Содержание
Читать «В лесах» — Мельников-Печерский Павел Иванович — Страница 211
Поревновали скитские старцы и келейные матери… «К чему, – заговорили они, – сии нощные плещевания, чего ради крещеный народ бесится, в бубны и сопели тешит диавола, сквернит Господни праздники струнным гудением, бесовскими песнями, долоней плесканием, Иродиадиным плясанием?.. Зачем на те сатанинские сходбища жены и девы приходят?.. Зачем в их бесстыдных плясках главами кивание, хребтами вихляние, ногами скакание и топтание, устами неприязнен клич и скверные песни?.. На тех бесовских сходбищах мужем и отрокóм шатание, женам и девам падение!.. Не подобает тако творити!.. Богу противно, святыми отцами проклято!..»
И огласили Светлый Яр и холмы над ним «святыми местами»… Тут, сказали они, стоит нивидимый град Божиих святых, град Великий Китеж… Но не можем мы, грешные, зреть красоты его, понеже сквернится место делами бесовскими…
И стали боголюбивые старцы и пречестные матери во дни, старым празднествам уреченные, являться на Светлый Яр с книгами, с крестами, с иконами… Стали на берегах озера читать псалтырь и петь каноны, составили Китежский «Летописец» и стали читать его народу, приходившему справлять Ярилины праздники.
И на тех келейных сходбищах иные огни затеплились – в ночь на день Аграфены Купальницы стали подвешивать к дубам лампады, лепить восковые свечи, по сучьям иконы развешивать…
Поклонники бога Ярилы с поборниками келейных отцов, матерей иногда вступали в рукопашную, и тогда у озера бывали бои смертные, кровопролитье великое… Но старцы и старицы не унывали, с каждым годом их поборников становилось больше, Ярилиных меньше… И по времени шумные празднества веселого Яра уступили место молчаливым сходбищам на поклонение невидимому граду.
Двести лет прошло от начала скитов; спросить про Ярилу у окольных людей, спросить про царь-огонь, спросить про купальские костры – никто и не слыхивал.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Почти совсем уж стемнело, когда комаровские поклонницы подъезжали к Светлому Яру. Холмы невидимого града видны издалёка. Лишь завидела их мать Аркадия, тотчас велела Дементью стать. Вышли из повозок, сотворили уставной семипоклонный начáл невидимому граду и до земли поклонились чудному озеру, отражавшему розовые переливы догоравшей вечерней зари…
– Пешком надо – место бо свято есть, – сказала уставщица Василью Борисычу.
Пошли в строгом, глубоком молчании… В воздухе тишь невозмутимая. Гуще и гуще надвигается черный покров ночи на небо, ярче и ярче сверкают на холмах зажженные свечи, тусклей отражает в себе недвижное, будто из стекла вылитое, озеро, темно-синий небосклон, розовые полосы зари и поникшие ветвями в воду береговые вербы… Все дышит таинственностью, все кажется ровно очарованным… Крестясь и творя молитву, взошли комаровские путницы на холм… Народу видимо-невидимо. Сошлись поклониться граду Китежу и ближние и дальние, старые и молодые, мужчины и женщины. Женщин гораздо больше мужчин. Келейные матери и белицы были почти изо всех обителей, иноков мало, и то все такие, что зовутся «перехожими».[370] Людей много, но громких речей не слыхать… И каноны поют, и книги читают, и меж собой говорят все потихоньку, чуть не шепотом… По роще будто пчелиный рой жужжит…
Изобрали комаровские богомолицы местечко у раскидистого дуба, мрачно черневшего в высоте густолиственной вершиной. Вынула Аркадия из дорожного пещера икону Владимирской богордицы в густо позлащенной ризе с самоцветными каменьями, повесила ее на сучке, прилепила к дубу несколько восковых свечек и с молитвой затеплила их.
И она и мать Никанора, обе в полном иночестве, в длинных соборных мантиях с креповыми наметками на камилавках, стали перед иконой и, положив начáл, вполголоса стали петь утреню.
– Комаровские приехали!.. От Манефиных!.. – зашептали в многочисленных кучках, рассыпанных по обоим холмам. Пяти минут не прошло, как Манефины окружены были густой толпой богомольцев.
Отойдя в сторону, пошел Василий Борисыч по роще бродить. Любопытно было ему посмотреть, что на Китеже делается, любопытно послушать, какое писание читают грамотеи жадно слушавшему их люду…
Видит: ста два богомольцев кучками рассыпались по роще и по берегу озера. Наполовину деревьев увешано иконами, облеплено горящими свечами… Здесь псалтырь читают, там канон Богородице поют,[371] подальше утреню справляют… И везде вполголоса.
