Содержание
Великий князь Игорь презентация, доклад
КНЯЗЬ ИГОРЬ
Великий князь Игорь — противоречивый персонаж нашей истории. Исторические летописи дают разные о нём сведения, начиная от даты рождения и заканчивая причиной его смерти. Общепринято считать, что Игорь-сын Рюрика, князя новгородского, хотя есть несостыковки по возрасту князя в разных источниках. В первой новгородской летописи указано, что в 882 году, во время захвата Киева, Игорь был уже взрослым правителем. В другом авторитетном источнике, летописном своде называемом «Повесть временных лет», составленном киевскими монахами, говорится, что умирающий князь Рюрик оставляет малолетнего Игоря в 879 году на попечении своего родственника Олега, которого все мы знаем, как «вещего». Промежуток расхождения в предполагаемых датах рождения князя, составляет целых 14 лет: от 861 до 875 года.
Кто же такой князь Игорь? Это — великий князь, вершивший историю Киевской Руси.
Так же подвергается сомнению и дата женитьбы в 903 году Игоря на будущей княгине Ольге. Да и сама Ольга вызывает множество сомнений в своём происхождении: одни источники говорят, что она из деревушки на псковщине, другие, что она дочь князя Олега, третьи, что из рода болгарского.
КАК КНЯЗЬ ИГОРЬ ПОЗНАКОМИЛСЯ С БУДУЩЕЙ ЖЕНОЙ
Есть несколько теорий знакомства князя Игоря с Ольгой. Первая гласит, что княгиня Ольга была родной дочерью Вещего Олега. Они росли вместе. Игорь, заметив ум, смекалистость и красоту Ольги не смог устоять. Дядя сыграл свадьбу племяннику с родной дочерью. Во второй легенде говорится, что при пребывании князя Игоря на охоте ему захотелось переплыть реку с одного берега на другой. Он подозвал человека, управляющего лодкой к себе, и попросил о переправе. Тот не смог отказать. Сидя на лодке, Игорь заметил, что с ним плыла девушка, одетая в мужскую одежду.
Он начал приставать к ней,и она сказала, что ее честь превыше жизни.
Когда князь решил жениться, он решил взять в жены именно ее — красавицу с Пскова с Выборгской веси незнатного рода. Третий вариант легенды гласит о том, что князь Олег привез Ольгу рода Гостомыслова с Изборска.
В 912 году князь Игорь начал своё самостоятельное правление на Киевском престоле после смерти князя Олега. Древляне (племя, жившее в украинском Полесье) ранее были подчинены князем Олегом и обязаны платить дань Киеву. Со смертью Олега, они попытались освободиться и отказаться платить. Игорь победил их и наложил большую дань, чем прежде. Воевода Игоря Свенельд покорил столицу ещё одного восточнославянского племени, называвшегося уличи, после трёх лет осады, за что получил дань древлян в награду.
В 915 году на русскую землю пришли впервые печенеги.
Дипломатия Игоря повернула столкновение в сторону мирного договора, но в 920 году войско русское идёт в поход на печенегов, что говорит о воинственной политике Игоря. Результат этого похода неизвестен, но можно предположить о благополучном его завершении, так как нигде в летописях не говориться о потерях и князь Игорь вернулся домой живым, печенеги ещё долго не беспокоили русскую землю и даже были наняты для нападения на Византию в 944 году.
Времена правления князя Игоря характеризуются, как жестокая, кровавая эпоха: постоянные стычки, войны, междоусобные неурядицы. Игорь, с малолетства привык к окружающей военной картине, и нет ничего удивительного в том, что, ставши правителем Руси, он возжаждал славы и богатых трофеев.
В 941 году Игорь предпринимает первый поход на Византию, суливший богатый выигрыш, в случае победы. Но casino spiele вмешались болгары, пославшие весть о нападении, князю Роману.
Пока войско игорево грабило побережье, Роман подтянул с востока свежие силы: завязалась битва, в которой русичи еле спаслись. Войска срочно погрузились на свои корабли, но попали под ужасающий «греческий огонь» византийского флота. Так бесславно закончился первый поход в Византию.
