Года ссср: Советский Союз – DW

Евреи СССР накануне войны. Восточные и западные территории

К 1939 г. в СССР проживало около 3020000 евреев. В сентябре 1939 года, в соответствии с пактом Риббентропа-Молотова, Красная Армия вступила в Восточную Польшу. Летом 1940 года СССР аннексировал румынские провинции Бессарабию и Северную Буковину, а затем независимые страны Прибалтики: Литву, Латвию и Эстонию. Аннексия этих территорий добавила к населению СССР еще около 1900000 евреев.
В СССР все органы общественной и политической еврейской жизни были ликвидированы. Вследствие стремительного наступления германских армий в период с 22 июня по 5 июля 1941 года эвакуация населения не была организована, и уйти от наступающих немцев сумело не более 10-12% еврейского населения западных областей. Всего под оккупацией оказалось 2700000 евреев СССР.

Подробнее…

• Фото
• Видеолекции
• Артефакты
• Документы

Розалия Липская и ее сын Феликс из Минска незадолго до войны. Феликс Липский пережил годы оккупации в партизанском отряде

Фотоархив Яд Вашем, 4012/28

Еврейская семья из Минска накануне войны

Фотоархив Яд Вашем, 8282/3

Урок математики в еврейской (на языке идиш) школе. Житомир, 1938

Фотоархив Яд Вашем, 4147/120

Иосиф и Мина Кизельштейн на улице Белостока, 1941

Фотоархив Яд Вашем, 8402/2

Фотография учеников 8 класса в канун годовщины Октябрьской революции 6 октября 1940 года, Рига

Фотоархив Яд Вашем, 8449/37

Ученики на уроке в Еврейской частной гимназии. Каунас, 1940

Фотоархив Яд Вашем, 2780/14

Ученики начальной школы ставят «пуримшпиль» — спектакль на праздник Пурим. Вилькия, независимая Литва. 1939

Фотоархив Яд Вашем, 218/24

Члены молодежного движения Бней Акива на учебной ферме. Кулаутува, Литва. Август, 1939

Фотоархив Яд Вашем, 7142/23

Учащиеся еврейской (на языке идиш) школы. Житомир, 1938

Фотоархив Яд Вашем, 4147/31

Большая синагога на улице Гоголя, Рига

Фотоархив Яд Вашем, 2943/1

Бывший партизан, ученый-историк, доктор Ицхак Арад: Сколько евреев жило в СССР накануне войны

Бывший партизан, ученый-историк, доктор Ицхак Арад: Сколько евреев было уничтожено нацистами в годы Холокоста

Шалом Алейхем «Избранные письма». Книга издана в Москве в 1941 году издательством «Дер Эмес» («Правда»)

Собрание артефактов Яд Вашем
Дар Хаима Иделовича из города Шаргород, Украина

Салфетка из ткани с надписью на идиш «Все чистое –красиво». Перед войной она висела на кухне в еврейском доме в одной из литовских деревень. Дом был разрушен, а его хозяева убиты. Салфетку нашел солдат Красной Армии Моше Домб во время освобождения Литвы

Собрание артефактов Яд Вашем
Подарок Моше и Регины Домб из киббуца Кфар Менахем, Израиль

Стратегический провал Сталина — Ведомости

Пакт Молотова – Риббентропа с завидным упорством пытаются представить как единственно верный, а то и гениальный шаг советского руководства / Фотохроника ТАСС

Великая Отечественная началась для СССР настолько неудачно, что уже через несколько месяцев страна была поставлена на грань существования. Масштабы катастрофы 1941 г. были огромны, предопределив весь остальной ход войны – ее длительность, тяжесть и гигантское число жертв.

Безвозвратные оперативные потери Красной армии (убитые, пропавшие без вести, пленные) за первые полгода войны составили 5,3 млн человек. На остальные 3,5 года войны приходится 8,4 млн. В 1941-м СССР потерял почти всю кадровую армию, наиболее подготовленных солдат и офицеров. «Мобилизованная армия» образца 1942 г. уступала ей на порядок. Из-за эвакуации промышленности и утраты огромных ресурсов резко просело количество и качество военной продукции. А сама необходимость освобождать в 1942–1944 гг. чуть ли не всю европейскую часть СССР обусловила громадные потери не только армии, но и гражданского населения – из-за разразившейся на оккупированной территории гуманитарной катастрофы.