Видит Василий Борисыч, у подошвы холма на самом берегу озера, стоит человек с двадцать народу: мужчины и женщины. Мужчины без шапок. Середь кружка высокий худощавый старик с длинной, белой как лунь бородой и совсем голым черепом.
Держа тетрадку, унылым, гнусливым голосом читает он нараспев. Двое молодых стоят по сторонам и светят ему зажженными восковыми свечами… Подошел поближе Василий Борисыч, слышит, читает он о благоверном князе Георгии, положившем живот за Христову веру и за Русскую землю в битве с Батыем при Сити-реке. Называет старик благоверного князя Георгия внуком равноапостольного Владимира, читает, как ездил он по Русской земле и по всем городам, ставил соборы Успенские: в Новгороде, в Москве, в Ростове и Муроме.
– Ох, искушение!.. Вот чепухи-то нагородили!.. – едва слышным голосом промолвил Василий Борисыч и тотчас заметил, что слушатели стали кидать на него недобрые взгляды.
– «И бысть попущением Божиим, грех ради наших, – протяжно читает старик, – прииде нечестивый и безбожный царь Батый на Русь воевать; грады и веси разоряше, огнем их пожигаше, людие мечу предаваше, младенцев ножом закалаше, и бысть плач великий!..»
Две старушки всплакнули, две другие навзрыд зарыдали.
– «Благоверный же князь Георгий, слышав сия, плакаше горьким плачем и, помоляся Господу и пречистой Богородице, собра вои своя, поиде противу нечестивого царя Батыя… И бысть сеча велия и кровопролитие многое.
Тогда у благоверного князя Георгия бысть воев мало и побеже от нечестивого царя вниз по Волге в Малый Китеж…»
Охают и стонут старушки, слезы так и текут по морщинистым ланитам их. Уныло поникнув головами, молчат мужчины. Старик примолвил:
– Малый Китеж теперь Городцом именуется, вот что на Волге, повыше Балахны, пониже Катунок стоит… А здесь на озере Светлом Яре Большой Китеж – оба строенья благоверного князя Георгия.
Не стерпелось Василью Борисычу. Досадно стало великому начетчику слушать басни, что незнаемые писатели наплели в Китежском «Летописце»… Обратился к стоявшему рядом старику почтенной наружности, судя по одежде, заезжему купцу.
– В старых книгах не то говорится, – довольно громко промолвил он. – Князя Георгия в том бою на реке Сити убили… Как же ему, мертвому, было вниз по Волге бежать?
Сурово вскинул глазами купец на Василья Борисыча… Не сказав ни полслова, молча отвернулся он… Старушки заахали, а один красивый, такой видный из себя парень в красной рубахе и синей суконной чуйке, крепко стиснув плечо Василья Борисыча, вскрикнул:
– Да ты кто таков будешь?.
. Откудова?.. Как смеешь смущать божественное чтение?
Глянул Василий Борисыч – у парня лицо скривилось, побагровело, глаза огнем пышут, кулак пудовóй.
– Ох, искушение!.. – пискнул Василий Борисыч, дрожа со страху и бледнея.
– Прекрати, – повелительно молвил читавший старик, и парень, пустив Василья Борисыча, смиренно склонил голову.
– А тебе бы, господин честной, слушать святое писание в молчании и страхе Божием… Святые отцы лучше тебя знали, что писали, – учительно проговорил старик оторопелому Василью Борисычу и продолжал чтение: – «И много брася, благоверный князь Георгий с нечестивым царем Батыем, не пущая его во град… Егда же бысть нощь, изыде тайно из Малого Китежа на озеро Светлый Яр в Большой Китеж. На утрие же восста нечестивый царь и взя Малый Китеж и всех во граде том поруби и нача мучити некоего человека града того Гришку Кутерьму и той, не могий мук терпети, поведа ему путь ко озеру Светлому Яру, иде же благоверный князь Георгий скрыся. И прииде нечестивый царь Батый ко озеру и взя град Большой Китеж и уби благоверного князя Георгия…»
Владимир Сытенко.
Сказание о Граде Китеже
Сказание о Граде Китеже
Как в ветлУжских лесах берендеевых
За УзОлой рекой да за Керженцем,
Там, где Люнда журчит водицею,
Разлилась вода синей чашею.
Ни пройти туда, ни проехати.
Хлипки топи, да зыбки чарусы0,
Да леса вековые темные,
Да зверье, да засечны полосы
От чужих охраняли покой ее.
Сам Ярило1 Бог вплел то озеро
Бирюзовым сном в зелены леса,
Огранил его светом солнышка,
По краям взрастил мураву-траву
И нарек его Светлояром2 он.