Но Игорю, не терпелось показать свою мощь, и в 944 году он собрал огромное войско, призвав варягов, наняв печенегов, и снова пошёл на греков морским флотом и конницей. И снова болгары донесли Роману о нападении. На этот раз греческий правитель, опасаясь встречи со столь отчаянным врагом, отправил навстречу Игорю послов. В результате был заключён мир и установлены наилучшие условия для торговли с греками. Так же получил князь Игорь и подать с Византии, большую, чем собирал князь Олег.
Сбор дани на Руси — полюдье
СМЕРТЬ ИГОРЯ
Осенью 945 года Игорь по требованию дружины, недовольной своим содержанием, отправился за данью к древлянам.
Древляне не числились в составе войска, потерпевшего разгром в Византии. Возможно поэтому Игорь решил поправить положение за их счёт. Игорь произвольно увеличил величину дани прежних лет, при её сборе дружинники творили насилие над жителями. На пути домой Игорь принял неожиданное решение:
«Поразмыслив, сказал своей дружине: «Идите с данью домой, а я возвращусь и похожу еще». И отпустил дружину свою домой, а сам с малой частью дружины вернулся, желая большего богатства.
Древляне же, услышав, что идет снова, держали совет с князем своим Малом: «Если повадится волк к овцам, то вынесет все стадо, пока не убьют его; так и этот: если не убьем его, то всех нас погубит» , и древляне, выйдя из города Искоростеня, убили Игоря и дружинников его, так как было их мало. И погребен был Игорь, и есть могила его у Искоростеня в Деревской земле и до сего времени.»
Великий князь Игорь не имел таких военных успехов, как его наставник Олег, но сумел сохранить целостность Руси, продолжил и сделал более выгодными торговые отношения с Византией.
Так же похвально, что отличался терпимостью и не устраивал Игорь гонений новой вере — христианской, хотя и был сам язычником.
Список использованной литературы
1. Горяйнов С.Г., А.А. Егоров История России IX–XVIII века: Ростов-на-Дону, 1996, с 18–19, 28–32.
2. Гумилев Л.Н. Древняя Русь и Великая степь… с. 204–205.
3. Левченко М.В. Очерки по истории русско-византийских отношений. – М., 1956, с. 100.
4. Плетнева С.А. Хазары. – М., 1986, с. 59.
5. Пушкарева Н.Л. Женщины Древней Руси: М, с 3–5.
Когда князь Игорь вернулся из плена? ~ Проза (Миниатюра)
Во-первых, он не вернулся сам, конечно же, его спас Христос. Автор Слова.
По пути, превращая Игоря в различных животных и птиц.
Будет ли помнить об этом Игорь, как его превращали в сокола, например.
Вряд ли. Что положено Юпитеру, не положено быку. Примут за ненормального.
Скажут в плену повредил голову.
Поэтому Игорь и не сможет толком ничего объяснить и пойдут разговоры-Игорь такой, Игорь сякой. И такие разговоры были.
-Старые словесы.
Поэтому самому Христу пришлось объяснить как всё было. Как Он его спасал.
Чтобы еще раз спасти Игоря от пересудов.
Что там у ученых, когда вернулся Игорь?
Да разное.
Например, Соловьев пишет, что князь Игорь вызвал к себе священника со службою.
Интересно пиццу он себе не заказывал?
Академик Рыбаков умудрился вычислить точную дату бегства.
21 июня 1185 года.
Откуда бежит Игорь?
Издалека.
У академика лагерь половцев в 20 км. от Северского Донца.
Чего туда занесло Игоря.
Да там у академика и была битва с половцами.
Сомневаюсь, что он вообще читал Слово. Это наверно ему Лихачев рассказал.
В слове сказано:
«Игорь мыслию поля меритъ
отъ великаго Дону до малаго Донца»
Христос доставил Игоря в Киев. Значит Днепр в этом месте -это малый Донец.
А у Рыбакова в каком месте головы Северский Донец больше Днепра в Киеве?
Великий Дон у Христа это тоже Днепр-там где он разливается как море, южнее места впадения Сулы в Днепр, где уже не видно противоположный берег, и где уже не каждый дятел долетит до середины Гоголя.
Поэтому о дятлах.
Ученые говорят-ах какой молодец Рыбаков, потому что эту дату 21июня 1185 года, подтверждает ученый натуралист ШАРЛЕМАНЬ. Доктор наук.
Это вам не фунт изюма.
http://feb-web.ru/feb/slovenc/es/es4/Es4-1201.htm
Это научное толкование Слова. Целое направление науки, созданной Лихачевым.
