его самосознание, и мало кто столько пострадал от её переписывания, как славяне, и, в частности, русские. Ещё Михайло Ломоносов указывал на засилье в русской исторической науке немцев и безуспешно пытался бороться с этим. В результате историю русского народа сократили до тысячи лет, что веками позволяло европейцам относиться к славянам, как к варварам, которые ещё вчера «жили в лесу, молились колесу».

Мауро Орбини

Труд «Происхождение славян и распространение их господства», вышедший в 1601 году из-под пера католического монаха-бенедиктинца Мауро Орбини, является редким исключением из правил. В нём собран богатейший материал по истории славянского мира, который открывает перед читателями древний пласт мира славянских народов.

О жизни монаха известно мало, согласно летописи монастыря на острове Млет в Хорватии, братья-бенедиктинцы любили его «за мудрость и усердие, за добрый нрав и любовь, за собранность и самодисциплину».

Фото © Public Domain

Его настоящее имя Мавро Орбинич. Он был сербом, родился в 1563 году на берегу Адриатики, в хорватском городе Дубровнике. В 15 лет надел монашескую рясу и посвятил себя служению, подвизаясь в монастыре на острове Млет, где позднее стал аббатом.

Взяться за перо его заставило бедственное положение славянских народов, многие из которых находились под ярмом захватчиков. Тогда под турецким игом стонали Болгария и Валахия, Хорватия и Сербия, Черногория и Герцеговина, Богемия, Босния и Македония. В поисках информации монах обшарил как библиотеки монастыря, так и личные хранения знатных граждан города и собрал материал из 330 исторических свидетельств, точно и последовательно выстраивая историю своих предков.

Не обошлось без финансовой поддержки родовитого серба Марина Бобальевича, который оплатил бенедиктинцу поездку в Италию, в герцогство Урбино, где в замке графов Делла Ровере хранилась библиотека, насчитывающая больше 840 древних фолиантов, написанных на латыни, греческом и еврейском языках.

Итальянцы отнеслись к стараниям Орбинича благосклонно: в конце XVI века римский папа Климент VIII надеялся вступить в союз с хорватами для освобождения Балкан и распространения влияния на православные народы.

Но на этом везение закончилось. Когда книга о происхождении славян была напечатана в Италии в 1605 году, её запретили уже через два года. По официальной версии, старательный монах включил в неё цитаты из книг авторов, примкнувших к Реформации, а значит, еретиков и врагов католичества. Возможно, была ещё одна причина — неофициальная: определённые силы, например представители западной ветви христианства, очень хотели, чтобы славянские народы не знали и не помнили своей истории.

Скрытая история славян

Фото © twitter.com/skartiny

По Орбини, именно славяне были самым славным и воинственным народом Европы. Они происходили от сына Ноя Иафета, которому отец дал наказ: «Властвуй и защищай, как царь, и занимайся военным ремеслом, как воин». Родиной славян Орбини называл великую Скандинавию, правильно обозначая её как полуостров, куда потомки Иафета пришли из Азии. Первая же дата, встречающаяся в труде, — 1460 год до нашей эры — указывала на «исход» славян из Скандинавии и на две с половиной тысячи лет удлиняла историю славянских народов.

Из Скандинавии вышли два народа «одного племени» — готы и славяне. Они быстро заселили Сарматию и простёрли свою власть на Европу, часть Азии и Африки. К славянским племенам Орбинич относил венедов, антов, верлов, герулов, массагетов, гирров, скирров, сирбов, даков, эминхленов, пруссов, вандалов, бургундионов, готов, остготов и визиготов, гепидов, квадов, роксолан, русских (московитов), поляков, расов (рашан), сербов, боснийцев, хорватов, пятигорцев, полян, подолиев, виндов, чехов, болгар, поморов, силезцев, лужичан, кашубов, моравов, литовцев и богемцев. Даже финны, аварцы и черкасы, по его мнению, происходили от славян. Тысячелетиями славяне обладали огромными территориями.

В IV веке до нашей эры они дали отпор войскам Александра Македонского, убив две тысячи его воинов и военачальника Мендема, после чего прислали Александру послов. Иоганн Авентин указывает, что греки считали их «восточными германцами», историк Квинт Курций — скифами, но сами они называли себя — словонами. Они предупредили Александра о своей силе и рассказали, что населяют земли по северу вплоть до Фракии, с которой граничила Македония. Александр не поверил, вступил в бой и понёс потери.

Он был вынужден даровать могучему противнику документ — привилегию, позже найденную в библиотеке Константинополя. В нём признавалась доблесть и сила словон и даровалась навечно «вся область земли от северо-востока до крайних пределов Италии на юге; и никто, кроме вас, не смеет там пребывать, жить или поселяться. Если же найдутся те, кто там обоснуется, да будут они вашими рабами, а дети их — рабами ваших детей».

Кадр фильма «Легенда о Коловрате» / © Кинопоиск

Освоив Сарматию, славяне разделились на две части — одна заселила побережье Балтики, а другая — Дунай. В отличие от других народов Европы славяне никогда не были под властью Рима, а Рим предпочитал не связываться с ними, опасаясь агрессии, и даже вступал с ними в союз. Например, в 66 году до нашей эры консул Римской республики Гней Помпей в войне с царём Понта Митридатом VI Евпатором вступил в союз с князем роксолан Тазием. Митридат был разбит и бежал в Колхиду.