Долго ль, коротко ль текло времечко,
Только раз к тем лесам берендеевым,
Переправившись через Керженец,
Подошел один благоверный муж
Сам Георгий князь ВсеволОдович3.
А узревши красЫ Светлояровы,
Да познавши людей берендеевых,
Повелел сей князь, благоверный муж
Строить град, которого не было,
В двести саженей на сто саженей,
Освятив его светом мудрости,
Светом совести да хоробрости.
И нарек его славным Китежем,
Градом храмовым Китоврасовым4.
И возрос сей град в куполах церквей,
В гулких звонницах – благовестницах,
В мудрых людях старанья мающих,
Сей духовный град подымающих.
И неслась молва суетливая
О делах людей этих праведных,
О прозрачной воде Светлояровой
Да о святости града Китежа.
Но случилась беда превеликая,
Беда горькая горше горечи.
За грехи ли людские страшные,
Да за МОрока5 ль козни лютые
В Русь пошел нечестивый царь,
Сам безбожный Хан со своей ордой.
Лютым жег огнем города да люд,
Разорял в набег храмы Божии,
Предавал мечу малых детушек,
Младых чистых дев блудом потчевал.
Как прослышал вор нечестивый царь
О святой судьбе града Китежа,
О великой вере да храбрости,
О делах людей берендеевых,
Раскричался он, да разгневался,
Замахал сам кривою сабелькой:
«Это что же за вера стойкая,
Закрепилась на граде Китеже,
Что мою взялась переваживать?
Не бывать тому на моей земле,
Чтоб их вера моей перечила,
Чтобы полнила новой силою
Эту землю, кровью полИтую
Этих самых людишек-грешников!»
Повелел сам хан, нечестивый царь
Взять в полон людей берендеевых,
Да повыпытать, да повыспросить,
Как пройти сквозь топи да чарусы
К достославному граду Китежу.
Стал казнить-пытать сам безбожный хан
Полоненных им русских витязей
К граду Китежу пути выстелить.
Ни один из них не открыл пути,
Пути тайного к граду славному.
Лишь один продал душу грешную,
Душу грешную, окаянную.
Гришка Кутерьма сладил с ворогом
Подлый свой заклад против совести.
Как услышал он песнь Сиринову6,
Да Морены7 серп взвизгнул в воздухе
За далекой рекой за Смородиной,
Где стоит дугою Калинов мост,
Затряслась душа его черная,
Застучали зубы от ужаса,
И открыл он тогда безбожникам
Тропы тайные к граду Китежу.
И сказал сам хан, нечестивый царь:
«Это мне ль таиться по тропочкам,
Мне ль, великому, кочевать пешком
Через топи да через чарусы?»
Повелел тогда нечестивый царь
Выбрать сорок своих приспешников,
Да чтоб шли они впереди орды,
Прорубали лес, гати ставили,
Чтобы сам великий хан, нечестивый царь,
Не томил росой свои ноженьки,
Не мочил в траве дорогой камчи,
Да не кланялся каждой веточке.
Чтобы въехал он в гордый Китеж град
На своем коне черным вороном,
Да с камчой на спинах берендеевых.
Чтобы видел сам, как пожрет огонь
Этот град со всей его совестью,
Эти храмы со всей их мудростью,
И людишек со всей их хоробростью.
Знать совсем в ту ночь Святибор8 не спал,
Провожал, знать, всю ночь Купальницу9.
А по росной траве заснул лишь к заре,
Расхристав свои кудри по травушке.
А Заря-Зареница10 увидела,
Как гром грянул по тайной тропочке,
То приспешники, да нечестивый царь
К граду Китежу прорубалися.
Вековые леса наземь падали,
Наземь падали в гати ставились,
В гати ставились, к граду Китежу
Выстилая тропу батыеву.
Впереди бежал Гришка Кутерьма,
К граду Китежу торил тропочку,
А сам царь нечестивый скалился,
Да камчою Гришку поглаживал.
А на подступе к граду Китежу
На засечной тропе меж чарусов
Три богатыря берендеевых
Стерегли покой свята города.
Вместе с ними был отрок молодой,
Богатырский сын, росший в строгости.
Как по бору гул растекается,
Как лесное зверье разбегается,
То безбожный хан, нечестивый царь
Валит дЕрева вековечные,
Строит гати свои поганые.
Услыхали шум три богатыря,
Встали рядом они на тропочке,
Чтобы дать отпор силе вражеской.