Там настолько много ученых, что они друг друга не читали.
Потому что этот Шарлемань сказал, что по его расчетам Игорь бежал весной 1186 года.
Почти через год после Рыбакова-но это у ученых доказательство версии Рыбакова, что кукушка хвалит петуха.
Весна у этого натуралиста-это правильно, потому что соловьи весело поют:
«Дятлове тектомъ путь къ реце кажутъ,
соловии веселыми песньми
светъ поведаютъ»
А чего они так веселы? Да потому что это май и соловьиха уже сидит на яйцах- вот он и радуется.
Когда птенчики родятся замолкнет, чтобы не привлекать внимания.
А что делают дятлы?
Оказывается тоже поют.
О чем поют этот натуралист не сказал.
А поют они не о том, что соловьи.
Они как раз привлекают самок и именно поют, а потом иногда долбят в сухой, специально выбранный звонкий, сухой ствол.
Поскольку не натуралист выбирал место битвы, а сделал это академик Рыбаков, видимо задавив всех своим авторитетом, то этот натуралист, в соответствии с местом и выбрал и дятла на суку.
И сказал, что это Седой Дятел, который и встречается на Украине только в Днепропетровской области и то редко.
Кто его, конечно, знает что там было в 12 веке.
Но Христос сказал о дятлах таким образом, что его можно правильно назвать.
Это Малый Пёстрый дятел и никакой другой.
Потому что они населяет лиственные и смешанные леса, часто СЫРЫЕ и ЗАБОЛОЧЕННЫЕ, ДОЛИНЫ РЕК.
И этот дятел имеет гораздо более обширный ареал обитания, чем седой.
«Дятлове тектомъ путь къ реце кажутъ»
Поэтому по их пению можно найти реку.
И значит Христос разбирался в этих дятлах. Как и во всём другом.
Вот, насколько тонок может быть Христос.
Так когда же бежал Игорь, если эти дятлы поют в крайнем случае до 1 июня.
Вот в мае и бежал. И конечно в этом же году. 1185 .
Ярославна что, целый год будет плакать?
Когда Днепр замерзнет она что ему будет говорить?
Так когда?
А Ярославна сколько раз плакала?
Три раза.
И один раз был слышен ее глас на Дунаи.
Вот, значит, Христос и вылетит на пятый день.(Ночью)
А в ночь шестого прилетит.
Потому что три раза плача Ярославны-рано-это всё разные дни.
Иначе зачем Христу еще-так повторяться?
Это отсчет времени.
Это и будет где-то до 10 мая, когда еще в разгаре пение соловьев и текот дятлов.
Спасет Игоря и сразу обратно. Дел там много в Византии.
Христос покинул с семьей и своими людьми ЦарьГрад.
Но у него есть флот. В ЦарьГраде мятежники во главе с Всеславом и полный бардак.
Ничего, скоро отомстит.
На картинке Малый Пестрый дятел.
Зашеломянем!
Великий «Князь Игорь» | Джеффри О’Брайен
Кори Уивер/Метрополитен-опера
Ильдар Абдразаков в роли Князя Игоря в окружении половецких танцоров в постановке Дмитрия Чернякова « Князь Игорь» в Метрополитен-опера
Это лишь одна из особенностей бородинского Князя Игорь , что она начинается там, где могли бы закончиться многие другие оперы, с триумфального хора, провозглашающего « Слава! Слава! » во славу титулярного князя. Резонансно вызывая звук соборных колоколов, это музыка, которая звучит как исполнение. Здесь мы ожидаем, что занавес опустится на с трудом завоеванной ноте ликования. Но занавес только что поднялся; войска не прибывают, а уходят. Князь Игорь обращается к хору с монотонным призывом: «Пойдем в бой с врагами России!», задавая литургический призыв-ответ на тему сокрушения врага и смывания обиды вражеской кровью. Мы с самого начала вооружены подавляющим всплеском единой воли, всплеском, который, как выясняется, впоследствии уже не удастся повторить.
Солнечное затмение в течение нескольких тактов станет дурным предзнаменованием для экспедиции, которая только начинается.