Историк Петр Суффрид Леовардийский писал, что до римского владычества Британией владели «великаны, именовавшиеся славянами».

Кто такие русские

Особую главу Орбинич посвящает русским. Название «Россия» он переводит как «рассеяние», указывающее на то, что русские «рассеялись» по своей стране «от Ледовитого океана до Средиземного моря… и от Большого моря до Балтийского океана». В отличие от современных историков, настаивающих на том, что древние славяне пришли из Восточной Европы, Орбинич пишет, что «они всегда жили в Европейской Сарматии, где и по сей день живут, значительно распространив своё господство».

Запрещённая в Европе книга попала в руки Петру I только через сто лет — её привёз в подарок российский дипломат — серб Савва Рагузинский-Владиславич. Император приказал перевести книгу на русский язык, и в 1722 году она была напечатана в сокращённом виде. Книга Орбини снова зажгла надежду в сердцах измождённых турецким игом славян: её увезли на Балканы, где на её основе афонский монах Паисий Хилендарский написал знаменитую «Славяно-болгарскую историю».

Труд Орбини был известен Ломоносову и Татищеву, который использовал отрывки из Орбини в работе над «Историей государства Российского». Однако позже труд монаха стал по какой-то непонятной причине игнорироваться историками. Возможно, это происходило, потому что большая часть источников, на которые опирался Орбини, была утрачена. Возможно, к исчезновению книг приложили руку паписты, уничтожавшие труды реформаторов. Фолианты библиотеки Урбинского герцогства тоже были прибраны к рукам Ватиканом: род герцогов пресёкся, их имущество отошло папе римскому. Больше труды, прославляющие историю славян, никто не видел.

Кадр фильма «Легенда о Коловрате» / © Кинопоиск

Между тем монах во многом был прав. Последние исследования основателя российской ДНК-генеалогии биохимика Анатолия Клёсова говорят о том, что по всей Европе встречаются захоронения древних славян. ДНК-генеалогия определяет их принадлежность к славянским племенам по определённым меткам, которые находятся на мужской Y-хромосоме. Эти метки передаются исключительно от отца к сыну и являются неоспоримым маркером происхождения. По ним большая часть Европы была 2,5 тысячи лет заселена славянами.

Затем славянские племена были вытеснены в Восточную Европу рядом ожесточенных военных конфликтов. Возможно, вражда между «просвещённой Европой» и славянскими народами имеет очень древний характер и идёт уже не одно тысячелетие.

Монах Орбини в своё время едва не пал её жертвой. После того как книгу запретили, он был вынужден вернуться в монастырь, где читал только молитвенники.

Краткий анализ исторических исследований происхождения славян и русов, проведенных в период с начала XVIII до начала XX века

История – это наука, с помощью которой народ обеспечивает собственное выживание во времени и пространстве в ходе постоянной геополитической борьбы, которая особенно обострилась в настоящее время на нашей планете.

Народный характер и самосознание возникают в ходе этногенеза – длительного процесса возникновения нового народа из различных этнических компонентов. Тогда же формируется и самоидентификация человека – наименьшей этнической единицы. Именно характер и самосознание главным образом определяют историческую судьбу народа в целом, а этническая самоидентификация – также и судьбу каждого отдельного человека, считающего себя принадлежащим к тому или иному этносу.

В современном мире в последнее десятилетие образовался клубок антагонистических геополитических противоречий, который в настоящее время готов практически в любой момент превратиться в крупный вооруженный конфликт регионального, а, возможно, даже и мирового масштаба. Поэтому для русского народа вновь становятся актуальными вопросы, связанные с историческим процессом его возникновения и формирования. Правильные ответы на них помогут выработать российскому народу, общественным и государственным деятелям страны верные решения в самых сложных геополитических обстоятельствах. Любые же попытки действовать при кризисной обстановке вопреки самосознанию народа, ломая тысячелетиями сформировавшийся народный характер, приводят только к одному – утере морально-нравственных устоев, а вслед за ними и религиозных ценностей. Далее следует стагнация, крушение экономики, военное поражение и геополитическая катастрофа, заканчивающаяся расчленением и гибелью государства, а затем и народа. Народ, помнящий славные дела своих предков и чтящий свое прошлое, непобедим. Известный польский философ прошлого века Тадеуш Котарбиньский сказал: «Прошлое, хранящееся в памяти, есть часть настоящего».

Чем древнее и величественнее прошлое народа, тем больше у него шансов быть субъектом, а не объектом мировой политики. Ведь за спиной каждого человека этого народа – мужчины, женщины, ребенка – стоят славные дела многих поколений. И память о предках всегда помогает их потомкам принять правильное решение и сделать единственный достойный выбор в мгновенья слабости или позора.

В российских школах дети изучают историю древнего Египта, Двуречья, Греции и Рима. Но древнюю историю русского народа в наших школах практически не преподают. А тот материал, который учителя излагают на уроках, крайне упрощен и противоречив. В высшей школе преподаванию древнего периода отечественной истории также не уделяется достойного этой важной теме внимания.