И сказал один сыну юному,
Сыну верному вере отческой:
«Ты лети, мой сын, к граду Китежу
Быстрой молнией, ясным соколом,
Упреди людей берендеевых
О большой беде горше горечи,
К нам идет нечестивый вор,
Он несет с собой люту пагубу,
Он полОн несет и бесчестие».
Соколом взлетел отрок к Китежу,
Но настигла его стрела подлая,
Стрела подлая в спину грянула.
Да не взяла его стрела подлая,
Не смутила веры отеческой,
Не стреножила стойкой волюшки.
Не позволил он ворогу лютому
Взять в полОн свою родину милую.
Добежал он до града Китежа
Крикнул: «Тати к нам!» Упал замертво.
А три богатыря берендеевых
Встали насмерть на узкой тропочке.
Как ударила в них волна мутная,
Волна мутная силы вражеской,
Да отхлынула грязною водой,
Оросив траву черной кровушкой.
Как вторая волна дыбом дыбится,
К небу самому подымается.
Как ударила в них втора волна,
Да опять назад откатилася,
По кровавой траве расплескалася.
Закричал тогда нечестивый царь:
«Это что же вы, мУрзы храбрые,
МУрзы храбрые, мУрзы злобные?
Вам ли три простофили помехою?»
Замахал он своей кривой сабелькой,
Стал рубить ей поганые головы.
Рассерчали тогда мУрзы подлые,
Стали дыбиться выше солнышка,
И ударила сила страшная
Прямо в сердце трем богатырям,
И накрыло их волной черною
Черной крови мУрзы батыевой.
Удалилася Дива11 за черный лес
От кровавого рева звериного
Злой орды поганой батыевой.
Смолкла Жива12, повесив голову
От кручины черной, как мУрзы кровь.
Только Желя13 в лесах курлыкала
Одинокой птахой истерзанной,
Да МакОш14 подняла от пряжи глаза,
Серп Морены увидев над пряжею.
Но услышал люд берендеевый
Про свою беду неминучую,
Вышел всяк на битву суровую,
Битву страшную справедливую.
Заплескался ветер хоругвами,
Засветилось небо молитвами,
Посинело вдруг свято озеро,
Да о землю волной ударилось.
И случилось чудо великое,
Поднялось до небес сине озеро
И святой водой разбросало все
Войско вражее по окрестным мхам.
Обезумело войско батыево
Разбежалось, как дети малые,
По болотам, да топким чарусам.
Кого топь взяла, кого зверь загрыз,
Кто от страха сам умом тронулся.
Сам безбожный хан, да поганый царь
Уносил пешком свои ноженьки,
Позабыв коня–черна ворона,
Потеряв в траве дорогу камчу,
Улепетывал быстрей заюшки.
А священный град свято озеро
Залило водой своей благостной,
Заслонило от лютых ворогов
Веру древнюю берендееву,
Славу храбрых отцов и отроков,
Честь для дев сохранив неруганной.
И стоит тот град белокаменный
Под святой водой Светлояровой
Не навечно скрыт волей вышнею,
А до дня Христова пришествия,
До суда над грехами нашими,
Над людскими грехами тяжкими.
И тиха вода свята озера,
НедвижИма с утра до вечера,
Да и ночкой вода натянута
До последней звезды предутренней.
Лишь в святые дни колокольный звон,
Что рассыплет по душам Господня длань15,
Чуть поморщит водицу синюю,
Да слегка купола покажутся,
Над крутой стеной белокаменной,
Под святой водой Светлояровой.
И взлетит протяжное пение
Прямо в небо к ярому солнышку,
Прямо к душам нетленно помнящих
О великом и светлом городе,
СвЯтом городе граде Китеже.
Да не всякому это дадено —
Слышать пение да чудесный звон,
Видеть главы, крестами венчаны,
Видеть камень стен белокаменных.
Только тем, кому сердце чистое
Да душа даны не для подлостей,
Кто не ищет корысти да выгоды,
Может слышать звоны да пение,
Может видеть стены да звонницы
Достославного града Китежа
Через светлые воды озера.
На то воля не наша – вышняя,
Чистым душам тропинка горняя,
Кому даден слух, да услышится,
Кому нужно, тому откроется.
А где сына три берендеевых
Заслонили люд от поганых орд,
От поганых орд мУрзы пакостной,
Ключ забил свЯтою водой,
Свят, как Китеж град,
Чист, как первый день
Зачалась когда Земля Руская,
Русь исконная, Русь кондовая.
Он течет ручьем промеж трех холмов,
Где легли в бою мужи славные
За святую веру отцовскую,
За родную землю и волюшку.
Три креста охраняют святой покой,
А четвертый, малый, для отрока.