В необычайно захватывающей новой постановке Дмитрия Чернякова — впервые с 1917 года опера была поставлена в Метрополитене — дух единства был нарушен еще до начала пения. Заголовок заранее объявляет: «Развязать войну — вернейший способ бегства от самого себя». Солдаты, собравшиеся в огромном, похожем на амбар зале, одеты в мундиры не Киева двенадцатого века, а, по-видимому, того царского режима, который во время последнего выступления Метрополитена был только что свергнут. Пока они поют свою славную песнь, князь Игорь — Ильдар Абдразаков — в коричневой кожаной куртке тревожно шагает, изображая растерянную неуверенность. Он лидер, которому так неловко с лидерством, что он выглядит так, как будто он может просто уйти от всего этого.
Затмение, которое мгновенье спустя затемняет сцену, просто подтверждает настроение, которое уже предвещало катастрофу.
Князь Игорь неизбежно представляет собой отчет о поражении — исторически кровавый провал в 1185 году экспедиции киевского князя Игоря против половецких (или половецких) кочевых племен — но это не помешало ему часто переделывать в моде националистического прославления, приправленного фольклорными украшениями. Черняков, похоже, с самого начала решил пресечь любой подобный импульс. Война, на которую идут эти солдаты, — как и в 1914 — таких, которые не оставляют узнаваемой родины, куда можно было бы вернуться.
После пролога нас на мгновение задерживает проекция черно-белых батальных сцен, которые напоминают такие кинематографические квинтэссенции ужасов Первой мировой войны, как J’Accuse Абеля Ганса или G.W. Pabst’s Westfront 1918 : крупные планы рекрутов, ошеломленно смотрящих в лицо битвы, груды трупов, бесшумные обстрелы. Постепенно из-за сетки слышны женские голоса, напевающие чарующую мелодию, которая как нельзя более расходится с военными кадрами. Когда сцена, наконец, раскрывается, мы видим лишь обширное поле маков под пустым небом.
Именно к этой мечтательной диораме Черняков свел половецкий табор, куда попал в плен разбитый в бою Игорь.
С самого начала ясно, что постановка Чернякова (постановщик и художник-постановщик которой он является) отличается свободной, концептуальной разновидностью, что не редкость в современной опере. Что поразительно в этой постановке, помимо того, что можно сделать из той или иной его интерпретационной идеи, так это сплоченность всех элементов музыки, драмы и дизайна в единый эффект. Сольные певцы, оркестр под управлением Джанандреа Нозеда, великолепный хор, в котором так много Музыкальная ноша Игоря слита в общий жест. Черняков руководил памятной постановкой «» Римского-Корсакова «Сказание о невидимом граде Китеже» в Метрополитене в 2003 году; следует надеяться, что он проделает здесь больше работы до того, как пройдет еще одно десятилетие.
Примерно в том месте, где глаз начинает привыкать к сплошному красному цвету макового поля, вполне можно было бы спросить: «Где Игорь?» — вопрос, который эта опера часто вызывает в любом случае, так как князь отсутствует на длинных отрезках.
этого. Он поднимается на ноги, наконец, посреди поля, как будто уснул среди маков. До конца действия он останется там, то блуждая сбивчивыми, растерянными шагами, то хватаясь за голову, как от боли, или пытаясь отгородиться от воспоминаний, а другие персонажи — его сын Владимир (Сергей Семишкур), половецкий хан Кончак (Штефан Коцан) и его дочь Кончаковна (Анита Рахвелишвили), немое видение жены Игоря Ярославны (Оксана Дыка, с великолепным эффектом слышно в остальной части оперы), труппа пленных танцовщиц — приходят и уходят, как фигуры, которых он снится. То, как они соприкасаются друг с другом, но не взаимодействуют, или соприкасаются, но не видят друг друга, предполагает, что мы достигли некоего внутреннего психического слоя, на который внешние события влияют лишь отдаленно.
Реклама
Грань между тем, что происходит, и тем, что воображается, тщательно размыта, и мы можем принять все это за галлюцинацию раненого человека, страдающего от последствий травмы. Когда Игорь поет «Я вновь переживаю прошлое», кажется, что слова проясняют характер драматического действия.
Они также служат напоминанием о том, насколько любопытен герой Игорь, герой, чья история состоит в том, чтобы привести армию к поражению, попасть в плен, суметь бежать и вернуться в свой город, который тем временем был разграблен и оставлен в руинах. руины. Опера больше о катастрофах, вызванных его отсутствием, чем о том, что он на самом деле делает. Как сценическое присутствие он выражает большую часть времени чувства горя, сожаления и стыда или, в лучшем случае, стоическую стойкость.