Проведем краткий анализ исследований, посвященных происхождению русского народа, проведенных отечественными и иностранными учеными в период с начала XVIII до начала XX века. В современной исторической науке принято считать, что русский народ сложился уже в IX веке из многих этнических компонентов [1, с. 179; 2, с.23-57], но все же его основу составляли многочисленные славянские племена и народности [3, VIII, 1]. В этот же период было создано Русское государство.

Но когда же реально славяне стали принимать активное участие в мировой истории? Насколько далеко в глубину веков уходит русская история? Родственны ли были русы славянам? Кто были предками славя и русов?

М.В. Ломоносов (рисунок 1) считал, что славяне есть древние сарматы [2, с. 10], а финно-угры – это скифы. То есть история русского народа началась за несколько столетий до Р.Х.

Русы (они же – русины), прибывшие вместе с призванным в славянские земли в IX веке Рюриком, по Ломоносову были пруссами или одним из западнославянских племен [2, с.55-56], но ни в коем случае не скандинавами.

Ученый вел яростную полемику с немецким историком Г.Ф Миллером, одним из творцов норманнской теории возникновения Русского государства. Подчеркнем, что согласно Геродоту [4, VI: 110-117] савроматы (сарматы) были народом, родственным причерноморским скифам-сколотам.

Но современник Ломоносова В.Н. Татищев (рисунок 2) отмечал, что сарматы и славяне – разные народы, хотя и обитали они в начале нашей эры по соседству – на территории современной Польши.

Славяне же, как предполагал Василий Никитич, принадлежат к гетам [5, с.417] – одной из древнейших арийских (индоиранских) этнических общностей. Согласно [4, IV:22] севернее народа, называемого Геродотом будинами, проживали тиссагеты или фиссагеты, на древнегреческом языке Θυσσαγέται. Рюрик, указывал историк, ссылаясь на Иоакимовскую летопись, был внуком Гостомысла, старейшины новгородских словен. Он родился от Умилы, средней дочери Гостомысла, и ее мужа – скандинавского князя [5, с.54-55]. Народ русь Татищев считал выходцами из Скандинавии [5, с.367-373].

Рис. 1 – Михаил Васильевич Ломоносов (1711 – †1765 года), великий русский ученый-энциклопедист. Прижизненное изображение, гравюра.
Художники Э. Фессар и К.А. Вортман, 1757 год

Рис. 2 – Василий Никитович Татищев (1686 – †1750 года), русский историк и государственный деятель.
Портрет работы неизвестного художника

Н.М. Карамзин (рисунок 3), историк и автор двенадцатитомного труда «История государства Российского», созданного в 1803 – 1826 годах, являлся натурой противоречивой.

Рис. 3 – Николай Михайлович Карамзин (1766 – †1826 года), русский писатель и историк. Художник В.А. Тропинин, 1818 год 

Помещик-крепостник, искренний приверженец самодержавия и вместе с тем западник, водивший дружбу с масонами [6, с. 66-67], Карамзин был лично знаком с императором Александром I, который высокого оценил его труд и щедро вознаградил первого и единственного официального «историографа Российской империи» назначив ему денежное содержание профессора университета. А награждать было за что – историк проявил себя исполнительным человеком и оправдал оказанное ему высочайшее доверие. Например, первый том своей «Истории» Н.М. Карамзин отсылал академику А.Л. Шлецеру (1735 – †1804 года) в Геттинген на рецензирование [7, с. 144]. По Карамзину, продолжившему развивать многие взгляды Шлецера на события русской истории, «на театр истории» славяне вышли только в VI веке по Р.Х. [8, с.17]. Напомним, что А. Шлецер с чисто германским высокомерием писал о раннем периоде истории русского народа [цитируется по 9, Ч. 1, I]: «Конечно, люди тут были, Бог знает, с которых пор и откуда, но люди, без правления жившие, подобно зверям и птицам, которые наполняли их леса».

Русы же, согласно первому и единственному имперскому историографу, были скандинавами [8, с.41-43]. Такая версия древней славянской истории вполне устраивала правящую в России русскоязычную династию, но по крови – немецкую.

Также она устраивала, в общем-то, и русский образованный класс (так называемых «русских европейцев»). Но почему? Четкий ответ на этот вопрос, данный русским ученым И.Е. Забелиным, мы приведем через несколько страниц.

П.Й. Шафарик (рисунок 4) считал, [10, с.72]: «… народ Славянский … обитал в тех же самых местах и в древнейшее время, в каких мы находим его впоследствии … между Фракийским и Немецким, а потому и распространялся по Европе в одно с ними время». И вполне логично это доказывал в своих трудах. То есть согласно Шафарику скифы были предками славян. 

Рис. 4 – Павел Йозеф Шафарик, (1795 – †1861 года), видный словацкий и чешский славист. Портрет работы неизвестного художника 

С.А. Гедеонов (рисунок 5) утверждал, что восточные славяне имели два названия. 

 Рис. 5 – Степан Александрович Гедеонов (1816 – †1878 года), первый директор Эрмитажа, русский драматург, искусствовед и историк.

Художник П.Ф. Боррель, 1881 год 

Первое – Русь, как «народное», принадлежало всем племенам восточных славян, а как «племенное» – только восточным славянам юга Русской равнины, проживавшим в бассейне реки Днепр (в районе его среднего течения). Второе – словене, «исключительно племенное», которое принадлежало только северным регионам (Новгородская земля) проживания восточных славян. «На Руси оно никогда не имеет общего значения народного славяне» [11, с. 430]. То есть русы и славяне – суть один и тот же народ. Гедеонов был принципиальным и решительным противником норманизма.