Тем удивительнее, что первопричину этой катастрофы – пакт Молотова – Риббентропа – с завидным упорством пытаются представить как единственно верный, безальтернативный, а то и гениальный шаг советского руководства. А ведь именно пакт (если понимать под ним не сам акт подписания соглашения с рейхом 23 августа 1939 г., а разворот на 180 градусов всей политики по отношению к Германии) блокировал все альтернативные – и куда более привлекательные! – варианты вступления СССР во Вторую мировую войну. Оставляя за скобками моральные аспекты раздела Польши на паях с рейхом, попробуем оценить полезность полученных в результате территорий в чисто военном плане.

У апологетов пакта находится немало аргументов в его защиту. Главных – три: 1) он дал СССР два лишних года на перевооружение и подготовку к войне; 2) он позволил отодвинуть западную границу на 200–300 км; 3) да и что оставалось делать в августе 1939-го, если англо-французы не шли на соглашение, не воевать же с Гитлером в одиночку? Попробуем проверить эти аргументы на прочность.

Перевооружение вермахта

Два «выигранных» пактом года оказались совершенно лишними. По одной простой причине – немцы за это время довооружились куда успешнее.

Возьмем для примера ударную силу блицкрига – немецкие танковые войска. На сентябрь 1939 г. в них числилось 1445 танков Т-I, 1072 Т-II, 98 Т-III и 211 Т-IV (а также 280 чешских легких танков 35(t) и 38(t)).

Т-I (или Pz.I), составлявший 46,4% танков панцерваффе, – двухместная машина с двумя пулеметами и броней 13 мм. Танк «оказался весьма посредственным и неприменимым оружием. [В Испании] во многих случаях танки этого типа вынуждены были сдаваться, как только попадали под пулеметный или даже ружейный огонь пехоты» («Уроки Гражданской войны в Испании». М., Воениздат, 1938). Т-II с 20-миллиметровой пушкой был немногим лучше.

На этом фоне вооруженные 45-миллиметровой пушкой советские Т-26 и БТ, составлявшие костяк бронесил РККА (21 100 машин на начало 1939 г.), превосходили немцев чуть ли не по всем табличным характеристикам. Лишь 12% панцерваффе приходилось к сентябрю 1939-го на современные «трешки» и «четверки», но и с их ранними модификациями советская бронетехника вполне могла тягаться.

К июню 1941-го картина выглядит качественно иной: «двушек» и «единичек» в вермахте осталось 1949 штук (плюс 754 чешских 38(t) и 149 – 35(t)), а вот число «троек» и «четверок» выросло до 1957. При этом Т-III и Т-IV оказались не по зубам советским 45-миллиметровым орудиям, составлявшим основу противотанковой обороны Красной армии. Обстрел на полигоне «трешек», закупленных в Германии в 1940-м, показал, что «сорокопятка» может пробить его броню только со смертельных для себя 150 м, а новые экранированные модификации – с 50 м. Неудивительно, что из 17 000 45-миллиметровых орудий, с которыми Красная армия начала войну, к концу 1941 г. останется всего 5000.

В 1941-м уже в СССР новые танки Т-34 и КВ составляют от силы 10% машин, да и те не освоены экипажами и страдают массой «детских болезней». Но главное, как говорил генерал Рейхенау, «два года боевого опыта полезнее, чем 10 лет учебы в мирное время». И немцы этот опыт маневренной войны, как и опыт борьбы с тяжелыми танками (английскими «матильдами» и французскими B1bis), получили. Когда на третий день войны под Расейняем 6-я немецкая танковая дивизия, оснащенная чешскими 35(t), столкнулась с советской 2-й танковой, в которой кроме БТ-7 было 49 танков КВ, не спасла и новая техника. На третий день боя командир нашей дивизии застрелился, ее остатки, потеряв 98% танков, отошли на восток, а немцы покатили дальше, на Псков.

К 1941 г. немцы не только выиграли в «гонке перевооружений», но и получили бесценный боевой опыт, обусловивший их успехи в первые полгода войны.

200–300 лишних километров

Затормозили немцев в декабре 1941-го в 30 км от Москвы. А что было бы, если бы не «лишние» 200–300 км Западной Украины и Западной Белоруссии, которые СССР получил по договору с Гитлером? И на этот вопрос ответ не столь очевиден.