Знаменитые половецкие танцы поставлены по приказу его похитителя, стремящегося рассеять уныние Игоря, и знаменуют взрыв красок и приподнятого настроения, полностью противоречащие монохромной депрессии Игоря. В этом свете доминирующий в зрелище ослепительно-красный цвет маков может восприниматься и как шокирующий эффект, и как лечебная доза для излечения раненого героя. Маки также подчеркивают, насколько неудержимо проникает музыка Бородина на протяжении всей оперы, но нигде больше, чем в длинном половецком акте: своего рода опиум в самых лирических своих отрезках, теплый и внимательный в каждой точке, вызывает ли он чувственное удовольствие или глубокую меланхолию или отчаянная тоска.
Когда Черняков, чтобы усилить эффект, заставляет хор Метрополитена занять места в ложе с обеих сторон, получающаяся в результате океанская звучность может ощущаться как вливающаяся энергия, служащая непосредственно раненому принцу. Танцоры, когда они появляются, не могут в этом спектакле конкурировать с музыкой, тем более что их ноги скрыты маками, но тем не менее момент волнует: видение другого, более раннего праздника Весны священной в степях, открывающего дверь в альтернативная и восторженная культура. Это еще одна странность Князь Игорь , чтобы обеспечить кульминацию, которая не является кульминацией, поскольку Игорю суждено захлопнуть дверь при любом таком приглашении. В опере волнующе звучит возможность существования мира, который на самом деле никогда не был возможен: мира, в котором Россия могла примириться с искушением Востока, который она превратила в символ экзотической красоты, но не могла найти другого пути, кроме завоевания.
Дразнящее ощущение увиденных, но не реализованных возможностей соответствует Князь Игорь как опера, которая в каком-то смысле витает как видение чего-то не совсем там.
Она так и не была закончена — Бородин работал над ней двадцать лет и так и не приблизился к тому, чтобы собрать ее воедино, — и была издана в 1888 году, через год после смерти композитора, в форме, энергично слепленной Николаем Римским-Корсаковым и Александром Сергеевичем. Глазунов. Увертюру сочинил Глазунов, который попытался реконструировать то, что он слышал, играя для него Бородин; третий акт, в котором Игорь убегает, тоже большей частью написан Глазуновым; большая часть оркестровки была предоставлена Римским-Корсаковым; и структура была определена посмертно, так как Бородин, разрабатывая либретто в тандеме с музыкой, не добился окончательной формы ни для того, ни для другого. Их первоначальную версию пересматривали многие, а постановка Чернякова представляет собой новую и, возможно, более радикальную версию оперы.
При этом многое из того, что добавили Римский-Корсаков и Глазунов, было выброшено за борт, включая увертюру и большую часть третьего акта, и была включена музыка, которую они отвергли, в первую очередь недавно оркестрованный монолог вернувшегося Игоря, который в интерпретации Чернякова становится стержневым выражением вины оставшегося в живых: «Почему я не погиб в бою?… Смерть, зачем ты меня пощадила?… Я позор своей страны».
(Здесь сильная игра Ильдара Абдразакова достигла точки безысходности, определившей последний акт.) Вопрос не в том, чтобы вернуться к намерениям Бородина, которые непознаваемы, а в том, чтобы придумать другой способ собрать то, что осталось набором фрагментов. Выполнить Князь Игорь вообще означает вновь предпринимать бесконечно возобновляющуюся попытку восстановить утерянный оригинал, которого на самом деле никогда не было.
Обычно говорят, что Бородин был слишком занят в качестве профессора химии, а позже слишком отягощен болезнью, чтобы закончить свою оперу. В этом случае законченный Князь Игорь был бы чем-то, что просто досадно ускользнуло за пределы досягаемости, чтобы его желали, как националистические мечты о воображаемой целостности какой-то первобытной Руси. Но, может быть, Бородин не кончил ее потому, что не смог удовлетворительным образом разрешить ее противоречия, противоречия не только драматургические, но и глубоко культурные и политические. Игорь был бы тогда произведением не просто незавершенным, но незаконченным по своей сути, модернистским произведением в силу его существенной фрагментарности.
Существует навязчивая асимметрия, которая сохраняется независимо от того, как кусочки собраны вместе, и это кажется преднамеренным. Сила отдельных сцен и музыкальных произведений увеличивается за счет разделяющих их промежутков.