Д.И. Иловайский (рисунок 6) в труде [12, VIII] сделал вывод о том, что народ русь есть роксоланы.  

Рис. 6 – Дмитрий Иванович Иловайский (1832 – †1920 года), русский историк, писатель и общественный деятель.
Портрет работы неизвестного художника 

Ареал проживания роксолан представлен на карте рисунка 7.

Роксоланами (белыми или царскими аланами) назывался один из союзов сарматских племен. Они появились на побережье Азовского и Черного морей в междуречье Днепра и Дона в I веке по Р.Х., откуда раннее они выбили скифов. Ученый был убежден в том, что «Русь IX века была народом Славянским». Был одним из ярких критиков норманнской теории.

С.М. Соловьев (рисунок 8) был твердо уверен в том, что: « … аланы, каково бы ни было их происхождение, остаются народом неисторическим, потому что их деятельность не отличается ничем от деятельности их предшественников» [13, 1, гл. 2].

В список неисторических народов великий ученый включил, кроме аланов, также и скифов и сарматов.

Славяне по Соловьеву, безусловно, относились к историческим народам. Предками славян он считал венедов, проживавших в I веке по Р.Х. в бассейне реки Вислы (Вистулы) среди финнов, германцев и сарматов, а также антов, которые в VI веке проживали в степях Северного Причерноморья между реками Днестр и Днепр [13, 1, гл.3]. На карте рисунка 9 представлена территория Римской империи и регионы проживания венедов. Варяги-русь, считал историк, были скандинавскими норманнами [13, 1, гл.4, 5]. Но согласно [1] славяне – норики, то есть жители римской области Noricum (Норик), представленной на рисунке 9. Оттуда они позже переселились в бассейн реки Дунай «где теперь земля Венгерская и Болгарская». То есть славяне проживали на территории трех префектур Римской империи от Норика на северо-востоке Италии до Фракии на востоке Балкан 

Рис. 7 – Северное Причерноморье в I веке до Р.Х. – IV веке по Р.Х. 

Рис. 8 – Сергей Михайлович Соловьев (1820 – †1879 года), великий русский историк, профессор, доктор исторических наук.
Фотографическая репродукция гравюры. Автор неизвестен 

Напомним, что с XII – XI века до Р.Х. на северном побережье Адриатического моря (рисунок 9) поблизости от Норика проживал народ под названием венеты. Венеты были союзниками римлян в их войнах против кельтов. Римские писатели считали венетов (энетов) изгнанниками из Малой Азии (в частности, Трои), а в XIX веке известный чешский историк Любор Недерле (о нем несколько позже) причислил и балтийских венедов и адриатических венетов к славянам [14]. Ныне, в Италии на территории древней Венетии, находится провинция Венеция с центром в одноименном городе.

 Рис. 9 – Римская империя (264 год до Р.Х. – 305 год по Р. Х.) 

И.Е. Забелин (рисунок 10) с болью отмечал и сам же объяснял явление, характерное в среде современных ему русских образованных людей: « … русский ученый … никак не может … миновать той мысли, что славянское племя … в культурном отношении … представляет историческую пустоту. Для воспитания такого сознания … существовало множество причин … в числе которых … та …, что свои ученые познания мы получали от той исторической науки [немецкой – В.Г.], где эта истина утверждалась почти каждодневно» [15, II].

Забелин предположил (часть первая его двухтомного труда «История русской жизни с древнейших времен» [15, IV]), что оседлое земледельческое население Скифии – скифы-пахари и скифы-земледельцы – было славянами (рисунок 11), заселившими Северное Причерноморье задолго до путешествия Геродота в скифские земли.

Славянами также ученый считал народы сарматского происхождения – языгов и роксолан [15, VI]. Эти утверждения он обосновывал своей оригинальной трактовкой трудов античных авторов, построенной на глубоком знании отечественной истории.  

Рис. 10 – Иван Егорович Забелин (1820 – †1909 года), русский археолог и историк, почетный член Императорской Академии наук.
Иллюстрация к трудам 

Рис. 11 – Северное Причерноморье в V – II до Р.Х.

Исследователь отметил, что в раннем Средневековье на южном побережье Балтийского моря были области с названием Русь. Это остров Руген (Рюген) и расположенное напротив него устье реки Одер. Также и устье реки Неман средневековые источники называли Русью. Далее он приходит к выводу, что: «Варяги нашей первоначальной летописи в собственном смысле суть Балтийские Славяне» [15, III].

В.М. Флоринский (рисунок 12) – врач, руководивший кафедрой акушерства и женских болезней Императорского Казанского университета, и в то же самое время руководитель строительства Сибирского университета в городе Томске был также еще историком.  