А близ берега озера светлого
У часовенки свежесрубленной
Валун-камень лежит горбатится
Восковыми слезами выглажен
Так, что светится светлым сполохом
Над землей сбереженной совести.
Но стоит под водою небесный град,
Верный вере своей незыблемой,
Собирает окрест силы совести,
Силы совести, правды праведной.
И горят в ночи их златы щиты,
Отражая наветы злобные
Прихлебателей мУрзы пакостной.
Бьет набатом по душам Господня длань,
Воззывая полки несметные
Против подлости и забвения
За Святую Русь в вере праведной.
И настанет день. Правозвестники
Жизни праведной, чистой совести
Поведут полки свои славные
Из святой воды Светлояровой,
Очищая Русь от поганых сил,
Разрушая наветы МОрока,
Освящая Русь светом солнышка.
Огнь-батюшка, распери крыла,
Разбуди славных слуг Агуновых16,
Пусть по совести свечи ставятся,
А стекают слезами праведных,
Чтобы помнили люди добрые
Наших предков заветы славные.
Пояснения:
0. чарусы – топкие засасывающие «окна» на болотах.
1. Ярило – славянский Бог неистовой любви.
2. Светлояр – озеро, названное так в честь славянского Бога Ярилы, на берегу Светлояра жило славянское племя Берендеев.
3. князь Георгий Всеволодович – внук князя Юрия Долгорукого
4.
Китоврас – славянский Бог мудрости и смелости, покровительствующий строительству храмов, представляется в образе полуконя-получеловека. Китеж построен и назван в честь этого Бога.
5. Морок – славянский Бог обмана и одновременно хранитель путей к правде и истине, которые скрывает, используя обман.
6. Сирин – птица смерти, заманивает свои жертвы дивным пением.
7. Морена – Мара-Морена – славянская Богиня смерти, подрезает своим серпом нити судеб, которые прядет Макош.
8. Святибор – славянский Бог леса, господин леших.
9. Купальница – славянская Богиня ночи.
10. Заря-Заряница – славянская Богиня утра.
11. Дива – славянская Богиня охоты.
12. Жива – славянская Богиня жизни.
13. Желя – славянская Богиня скорби.
14. МакОш – славянская Богиня судьбы, прядущая нити судеб на небе.
15. Господня Длань – пустынное поле у берега Светлояра, с которого, как говорят ныне живущие у озера, раздаются звоны церквей града Китежа.
16. Агуна – славянский Бог земного огня.
Легенда о невидимом граде Китеже
Голландская национальная опера и балет
Римский-Корсаков
Этот спектакль больше не доступен для просмотра в виде видео по запросу по соображениям прав, но другие материалы о постановке все еще доступны.
до
Невинная девушка взята из священного леса, чтобы присоединиться к напуганным жителям осажденного города. Когда угрожает уничтожение, происходит чудо…
Свою самую масштабную оперу Римский-Корсаков написал в последние годы жизни. Это свидетельство его мастерства в красочной оркестровке, эпических хоровых сценах и изображении необычных персонажей, противопоставляющих обезоруживающую честность героини Февронии аморальности бродячего антигероя Гришки.
Литой
Князь Юрий Всеволодович | Ванеев Владимир |
|---|---|
рый Князь Юрий Всеволодович0003 | Maxim Aksenov |
Fevroniya | Svetlana Ignatovich |
Grishka Kuterma | John Daszak |
Fyodor Poyarok | Alexey Markov |
Майрам Соколова | |
Два дворянина | Морски Франц, Петр Аринк |
Gusli Player | Gennady Bezzubenkov |
Bear Handler | Hubert Francis |
Singing Beggar | Iurii Samoilov |
Bedyay | Анте Джеркуница |
Бурундай | Владимир Огневенко |
Jennifer Check | |
Alkonost | Margarita Nekrasova |
Chorus | Chorus of Dutch National Opera, Nederlands Concertkoor (Tatars, Act II) |
Оркестр | Нидерландский филармонический оркестр |
. .. | |
Николай Римский-Корсаков | ||
Conductor | Marc Albrecht | |
Vladimir Nikolajevitsj Belski | ||
Staging & sets | Dmitri Tcherniakov | |
Costumes | Dmitri Черняков Елена Зайцева | |
Художник по свету | Глеб Фильштинский | |
Хор Мастер | Martin Wright | |
HOORUS MASTER (TATARS, ACT II) | Boudewijn JANSEN | 9000 |
8 9000 2 | ||
9 9000 2 | ||