Проблемой № 1 для России/СССР в эпоху индустриальных войн была не глубина обороны, а сроки развертывания армии в начале войны. Чтобы встретить удар противника (или нанести его), дивизии нужно погрузить в эшелоны, перевезти из мест постоянной дислокации по железным дорогам на границу, высадить. В силу очевидной разницы в расстояниях западные соседи делали это быстрее.

200–300 км в условиях 1939–1941 гг. означали, что плечо подвоза войск к границе увеличивается, железные дороги надо перешивать на советскую колею, ни аэродромов, ни складов в потребных количествах нет – все это нужно строить. «Мы увидели, насколько уменьшились теперь наши возможности для стратегического сосредоточения и развертывания войск в случае войны», – развел в мемуарах руками генерал Сандалов. А он в 1939 г. был начальником оперативного отдела штаба Белорусского округа, в 1941-м – начальником штаба 4-й армии Западного особого округа, т. е. непосредственно занимался развертыванием войск на новых территориях.

Вместо боевой подготовки войскам пришлось обустраиваться на новом месте. «Больше половины частей, перешедших на новые места, не имели полигонов. Это не дало возможности отработать боевые стрельбы. Стрельбы закончили только с места, никто в этом году не стрелял взводом, ротой», – докладывает начальник Главного автобронетанкового управления генерал Федоренко в декабре 1940-го.

И главное: поднятые по тревоге в середине июня 1941-го армии второго стратегического эшелона просто не успели соединиться с армиями прикрытия – не хватило тех самых 200–300 км. И немцы получили возможность бить Красную армию по частям, сохраняя на линии фронта численное превосходство. Да, вермахт потратил на преодоление новоприсоединенных территорий около недели. Но если бы он встретил на границе более плотную группировку войск, то и потери бы понес куда более серьезные, и глубина продвижения была меньше.

Война в 1939-м как подарок

Если бы не было пакта, могли бы немцы в сентябре 1939-го не остановиться на Польше, а сразу напасть на СССР? Теоретически да. Хотя план «Вайс» (война с Польшей) этого варианта не предусматривал, но Гитлер известен непредсказуемыми решениями. В таком случае фюрер сделал бы просто царский подарок Сталину – по сравнению с реальной ситуацией 1941-го.

Без передышки, с потраченным моторесурсом танков и оторвавшимися тылами удариться головой о сосредоточенную и мобилизованную Красную армию, прикрытую укрепрайонами «линии Сталина» на старой границе? И это при том, что противотанковая артиллерия Красной армии способна уверенно поражать 90%, а не половину парка панцерваффе, а возмещать потери немцам нечем. С сентября 1939-го по апрель 1940-го их танкопром ежемесячно выдавал в среднем по 70 машин. Только в мае 1940-го цифра впервые становится трехзначной – 116. И не потому, что Гитлер недооценивал танки, а из-за нехватки ресурсов. Две трети всех расходов германского военпрома в 1940-м пошло на выпуск боеприпасов.

Танки – только часть проблемы. Грузовики, бензин, металлы – за что ни возьмись, всего не хватает. Только после захвата Норвегии, Франции, Балкан немцы смогли прибрать к рукам ценнейшие ресурсы в товарном количестве – железо, бокситы, нефть – и создать задел на «большую войну». По некоторым позициям, например алюминию (критически важному для производства двигателей и самолетов), их добыча с оккупированных территорий сопоставима с тем, что СССР получил в годы войны по ленд-лизу.

В 1939-м ничего этого у них нет. К сожалению, это и фюрер хорошо понимал. Поэтому даже без пакта Гитлер, скорее всего, взял бы тайм-аут, чтобы осмотреться и привести вермахт в порядок.

Именно в этот момент у СССР появилась наконец возможность договориться с англо-французами о совместных действиях. Почему не раньше? Потому что глава английского кабинета Невилл Чемберлен всерьез полагал, что Сталин хочет, заключив военный союз, втянуть Англию и Францию в войну с Гитлером. Чемберлен считал, что, даже победив Германию, Британская империя рухнет, не выдержав еще одной мировой войны (и, кстати, оказался прав). Поэтому переговоры с СССР он рассматривал как средство давления на Гитлера, шанс удержать его от войны.

Но после 1 сентября 1939 г. эта концепция стала неактуальной. И уже 27 сентября советский посол в Лондоне Майский передал в Москву запрос главы Foreign Office Гамильтона: какие действия требуются от Англии, чтобы СССР отказался от своего нейтралитета? Это было недвусмысленное предложение союза.