Рис. 12 – Василий Маркович Флоринский (1834 – †1899 года), врач (акушер, гинеколог и педиатр), этнограф и археолог.
Фотография из иллюстрированного приложения к газете «Новое Время» № 8214 от 9.01.1899 

Труд «Первобытные славяне» [16] является самой значимой исторической работой этого великого русского ученого. Флоринский провел глубокий анализ специфики инженерного устройства курганов и захоронений Малой Азии, Персии и Западной Сибири, выявил их функциональное и стилистическое сходство. Это позволило ему сделать вывод о том, что в древние времена на огромном пространстве от Европы до западного Китая обитал единый народ – праарийцы, имевший общее мировоззрение. Праарии, скифы (европейские, среднеазиатские и сибирские) и славяне по Флоринскому представляли собой последовательную цепочку народов, сменявших друг друга на евразийском пространстве в ходе хоть и дискретных, но достаточно продолжительных по времени процессов этногенеза. Например, он писал: «Из этих кратких исторических указаний [античных авторов – В.Г.] можно вывести заключение, что скифы и сарматы в племенном отношении были родственны между собой. Первые … вероятно, составляли северную ветвь славянских племен, вторые – юго-восточную, переплетенную с народностями, входившим в состав персидской, а может … и ассирийской монархии» [16, с.97].

Д.Я. Самоквасов (рисунок 13) утверждал [7, с. 41-67], что скифы и есть древние славяне. Две главы, посвященные доказательству этой гипотезы, названы следующим образом: глава III «Фактические доказательства именования Славян Скифами» (с. 41-55) и глава IV «Генетическое родство Скифов и Славян» (с. 55-67). Дмитрий Яковлевич делает акцент на этническом единстве населения Скифского царства. Совокупность аргументов о родстве скифов и славян, представленная Самоквасовым, достаточно убедительна и основана, в том числе, на сравнении русского права со скифскими законами и обычаями. 

Рис. 13 – Дмитрий Яковлевич Самоквасов (1843 – †1911 года), 
заслуженный профессор Московского университета, доктор гражданского права и археолог.
Гравюра. Автор неизвестен 

М.К. Любавский (рисунок 14) отверг [17, 22-26] практически всю совокупность доказательств о славянстве скифов, представленную в работах Забелина и Самоквасова. Любавский пишет, что у исторической науки отсутствуют какие-либо данные о тождестве скифов и славян. Отсутствуют также какие-либо сведения о проживании славян в скифо-сарматское время в южнорусских степях, а самих скифов академик на основе лингвистических данных (кстати, крайне скупых) считает иранцами.

Вслед за С.М. Соловьевым Любавский предками славян считает венедов, проживавших в бассейне реки Вислы в I веке по Р.Х.

Ученый ссылается на сведения, почерпнутые из трудов римлян Плиния Старшего, Тацита, александрийца Птолемея. Отметим, что до настоящего времени на финском и родственном ему эстонском языке слово «русский» звучит, как Venäjä (фин. ) и Vene (эст.). Оба слова явно являются производными от слова «венед». Согласно [17; 35]: «славянская прародина» захватывала бассейн Вислы, Карпатскую горную страну, бассейн Припяти, среднего Днепра с низовьями Березины и Десны включительно и верховья Днестра и Южного Буга». Название «анты», которое использовали писатели и историки VI века для обозначения черноморских славян, Любавский считает производным от «венеды». Правильность такого неожиданного вывода поневоле вызывает определенные сомнения, но, видимо, именно так Любавский трактует параграф {35} из «Гетики» Иордана [18]. 

 Рис. 14 – Матвей Кузьмич Любавский (1860 – †1936 года), русский историк, 

ректор Московского университета (1911 –1917 года), с 1929 года академик АН СССР.
Фотография, автор неизвестен 

Л. Нидерле (рисунок 15) к славянским народам относил будинов и скифов-земледельцев Геродота, а венедов исследователь считал общими предками славян.

Рис. 15 –Любор Нидерле (1865 – †1944 года), чешский славист. Фотография, автор неизвестен 

Ученый считал, что: «Скифы-земледельцы … не могли быть никем иным, кроме как предками восточных славян».

К славянской прародине он относил земли, расположенные между Вислой и средним Приднепровьем. На побережье Черного моря славяне не жили, пришел к выводу Нидерле, а проникали лишь только как торговцы [14, II-III].

А.Д. Нечволодов (рисунок 16), автор четырехтомного богато иллюстрированного и в свое время многократно переизданного учебного пособия «Сказания о Русской земле» (первое издание труда вышло в 1909 году) высоко ценил научную и патриотическую деятельность И.Е. Забелина.

Рис. 16 – Александр Дмитриевич Нечволодов (1864 – †1938 года), 
генерал-лейтенант, участник многих войн, общественный деятель
и писатель. Фотография, автор неизвестен 

Нечволодов подчеркивал древность происхождения русского народа, а скифов он просто считал славянами [19, с. 10-15]. Русов, прибывших вместе с Рюриком в славянские земли, автор «Сказания» склонен был относить к западным славянам, которые были племенем «хорошо знакомым, родным по духу, обычаям и языку» [19, с. 84].

Будучи талантливым литератором Александр Дмитриевич немало сделал для популяризации научных взглядов Забелина и способствовал росту интереса современного ему читателя к отечественной истории. Его четырехтомная работа «Сказания о Русской земле», вышедшая впервые из печати в 1909 году, неоднократно переиздавалось, и во многих учебных заведениях императорской России использовалась как учебное пособие. По ней обучались дети императора Николая II.

Подводя итог, можно вполне определенно заявить: к 1917 году в отечественной истории на основе проведенных главным образом в XIX столетии многочисленных масштабных исследований было принято считать, что скифы или сарматы являлись прямыми предками русского народа. Поэтому отсчет русской истории следовало вести с начала I тысячелетия до Р. Х., а то и с гораздо более раннего времени.