| . После того, что случилось, жизнь никогда не будет прежней. Акт I В лесу Пустынное и заброшенное место в лесу, вдали от крупных дорог и цивилизации. Заблудившись на охоте, сюда приходит князь Всеволод, сын Юрия, правителя Великого Китежа. Пораженный этим островком жизни среди непроходимых лесов, он расспрашивает Февронию о ее необычной судьбе. Всеволод любит Февронию, но поначалу с сомнением слушает ее неземные слова. Они слишком расходятся с мнениями и так называемой правдой, к которой он привык. Однако Феврония открывает ему совсем другое мировоззрение. Восхищенный, Всеволод понимает, что уже не может без нее существовать. Он просит Февронию стать его невестой. Услышав голоса преследующих его охотников, он прощается с ней и обещает взять ее с собой в Великий Китеж. Во главе с Федором Поярком, другом князя, появляются охотники в поисках Всеволода и рассказывают Февронии, кто был у нее в гостях. Акт II Маленький Китеж Жители города ведут праздную жизнь, пытаясь забыть о надвигающейся угрозе. На площади идет бурное празднество. Гришка Кутерьма в центре внимания. Он с удовольствием издевается. Внезапно один из горожан предсказывает ужасное бедствие, которое постигнет землю, наводя ужас на всех. Люди сначала боятся, а потом отказываются верить пророчествам. В глубине души каждый надеется, что он будет защищен внутри неприступного Великого Китежа, что сможет найти там убежище и приют. Ходят слухи, что сегодня в Великий Китеж приедет невеста Всеволода Феврония. Двое неизвестных пытаются подкупить Гришку Кутерьму, чтобы он публично оскорбил Февронию, когда она приедет в город. Феврония их раздражает, так как они считают ее недостойной жить в Великом Китеже. Гришка соглашается на заговор. Федор Поярок привозит Февронию в город. Толпа на площади радостно приветствует ее, считая ее своей защитницей. Но Гришка Кутерьма публично издевается над Февронией, насмехаясь над ее низким происхождением. Поярок пытается прекратить всеобщую неразбериху, звоня, чтобы включить свадебную песню. Но песня прерывается. Ко всеобщему ужасу вбегает испуганная толпа и возвещает о приближении врага. Врываются татары и жестоко убивают всех испуганных жителей и ослепляют Поярок. Их предводители Бедяй и Бурундай уносят понравившуюся им Февронию. Так как цель татар – найти путь к Великому Китежу, Гришка Кутерьма соглашается вести их. Феврония молит Господа защитить Великий Китеж. Акт III Великий Китеж В полночь в Великом Китеже князь Юрий пытается собрать всех горожан от мала до велика, чтобы объявить о приближающейся угрозе. Народ собирается вокруг ослепшего Поярка, который вместе с мальчиком добрался до города. Всех потряс его рассказ о страшном бедствии и о слухах, будто сама Феврония ведет татар в Великий Китеж. Юрий просит всех приготовиться к героической смерти. Он посылает всех мужчин на битву с татарами. Мужчины уходят перед верной смертью. Остаются только жены, матери и дети. Чувствуя, что их мужчины не вернутся, они готовы на все. Юрий укрепляет их решимость. Женщины прощаются друг с другом в надежде воссоединиться со своими мужчинами на другой стороне жизни. На грани смерти скорбь оставшихся китежцев сменяется радостью. Симфоническая интермедия Херженецкая битва Все мужчины гибнут в кровавой схватке с татарами. Всеволод получает сорок смертельных ран. Среди ночи Гришка Кутерма приводит татар к окрестностям Великого Китежа. Бедяй и Бурундай подозревают, что Гришка нарочно завел их не туда, и угрожают убить его, если на следующее утро они не увидят Великий Китеж. Феврония узнает о смерти Всеволода и оплакивает убитого жениха. Пока татары спят, Гришка умоляет Февронию освободить его, говоря ей, что ее судьба все равно решена. Он признается, что оклеветал ее, заставив всех поверить, что это она привела татар в Китеж. Поэтому ей нет смысла пытаться спасти собственную жизнь. Феврония сжалилась и прощает Гришку. Рискуя собственной жизнью, она пытается спасти его. При первых лучах зари Гришка видит Великий Китеж. Он теряет рассудок и пытается убежать, забрав с собой Февронию. Татары просыпаются и видят страшное видение. Акт IV В лесу Среди ночи Феврония измождена и изо всех сил пытается пробраться через гущу леса. Кутерма следует за ней. Он говорит в бреду. Феврония пытается утешить его, дать ему помощь и надежду. Она учит его молиться. Но Кутерма видит вокруг только демонов и в конце концов с диким криком убегает в лес. InsightsРазве Бог не везде?