Реклама
Сколько бы ни прилагалось усилий, чтобы распутать разрывы, ощущение разрыва и исчезновения, чередующихся возможностей и упущенных нитей все равно остается. В качестве крайнего примера советская киноверсия, снятая в 1969, в котором актеры синхронизировали вокальные партии по губам, приложил все усилия, чтобы придать опере эффект обычного кинематографического повествования, урезав музыку более чем наполовину и деловито переставив сцены, чтобы воссоздать логику классического голливудского сценария. Однако окончательный эффект был больше похож на авангардный коллаж, сплав средневековой ковбойской картины с великолепным украинским рассказом о путешествиях, где половецкие девушки предлагали пленному князю заманчивое, хотя и сдержанное шоу в кабаре, а финал был поставлен как обновленный и беспроблемный марш против врагов России.
Через все это устойчивый оттенок меланхолии оперы беспрепятственно проникал вместе с его тревожными намеками на стратегическую неопределенность и политическую нестабильность.
Бородин собирался восстановить историю, которая сама сохранилась лишь во фрагментарной форме. «Слово о полку Игореве» , уникальный и анонимный шедевр ранней русской литературы, написанный, по-видимому, вскоре после описываемых в нем событий, был извлечен в конце восемнадцатого века из заброшенной рукописи и опубликован в 1800 году до того, как первоначальный экземпляр был уничтожен в сожжение Москвы в 1812 году. * Это поэма порой ошеломляющей образной силы, пропитанная атмосферой пророчеств и бардовских воспоминаний, где события вызывают поток метафор — соколы, волки, бури, «демоны вороны», « синий туман», «вино, смешанное с проклятием» — и где отголоски прошлого наполняют каждое настоящее действие. Критик Владимир Стасов, предложивший поэму Бородину в качестве основы для оперы, отмечал ее богатство «национальными элементами» и «всеми красочными чертами Востока»; тем не менее Бородин был вынужден создать большую часть драмы для себя, опираясь на исторические намеки.
Восточный колорит проявляется в придуманной экзотике половецкой музыки; национальные элементы, как ни странно, наиболее решительно выступают на первый план в сценах беспорядков и беспорядков.
Почти половину оперы Игорь находится вне сцены. В его отсутствие жене Ярославне приходится бороться с непокорным честолюбием своего брата князя Галицкого, назначенного Игорем заместителем. Галицкий, в высшей степени занимательный властелин беспорядка в образе Михаила Петренко, почти захватывает оперу в музыкальном плане точно так же, как он стремится захватить княжество Игоря политически. Он ведет свою когорту дезертиров и симулянтов на полночных пирушках великого изобилия, на мгновение поднимая настроение до царства комической оперы.
Соблазны хаоса получают должное в сцене, которая после того, как хор пьяных разыгрался, наконец переходит в ноту, более близкую к ужасу. Подобно тому, как Бородин дает пленникам-половцам Игоря самую соблазнительно-лиричную музыку, так и врагам в тылу князя он приписывает самые цепляющие номера (дополненные в этом спектакле сценой из еще одной неоконченной оперы Бородина).
Но когда музыке дают волю, она становится предзнаменованием надвигающегося коллапса в ненасытный беспорядок, который всегда подстерегает.
То, что в этой постановке было первым и вторым актами, часто исполнялось в обратном порядке. Как бы они ни чередовались, пространство между ними усиливает идею двух отдельных царств, двух взаимно непримиримых вооруженных лагерей. В драматическом центре одного — пленник Игорь; в другом — осиротевшая Ярославна. Музыка, которую они поют, каждый в одиночестве, настойчиво говорит об одиночестве и разлуке. Музыка, которую они поют вместе после воссоединения в последнем акте, не может сравниться с скорбной силой того, что они поют в одиночестве.
Ярославна такой же сильный характер, как и Игорь, но, как и у него, это сила, измеряемая откровенностью, с которой каждый признается в растерянности, подавленности, подавленности. Продолжительный плач Ярославны, исполненный (в этой редакции) в начале второго акта: «Страшные кошмары мучают мой сон, мне часто снится любимый рядом со мной.
.. И все же он угасает все дальше и дальше» — делает слышимой сильную длительную печаль, которая, кажется, лежит в основе оперы.