Кроме того, российская историческая наука к тому времени собрала вполне достаточно материала, для того, чтобы отвергнуть из-за полной несостоятельности запущенную в научный оборот германскими учеными норманскую теорию о скандинавском происхождении народа русь.

Проект MUSE — Становление славян: история и археология Нижнего Подунавья ок. 500-700 (обзор)

Вместо аннотации приведу краткую выдержку из содержания:

Журнал междисциплинарной истории 34.1 (2003) 92-93

[Доступ к статье в формате PDF]

Становление славян: история и археология Нижнего Дуная c. 500-700. Флорин Курта (Нью-Йорк, издательство Кембриджского университета, 2001) 463 стр. $80.00

Курта представляет важную ревизионистскую интерпретацию происхождения балканских славян. Он начинается с блестящего восьмистраничного резюме политических и идеологических программ, лежащих в основе неправильных интерпретаций — происходящих, в частности, из ошибочных лингвистических подходов, — преобладающих с девятнадцатого века до наших дней. Как опровержение этих аргументов, эта книга является значительным вкладом в средневековую историю и выдающимся достижением в славистике. Особенно впечатляет широкий спектр исследований — почти на дюжине языков — проанализированных, опровергнутых и переосмысленных. Книга также направлена ​​на демонстрацию новых методологий изучения средневековой этничности, особенно отраженной в материальной культуре, хотя в этой попытке и в новых выводах, которые он предлагает, Курта менее чем убедителен.

Как видно из подзаголовка, книга сочетает в себе традиционные исторические и археологические методы исследования, а также опирается на знания, почерпнутые из антропологии. В своей организации он разделяет эти дисциплинарные [End Page 92] методологии: первые две главы анализируют текстовые доказательства; следующие три обобщают результаты археологических исследований; а в последней главе, посвященной лидерам славян, письменные источники читаются в свете антропологических моделей. Подлинная междисциплинарность проявляется главным образом в заключении книги, в котором эти анализы переплетаются в единое рассуждение о «создании» славян.

Книга, тем не менее, страдает сочетанием раздутости и недостаточной аргументации. Курта ошеломляет читателя обзорами фактических деталей и запутанными опровержениями современной литературы, оставляя при этом большую часть своей интерпретации и анализа неявными. Нужно читать целые главы, имея лишь самое смутное представление о том, к чему ведет спор, только для того, чтобы удивиться едва обоснованным утверждениям в заключительных абзацах. Глава 3, например, описывающая набеги славян на византийскую территорию, утверждает в последнем абзаце: «Все это говорит о том, что название «славяне» было чисто византийской конструкцией» и что ««этническая принадлежность славян» является византийской». изобретение» (118-119). Оба утверждения могут быть верными, но едва ли ясно, как именно их «подсказывает» предыдущее обсуждение. Прочитанные как опровержения старых идей, их точка зрения хорошо принята; однако как независимые декларативные утверждения им не хватает концептуальной точности, и они требуют дальнейшего объяснения. Подобные несоответствия преследовали второстепенные выводы Курты — интерпретации, вынесенные слишком бойко и почти безосновательно после страниц ошеломляющих описаний крепостей, фибул или деревенских остатков. Этот недостаток серьезно подрывает, не обязательно отрицая, главный аргумент книги о проявлениях и создании раннеславянского этноса.

Книгу еще больше омрачает ее недоступность для неспециалистов. Важнейшие греческие слова часто остаются непереведенными, а географические названия не указываются (где, например, слово «Мазурия», столь важное для главы 6?). Глава 2 погружается в подробное обсуждение уклонов и дат ключевых византийских источников по ранним славянам без какого-либо описания ни их основных характеристик, ни того, что они говорят о склавенах. Кроме того, графики, имеющие решающее значение для ревизионистского анализа Куртой археологических свидетельств, просто непонятны. По крайней мере, оси должны быть помечены; еще лучше было бы объяснение методологии, представленной диаграммами рассеяния и кластерным анализом. Историк, не обученный археологии, или ориентированный на Запад медиевист с ограниченным знакомством с византийской историей, который интересуется междисциплинарными или сравнительными методологическими взглядами на изучение истории раннего средневековья, вероятно, сочтет книгу Курты трудной и, следовательно, ограниченной. полезность.

Лиза Волвертон
Орегонский университет

…

Роули о Плохии, «Происхождение славянских народов: досовременные идентичности в России, Украине и Беларуси» | Н-Национализм

Сергей Плохий.
Происхождение славянских народов: досовременные идентичности в России, Украине и Беларуси.
Кембридж: издательство Кембриджского университета, 2006. 379 с.
90 долларов США (ткань), ISBN 978-0-521-86403-9.