Величайшая опера Римского-Корсакова Сказание о невидимом граде Китеже и деве Февронии часто называют «русским Парсифаль ». Написанная в первые годы 20-го века и впервые исполненная в 1907 году, она выдает некоторые музыкальные влияния последней оперы Вагнера, впервые исполненной в 1882 году; но большее родство имеет пантеистическое видение, охватывающее как религию, так и природу, через которое «мудрый глупец» (описание Вагнера) прокладывает опасный путь к неуловимой цели. Некоторые определяют эту цель как искупление, но истинная тема обеих опер — сострадание. Но самое сильное впечатление, оставленное поразительной постановкой Дмитрия Чернякова для Голландской национальной оперы, — это принципиально русский характер всей концепции. Черняков, сам себе дизайнер, создает для этих внешних актов великолепный дремучий русский лес, населенный ежеминутно наблюдаемыми природными и человеческими происшествиями, словно на картине Брейгеля. Февронию с возвышенно-свежей невинностью играет русское сопрано Светлана Игнатович-Аксенова, сияющая в навязчивых каденциях своей вступительной песни. В конце этого акта, когда нежданные гости ушли, а лесники методично карабкаются по раме далеко за кулисами, она ложится на травянистую землю леса, в экстатическом общении с природой. Действие II, действие которого происходит в Малом Китеже, является полной противоположностью. Здесь Черняков рисует картину неуправляемой городской праздности и наполняет ее отдельными действиями, слишком подробными, чтобы их можно было уловить за один просмотр. Из этой массы контрастного действия — свадебного кортежа Февронии, медведя-постановщика, пророческой песни барда — вырастает другой великий самобытный персонаж этой оперы — Гришка Кутерьма. Безработный, но откровенный пьяница, он принадлежит к русской традиции лживых мошенников, встречающихся у Мусоргского и Бородина, но уж точно не у Вагнера. Около 35 лет назад Римский-Корсаков работал над своей первой оперой Псковитянка, в одной квартире с Мусоргским, когда он писал Борис Годунов. Беспомощная паника, охватившая китежцев перед лицом скорого татарского нашествия, напоминает обе эти оперы конца 1860-х гг. Это сверхъестественное предвидение сегодняшнего дня, когда мы беспомощно противостоим смертельной пандемии. Гришка становится агентом предательства как пристани Китежа, задуманной его правителями как убежище от земных страданий, так и покинутой невесты Февронии. Но, столкнувшись с уничтожением, брошенные женщины Китежа превращают горе в радость, а Феврония спасает Гришку от бойни. Происходит «чудо», когда Великий Китеж становится невидимым в тумане, его церковные колокола и призрачное отражение в воде жутко вызываются стеклянной оркестровкой Римского. В последнем акте у Гришки возникают алкогольные галлюцинации раскаяния, которые сводят его с ума. Феврония засыпает на земле и воображает брак со Всеволодом, в котором ей было отказано; обращение к тем, кому она была и не смогла помочь в течение своей жизни. Как напоминает нам Черняков: « После того, что случилось на земле, жизнь уже не может продолжаться по-старому. Все живут в ожидании неизбежного конца . Галерея© Monika Rittershaus © Monika Rittershaus © Monika Rittershaus © Monika Rittershaus © Monika Rittershaus © Monika Rittershaus © Monika Rittershaus © Monika Rittershaus © Monika Rittershaus © Monika Rittershaus © Monika Rittershaus © Monika Rittershaus © Monika Rittershaus © Monika Rittershaus © Monika Rittershaus © Monika Rittershaus © Monika Rittershaus © Monika Rittershaus © Monika Rittershaus © Monika Rittershaus © Monika Rittershaus Нагрузка больше .
Сказание о невидимом граде Китеже и деве Февронии — Астраханский государственный театр оперы и балета Промо Краткое описание Описание Акт 1 Место: Лес за Волгой. В этих диких лесах с густыми зарослями и болотами живет прекрасная дева Феврония. Она дочь природы, дружит с птицами и дикими зверями, знает все тайны леса. Однажды она встречает в лесу молодого человека, который охотился и заблудился. Феврония дружелюбно встречает незнакомца. Она лечит его рану травами. Он влюбляется в ее красоту, духовную цельность и любовь к людям и природе и надевает ей на палец кольцо. Пообещав вскоре прислать брачных посредников, молодой человек уходит. Из леса выходят охотники во главе с Федором Поярком. От них Феврония узнает, что ее жених Всеволод, сын князя Юрия, китежского правителя.