К этому моменту отмобилизованная Красная армия уже численно превосходит вермахт, а тут еще предлагают второй фронт на Западе. И промышленность Франции в этом варианте работает не на, а против вермахта. Если Красная армия не ждет удара немцев, а сама наносит его, то не потребуется эвакуация промышленности и пиковый уровень военного производства, пришедшийся в реальной Великой Отечественной на 1944-й, будет достигнут уже в 1942-м. Зато у немцев проблемы растут по экспоненте из-за меньшего количества и худшего качества техники и ограниченных ресурсов для ее воспроизводства. Да и боевой опыт у них пока еще минимален.

Это «окно блестящих возможностей» сохраняется более полугода – до разгрома Франции в июне 1940-го. После чего ситуация становится много хуже. И все же варианты остаются. Даже после пакта возможность атаковать Германию остается зимой 1940–1941 гг. – после провала переговоров Молотова с Гитлером в ноябре. Или в апреле 1941-го – после нападения немцев на Югославию, с которой СССР накануне заключил договор о взаимопомощи.

Конечно, этот вариант слабее предыдущих. Немцы за счет развитых коммуникаций могут опередить Красную армию в развертывании. Но даже в этом случае война начнется не по их сценарию, а с тем самым «начальным периодом», с боев армий прикрытия – именно так, как это представлялось советским военным в 1930-е. Да, легкой победы над набравшим вес рейхом весной 1941-го уже не будет. Но по сравнению с «котлами» реального 1941-го это совершенно другой уровень потерь людей и матчасти, сохраненная от вторжения собственная территория и куда более радужные перспективы на 1942 г.

Дорога в ад 1941-го

План Сталина, приведший к заключению пакта, казался рациональным: подождать, пока немцы и англо-французы истощат друг друга в позиционной войне образца Первой мировой. И выйти на сцену через пару лет с нерастраченными ресурсами, повторив удачный ход США в 1917-м. Увы, благими намерениями оказалась вымощена дорога в ад.

Немцам удалось упредить Красную армию в развертывании. 186 советских дивизий, которыми располагал СССР в западной части страны, вступали в бой несколькими раздробленными группировками. И каждый раз слитые воедино 123 немецкие дивизии (плюс их союзники) имели численное превосходство. Оказавшись в меньшинстве, армии особых округов были разбиты, а их разгром ухудшал положение и шедших к ним на выручку армий внутренних округов. Соотношение сил каждый раз складывалось не в пользу Красной армии.

Только перманентная мобилизация, давшая к концу года около 830 расчетных дивизий, смогла затормозить вермахт на пороге Москвы, заставив его, образно говоря, «подавиться» грудами советских соединений, брошенных навстречу. 5,3 млн человек за первые полгода войны и стали той ценой, которой эта остановка и поворот под Москвой были достигнуты. А впереди были три с половиной года тяжелых боев и итоговые цифры – от 16 млн до 26 млн человек, – которыми оперируют историки в оценке числа потерь Советского Союза в Великой Отечественной.

Такова оказалась стоимость желания «поиграть на противоречиях империалистических держав», вместо того чтобы сосредоточиться на борьбе с главной опасностью, угрожавшей тогда и Советскому Союзу, и Европе.

Автор – военный историк

Полная версия статьи. Сокращенный газетный вариант можно посмотреть в архиве «Ведомостей» (смарт-версия)

Фотогалерея: «Враг будет разбит. Победа будет за нами»: лица первого дня войны

Годовщина сталинской контрреволюции: 30 лет со дня распада СССР

26 декабря 1991 года сталинский режим во главе с Михаилом Горбачевым официально распустил Советский Союз. Конец СССР и реставрация капитализма стали кульминацией 70-летнего предательства сталинской бюрократией революции, чье наследие она узурпировала.

Советский лидер Михаил Горбачев, второй справа, и президент США Рональд Рейган, второй слева, обмениваются рукопожатием возле Хофди в начале серии переговоров, 11, 19 октября.86, Рейкьявик, Исландия. Остальные мужчины неизвестны. (AP Photo/Ron Edmonds)

В связи с 30-летием этого события как основные средства массовой информации, так и академические публикации хором повторяли одну и ту же ноту: «Никто этого не предвидел». В своей недавно вышедшей книге « Крах: Падение Советского Союза, » профессор Владислав М. Зубок из Лондонской школы экономики пишет: «Никто, включая самых проницательных наблюдателей, не мог предсказать, что Советский Союз, эпическая атака гитлеровских армий будет побеждена изнутри, благодаря внутренним кризисам и конфликтам».