Отзыв Дэвида Г. Роули (факультет социальных наук, Университет Висконсина, Платтевилль)
Опубликовано на сайте H-Nationalism (май 2007 г. )

История восточнославянских проектов по созданию идентичности

В Происхождение славянских народов историк Сергей Плохий написал историю формирования идентичности восточных славян от создания Киевской Руси в девятом веке до формирования ранних современных наций Украины, Белоруссии и России в XVIII в. В ходе своего изложения Плохий демонстрирует мастерское владение как письменными памятниками восточных славян — летописями, житиями, трактатами, письмами, полемикой и мемуарами, так и историографией. Плохий, кажется, прочитал все соответствующие интерпретации восточнославянского национального строительства на английском, украинском и русском языках, и его историографические обзоры в начале каждой главы будут благом для всех будущих исследователей, которые займутся этой областью. Самое главное, Плохий предлагает новаторские и убедительные переосмысления ключевых противоречий в истории национального развития восточных славян. Во введении Плохий обещает «предложить новую схему развития восточнославянских идентичностей и таким образом подготовить почву для реконцептуализации досовременной истории России, Украины и Белоруссии» (стр. 9).). Я считаю, что он выполнил свое обещание.

Вообще говоря, существовало три основных конкурирующих подхода к происхождению восточнославянских народов: средневековое государство Киевская Русь было единой нацией, которая разделилась на три части; что Киевская Русь превратилась непосредственно в одну из трех восточнославянских наций, а две другие являются производными вариантами; или что прото-нации Украины, Белоруссии и России существовали отдельно в пределах Киевской Руси, а затем развивались по своим собственным путям. Ответ Плохия на этот вопрос с несколькими вариантами ответов: «ничего из вышеперечисленного». Он утверждает, что в Киевской Руси не было единой этнической идентичности (противореча первому и второму пунктам), и далее он утверждает, что Украина, Беларусь и Россия являются современными конструкциями интеллектуальной и политической элиты (противоречащему третьему пункту).

То, что Плохий привносит в свое исследование модернистскую чувствительность, очевидно из его трактовки национальной идентичности как построения элит, а также из его стремления «деконструировать существующий национальный» нарратив восточнославянской истории» (стр. 9). Плохи характеризует себя как «ревизиониста» в традициях Джона Армстронга и Энтони Смита, которые признают, что, хотя нации представляют собой современные конструкции, они не могут быть успешно построены иначе как на основе исторических этносов. Однако он приводит доказательства, полностью соответствующие нереконструированному «модернизму», и, по сути, цитирует Бенедикта Андерсона чаще, чем Армстронга и Смита вместе взятых.

Анализируя проекты формирования идентичности славянских элит, Плохий на самом деле рассматривает «воображаемые сообщества» — термин, который он использует несколько раз. Он не пытается сделать вывод, разделял ли какой-либо конкретный восточнославянский «народ» культуру, язык, мифы о происхождении или историю. Все данные, представленные Плохи, подтверждают, что идентичности не эволюционировали, а периодически переделывались новыми элитами под новые обстоятельства и находились под сильным влиянием институтов государства и церкви. По его собственным словам, Плохий «интерпретирует рост восточнославянских идентичностей как последовательность проектов построения идентичности. Такие проекты служили чертежами для построения новых идентичностей, которые, в свою очередь, являются предпосылками для существования самосознательных сообществ» ( стр. 354-355). Это сильно отличается от пересмотренного модернизма Армстронга и Андерсона. Плохий не приводит доказательств того, что восточнославянский ethnie (не говоря уже об украинском, белорусском или русском ethnie ) никогда не существовало. Сказать, что была изобретена идея Киевской Руси, которая затем использовалась последующими элитами, далеко не то же самое, что сказать, что народ Киевской Руси возник, а затем развился. Как бы ни надеялся сам Сергей Плохий, его творчество укрепляет точку зрения модернистов.

В главе 1 «Происхождение Руси» Плохий отвергает идею о единой объединяющей идентичности образованной элиты Киевской Руси. Внимательно изучив летописи княжеств, составлявших Киевскую Русь, он обнаруживает, что существует четыре основных летописных комплекса, каждый из которых раскрывает первичную идентичность, превосходящую общерусскую идентичность. С другой стороны, Плохий также отрицает, что любая из этих идентичностей развивалась линейным и непрерывным путем к одной из современных восточнославянских наций. Вместо этого вклад Киевской Руси заключался в создании идея единой восточнославянской общности и название для нее. «Киевское государство оставило в регионе сильное наследие в плане исторической памяти, права, религии и, в конечном счете, идентичности, которую в той или иной форме восприняли все его бывшие подданные» (с. 48).

В главе 2 «Что случилось с землей Руси» Плохий обращается к эпохе монгольского владычества после 1240 года, когда монгольские войска разрушили Киевскую Русь и включили ее северо-восточные территории в состав Золотой Орды. Этот период принято считать временем, когда три восточнославянских народа стали четко обособляться, но Плохий переворачивает эту концепцию с ног на голову и утверждает, что, по сути, период монгольского владычества служил «сохранению смысла Руси». «единства путем принуждения элит всего царства Рюриковичей думать о своих удельных княжествах прежде всего как о части Русской земли» (с. 83). Он утверждает, что ключевыми игроками в этом процессе были монгольские владыки в Сарае и лидеры православной церкви в Константинополе, оба из которых относились к «воображаемой общине» Руси как к реальности. На земле, однако, «преобладала местная идентичность, основанная на верности определенным землям. И именно земля за землей, княжество за княжеством более агрессивные соседи Рюриковичей (т. е. Москва) захватили их вотчину» (с. 84).