Стремясь избавиться от всего, что наводит на мысль о фольклоре, или патриотическом зрелище, или ностальгии по некоему золотому веку Киева, Черняков достигает сдержанности, временами перекликающейся с суровой поэзией оригинального эпоса. Все строится к финальному действию, происходящему в сцене полного опустошения, когда Ярославна явно доведена до того же уровня бедности и отчаяния, что и ее подданные. Возвращение Игоря отмечено настроением онемевшей некоммуникабельности. Лишь в самом конце предлагается выход, так как князь, с трудом передвигаясь, начинает подбирать упавшие бревна как первый шаг к восстановлению разрушенного города. Можно было бы усомниться в этом как в необоснованной попытке навязать конец, но там, где конца не существует, что-то должно быть сделано. Это именно то, что в другом регистре подразумевает действие Игоря.
Князь Игорь из Метрополитена | operaramblings
Ранее в этом году Метрополитен-опера впервые почти за сто лет поставила оперу Бородина « Князь Игорь » с HD-трансляцией и релизом на DVD/Blu-ray.
Это странная работа. Это довольно долго; пролог и три акта длятся более трех часов, и это очень эпизодично. Пролог происходит в Птивле; княжеством которого я горжусь. Он собирается повести свою армию против вторгшихся половцев. Есть темные предзнаменования. Следующее, что мы видим в начале первого акта, это то, что Игорь побежден и пленник хана Кончака, дочь которого теперь влюблена в сына Игоря. Это все просто случилось. Cue много экзотической Половциании. Во втором акте мы возвращаемся в Птивль, где Галицкий доставляет неприятности своей сестре, жене Игоря, оставленной регентом. В основном беда, кажется, пьяные вечеринки, и когда половецкое войско подходит к воротам, брат Галицкий падает замертво. В третьем акте город был разграблен, и все слоняются по развалинам, пока не появляется довольно подавленный Игорь и не умоляет других русских князей поднять свои задницы и что-то сделать (не указано). Все важные вещи происходят за кулисами, и на самом деле нет никакого решения. Зато есть отличная музыка.
О гениальности Дмитрия Чернякова свидетельствует то, что он создал перформанс и постановку пьесы, которая имеет некую связность и представляет собой довольно приличный театр. В основном он делает это через два устройства; использование проекций на холсте перед сценой и постановка акта 1 целиком как галлюцинация раненого/сотрясенного/посттравматического стресса Игоря. Есть также случайные другие варианты использования того, что кажется ретроспективным кадром. Черно-белые проекции представляют собой весьма графичные боевые сцены и обыгрывают веселую половецкую девичью музыку. Она вызывает тот же когнитивный диссонанс, что и сцена Триумфального марша в фильме Тима Олбери «9».0081 Аида . Последовательность «мечты» помещена в печально известное маковое поле. Я нахожу ироничным то, что так много нытья было сделано по поводу стоимости этой сцены, потому что она очень красивая и имеет ключевое значение для того, что может быть просто лучшим, что было создано в Метрополитене во время пребывания Питера Гелба.
Проекции и маковое поле в стороне от декораций ничем не примечательны, равно как и костюмы, которые помещают пьесу в своего рода фэнтези начала 20-го века без особой видимой причины.
Personenregie 9Хотя 0082 и выступления прекрасны. Ильдар Абдразаков и Оксана Дыка идеально подходят на роль страдающей королевской пары. Они поют идиоматично, красиво, мощно и убедительно. Это впечатляет. Есть прекрасные работы Аниты Рахвелишвили в роли Хончаковны и Сергея Семишкура в роли Владимира; молодые любовники — Михаил Петренко злодейски форсирует образ развратного и вероломного Галицкого; роль, которая оценивается примерно в десять баллов по шкале Б. Ф. Пинкертона. Стефан Кокан также весьма впечатляет в роли немного злодея из комиксов Хана Колчака. Комическое облегчение, как оно есть, обеспечивается парой склизких игроков в гудок; Скулов и Ярошку, которых здесь сыграли Владимир Огновенко и Андрей Попов. В пьесе много больших, очень русских хоров и довольно много танцевальной музыки, все они получили первоклассную обработку оркестром Метрополитен-опера и хором, которым страстно дирижирует Джанандреа Нозеда, который также сотрудничал с Черняковым в исполнительском издании.