Утверждения о том, что распад Советского Союза был непредвиденным, исключают любые ссылки на анализ последних лет существования Советского Союза, проведенный троцкистским движением. Его не охватила головокружительная эйфория «горбимании», охватившая буржуазные СМИ и академическую советологию после прихода Горбачева к руководству Коммунистической партией СССР в 1985 году. Международный Комитет Четвертого Интернационала (МКЧИ) неоднократно предупреждал, что Политика Горбачева гласность (открытость) и перестройка (реструктуризация) выражали стремление сталинской бюрократии реинтегрировать советскую экономику в мировой рынок через реставрацию капитализма.

Всемирный социалистический веб-сайт публикует сегодня обширную коллекцию исторических документов и заявлений Международного Комитета Четвертого Интернационала (МКЧИ), в которых тщательно прослеживается внутренняя логика политики Горбачева и предупреждается, что неизбежная траектория сталинизма была Распад рабочего государства.

В марте 1987 года МКЧИ написал в Что происходит в СССР? Горбачев и кризис сталинизма , «Нехватка техники и сохраняющиеся противоречия между промышленностью и сельским хозяйством могут быть разрешены только через выход на мировой рынок. Есть только два пути интеграции Советского Союза в этот рынок: путь Горбачева, ведущий к капиталистической реставрации, и путь мировой социалистической революции».

В августе 1987, выступая по случаю 47-й годовщины убийства Льва Троцкого агентом сталинского ГПУ, Дэвидом Нортом, национальным секретарем Рабочей лиги — предшественницы Партии Социалистического Равенства (США), — пояснил, что переходя к восстановления капиталистических отношений собственности, Горбачев «не представляет собой отречения от сталинизма, а возникает неумолимо из гниения бюрократии, готовящейся активно отречься и отвергнуть те социальные завоевания Октябрьской революции — установление государственной собственности и монополии внешней торговли, на которую она раньше не осмеливалась нападать». (Троцкизм против сталинизма)

В 1989 году Норт опубликовал «Перестройка против социализма: сталинизм и реставрация капитализма в СССР », состоящую из серии статей, опубликованных в газете «Бюллетень » Рабочей лиги в период с марта по май того же года. Норт продемонстрировал, что «открытие» гласности было не восстановлением советской демократии для рабочего класса, а попыткой «создать союз наиболее привилегированных и политически артикулированных слоев советского общества: от управленческой элиты до самых зажиточных слоев государственной промышленности и колхозов, технократам, интеллигенции и алчной мелкой буржуазии, численный рост и обогащение которых является одной из главных целей сталинского режима».

Перестройка , продолжал он, повлекла за собой «проведение политики свободного рынка, ликвидацию монополии внешней торговли и легализацию частной собственности на средства производства». Именно посредством этих мер, утверждал Норт, «контрреволюционная логика сталинской теории «социализма в одной стране» находит свое окончательное выражение в развитии внешней политики, направленной на подрыв советской государственной собственности и восстановление капитализма внутри самого СССР. ”

Правильность этих выводов, их формулировка, подтвержденная историческим развитием, является убедительным подтверждением научного марксистского анализа классового характера Советского Союза и роли сталинской бюрократии, разработанного Львом Троцким и разработанного МКЧИ.

Русский рабочий класс, возглавляемый партией большевиков и поддерживаемый широкими массами крестьян, пришел к власти в октябре 1917 года под руководством Владимира Ленина и Льва Троцкого и создал первое в мире рабочее государство. Это была переходная социальная форма, уже не капиталистическая, но еще не социалистическая.

Октябрьская революция явилась самым прогрессивным событием в истории человечества, приведшим не только к колоссальному подъему положения советских масс. Создание первого в истории рабочего государства и свержение капитализма дали мощный толчок борьбе рабочего класса и угнетенных масс во всех частях мира. Однако его раздирали противоречия, вытекавшие из исторически укоренившейся отсталости России и экономической разрухи, вызванной десятилетием мировой войны, революционных потрясений и гражданской войны. Самое главное, развитие социализма зависело от распространения революции за пределы Советского Союза, в передовые центры капитализма в Западной Европе.