В то время как московские князья «собирали земли» старого Северо-Востока Киевской Руси, великие князья литовские присоединили к своим владениям большую часть оставшейся части Киевской Руси (включая город Киев). В главе 3 «Литовское решение» Плохий рассматривает противоречие славянских элит между идентификацией себя как жителей Руси и как подданных чуждой правящей династии. Он утверждает, что Великое княжество Литовское в XV—XVI вв. «создало условия для первого проявления солидарности Руси, основанной не на принципе династического государства, а на этнокультурном единстве» (с. 118). Однако он утверждает, что основная лояльность жителей по-прежнему была связана с местными городами и землями. Другими словами, возникла идея этнокультурного единства, но она не была предшественницей ни Украины, ни Беларуси.

В главе 4 «Возвышение Московии» Плохий показывает, как правящая династия, единая церковная структура и однородное население поддерживали национальный проект московских великих князей. Плохий заключает, что «великая русская история сама по себе, по крайней мере, в том, что касается самоидентификации и этнополитической идентичности, начинается с царствования Ивана III (1462-1505)» (с. 158). Плохий также указывает, что московская идентичность была четко отделена от идентичности славянского населения по ту сторону польско-литовской границы. Тем не менее Плохий не утверждает, что современный Русская национальная идентичность появилась именно в это время, поскольку народ (Русь) определялся верностью династии и церкви, а не принадлежностью к нации.

Главу 5 «Создание русинской нации» лучше было бы назвать «Создание русинской нации », поскольку Плохий опять имеет дело не с непрерывной эволюцией наций, а с воссозданием русской идентичности. Плокий утверждает, что Брестская уния (1596 г.), по которой польско-литовское государство подчинило православную церковь (на своей территории) Риму, оттолкнула православную славянскую элиту. Это «помогло продвигать модель ранней современной идентичности, основанную на нации как языковой и культурной единице» (стр. 200). В результате «лейтмотивом публичных дебатов, сформировавших русинскую идентичность, была не верность правителю (как в Московии), а права отдельных институтов, сословий и наций» (с. 202).

В главе 6 «Было ли воссоединение» Плохий рассказывает о восстании казаков против Польши-Литвы под предводительством Богдана Хмельницкого в середине XVII века. В этом процессе казачьи территории и Русь восточнее Днепра отделились от Польши-Литвы и перешли под защиту Москвы. Основным элементом этого восстания была религиозная лояльность населения Константинополю, а не Риму.

С точки зрения великорусской (и советской) историографии Переяславский договор 1654 г. знаменовал воссоединение Москвы и Киева. Плохий, однако, называет это «Переяславским разногласием» и демонстрирует, что ни одна из сторон не рассматривала объединение как этническое объединение. Богдан Хмельницкий «не использовал тему этнического родства» (стр. 246), а царь Алексей «продолжал мыслить не только преимущественно, но почти исключительно династическими категориями» (стр. 247).

В главе 7 «Изобретение России» Плохий исследует раннесовременное создание русской идентичности в эпоху Петра Великого. Он исследует сложность и неоднозначность нации с имперской миссией. Он указывает, что старая национальная идентичность, уходящая корнями в религию, жила среди старообрядцев, в то время как новое видение имперской нации во многом обязано вкладу русинов, таких как Теофан Прокопович. Однако новая идентичность не объединила всех славян. «Новая российская имперская идентичность, разработанная с помощью киевлян, была предназначена для включения малороссийской (украинской) и московской элиты, а также выходцев с Запада, поступающих на имперскую службу. имперской границе и неславян в окраинах империи» (стр. 297).

В главе 8 «Малороссия, Малороссия, Украина» Плохий показывает, что объединяющая русинская идентичность (описанная в главе 6) не пережила Переяслава. Когда русинские и казачьи территории к востоку от Днепра объединились с Россией, они отделились от оставшегося русинского населения в Польше-Литве, и сформировалась новая украинская идентичность. Более того, эта новая идентичность не произошла от старой Киевской Руси. «Украинская идентичность того периода была глубоко укоренена в казачьих практиках и традициях, и элиты Гетманщины представляли Украину как общество, возглавляемое и представленное казачьим сословием» (с. 358).

Плохий резюмирует свои выводы о современных восточнославянских нациях такими словами: «Современная русская нация выросла из русского имперского проекта и сохранила многие свои черты, в том числе размытую грань между великороссами как таковыми и не- Российские подданные империи. Современная украинская идентичность развилась из украинско-малороссийского проекта Гетманщины, исключив русских и белорусов и захватив не только ранее находившуюся под властью Польши Правобережную Украину, но и австрийскую Галицию, Буковину и, в конечном итоге, Закарпатье, доказывая правомерность создания единой нации из исторически, культурно и религиозно различных регионов.Белорусский национальный проект опирался на русинскую идентичность, сложившуюся ранее в Великом княжестве Литовском, но не сумевшую сформировать отчетливую идентичность в начале Новое время, учитывая отсутствие протобелорусского государства, сравнимого с Казачьей Гетманщиной на Левобережье Украина. В конечном итоге на русинское имя претендовали русины Закарпатья, лидеры которых сегодня настаивают на том, что они отличаются от украинцев» (с. 360-361) 9.0003

Сергей Плохий не вносит существенного вклада в изучение общих теорий или подходов к проблеме наций и национализма. Однако его вклад в историю восточнославянской самобытности огромен.