Акт 2 Место: «Малый Китеж» В этом месте проходят праздничные гулянья, так как ожидается прибытие свадебного кортежа княжны Февронии. Гуслар поет песню, в которой описывает видение плачущей Богородицы. Шествие подходит под звон колоколов. Все радостно приветствуют царевну, только Гришка Кутерьма (местный пьяница) осмеливается напомнить ей, что она бедная простолюдинка. Народ прогоняет Гришку, а доверенное лицо князя Федор Поярок дает девушкам знак начать свадебную песню. Внезапно веселье прерывается звуками военных рожков. Город окружен армией вторгшихся татар. Они жестоко убивают горожан. Феврония попадает в плен к татарам и терзается тревогой за судьбу своего жениха и города Великого Китежа, на который следующим нападут татарские ханы Бедяй и Бурундай. Гришка соглашается предать Россию и привести татар к городу, а Феврония молит сделать его невидимым.
Антракт «Керженецкая битва» Акт 3 Место: «Великий Китеж» Услышав о нашествии, жители Великого Китежа собираются на главной площади перед Успенским собором.
Акт 4
Сцена 1 — У озера Светлый Яр Темная ночь. После долгого пути по пустыне Гришка вывел татар на берег озера. Не сумев разглядеть город из-за тумана, татары обвиняют его в предательстве и привязывают к дереву, намереваясь утром убить. Они разводят костры и делятся своей добычей. Двое татарских предводителей, Бурундай и Бедяй, ссорятся из-за Февронии, и Бедяй убит. Татары спят, и слышно, как Феврония оплакивает павшего в бою Всеволода. В сутолоке слышен звон китежских колоколов. Войска покидают Февронию. Она падает на траву. Ей снятся пышные цветы, странные животные и горящие на деревьях свечи. Райские птицы Сирин и Алконост возвещают ей спокойствие и счастье. Появляется князь Всеволод. Он идет навстречу Февронии и делится с ней хлебом. Молодая пара переезжает в Великий Китеж. Симфоническая картина «Прогулка в невидимом городе» Сцена 2 — Невидимый город Туман рассеялся. Есть легендарный Великий Китеж, город красивых людей с добрыми сердцами. Февронию и Всеволода встречают одетые в белое горожане. Среди них Федор Поярок, мальчик и князь Юрий. |
Феврония отреклась от прежней жизни, чтобы посвятить себя нуждающимся. Здесь, в глуши, она ведет совсем другую жизнь. Она чувствует энергию и то, что ее судьба — помогать тем, кто не может выжить самостоятельно, кто потерян или слаб.
Толпа возмущена. Феврония, однако, берет Гришку под свою защиту, отвечает ему смиренно и искренне и жалеет Кутерьму. Услышав ее слова, Гришка чувствует себя потерянным и обиженным.
Горожане подавлены, в том числе и князь Юрий, создавший Китеж как убежище от земных страданий и место духовного отречения. Люди, которые когда-то следовали за ним в это место, теперь в растерянности. Но рассчитывать, кроме него, не на что.
Уставшие татары делят награбленное. В ссоре из-за Февронии Бурундай убивает Бедая. Потом все татары засыпают.
Феврония тщетно пытается его позвать. Вся ее энергия покидает ее. Лежа на земле, перед ней возникает счастливый образ: она видит себя в окружении своих близких, тех, кто был ей дорог, встречалась она или не встречалась в течение жизни, могла или не могла помогать.
Героиня Феврония — «юродивая» в русской традиции, обладающая инстинктивной мудростью, выходящей за рамки политики и религии. На вопрос князя Всеволода в 1 акте, ходит ли она в церковь, она отвечает: « Не везде ли Бог? Вы можете подумать, что мой лес — это пустое место, но нет — это великий храм, где день и ночь мы совершаем Евхаристию ’. Музыка, под которую она поет эти строки, возвращается в четвертом акте, чтобы воплотить ее преображенную душу.
Это душераздирающий образ.
Княжеский егерь Федор Поярок, которого татары ослепили, рассказывает им о зверствах, совершенных на Малом Китеже, и о пленении Февронии татарами. Мальчик объявляет, что подходят татары. По велению князя Юрия все молятся Пресвятой Богородице о заступничестве. Народ готовится к бою, и князь Всеволод ведет отряд, готовый сражаться до конца. Тогда золотой туман поднимается над озером и окутывает город, скрывая его от неприятеля: только церковные колокола слабо жужжат.
Гришка, терзаемый страхом и угрызениями совести, умоляет ее отпустить его, и она делает это, веря, что доброта исцелит его душу. Он спешит утопиться, но его ноги словно врастают в землю. Он останавливается на берегу, так как рассвет показывает, что, хотя город остается невидимым, его отражение можно увидеть в воде, а колокола звенят все громче. Татары испугались увиденного и расходятся.