Но провал и предательство революций в начале 1920-х годов, наиболее трагично в Германии в 1923 году, продлили изоляцию Советского Союза и углубили его противоречия. Недостаточность производства обязательно влекла за собой неравенство. В своей мастерской книге 1936 года о природе Советского Союза и сталинизма Преданная революция, Троцкий писал: : « Государство принимает прямо и с самого начала двойственный характер: социалистический, поскольку оно защищает средства производства; буржуазным, поскольку распределение жизненных благ осуществляется с капиталистической мерой стоимости со всеми вытекающими отсюда последствиями».

Бюрократия, надзиравшая за этим буржуазным распределением, превратилась в привилегированную касту, чье отношение к общественной собственности было совершенно паразитическим. Иосиф Сталин стал ведущим представителем этого социального слоя. Рабочее государство выродилось под тяжестью бюрократии, которая ориентировала внешнюю политику и экономическое планирование Советского Союза на то, что она считала своими национальными интересами.

Сталин прикрывал свою политику утверждениями о том, что он строит «социализм в одной стране», плетя над интересами бюрократии паутину национализма, но его автаркическая политика все острее подрывала огромный потенциал, заключенный в социальных отношениях, которыми питалась бюрократия. .

Служа этим целям, сталинизм превратил коммунистические партии на международном уровне во внешнеполитический аппарат бюрократии. Он применил сознательно контрреволюционную стратегию, призывая рабочих всего мира считать часть капиталистического класса прогрессивной, прикрывая дипломатические интересы бюрократии первым этапом «двухэтапной революции».

Резня коммунистической партии в Китае в 1927 году и, что наиболее катастрофично, приход к власти Гитлера в Германии в 1933 ослабил советский рабочий класс и усилил бюрократию. Внешняя политика советского режима во все большей степени определялась сталинской оценкой национальных интересов бюрократии. Защита бюрократических привилегий подтолкнула Кремль к союзу с империалистическими и буржуазными режимами. Формирование союзов поддерживаемых Советским Союзом коммунистических партий с буржуазными партиями «Народный фронт» в середине 1930-х годов и вступление Сталина в союз с Гитлером в 1939 году установило контрреволюционный характер сталинизма.

Троцкий боролся против роста бюрократизма с его самых ранних стадий в 1923 году, выступая против сталинского национализма с точки зрения перманентной революции. К 1933 году, когда политика Сталина способствовала приходу к власти нацистов в Германии, Троцкий пришел к выводу, что бюрократию нельзя реформировать и ее необходимо свергнуть. С этой целью он организовал Четвертый Интернационал.

В Предсмертная агония капитализма и задачи Четвертого Интернационала (Переходная программа ), написанная при его основании в 1938 году, Троцкий утверждал: «Таким образом, СССР воплощает ужасающие противоречия. Но оно по-прежнему остается выродившимся рабочим государством. Таков социальный диагноз. Политический прогноз носит альтернативный характер: либо бюрократия, становясь все более органом мировой буржуазии в рабочем государстве, свергнет новые формы собственности и ввергнет страну обратно в капитализм; или рабочий класс сокрушит бюрократию и откроет путь к социализму».

Точка зрения Троцкого была продолжением программы Октябрьской революции, призывом советского рабочего класса к политической революции для свержения сталинской бюрократии в защиту социалистических отношений собственности и мировой социалистической революции. Сталин ответил ложью, чистками, показательными процессами и массовыми убийствами.

Советский историк Вадим Роговин в своей семитомной серии Была ли альтернатива? , кропотливо задокументировал механизмы репрессий, которые Сталин применил для подавления троцкизма. Сталин систематически казнил сотни тысяч, целое поколение революционеров, что Роговин назвал «политическим геноцидом». Эта кровавая волна убийств завершилась убийством самого Троцкого в изгнании в Койоакане, Мексика, 20 и 19 августа.40, сталинский агент Рамон Меркадер.

Воздействие этих преступлений на культурную и интеллектуальную жизнь Советского Союза, его политический климат и жизненную силу духа было неизмеримо разрушительным. Жестокость убийства — пятиминутный суд, пуля в затылок и счет ближайшему родственнику — носила фашистский характер. Бюрократия стремилась одновременно истребить зародыши революции и перемолоть культуру советского рабочего класса до уровня собственного мещанства.

Сталин умер в 1953 году. Спустя три года Никита Хрущев произнес «секретную речь» на XX съезде КПСС, разоблачив некоторые сталинские эксцессы и культ личности. Оппортунистическая тенденция, порвавшая с троцкизмом во главе с Мишелем Пабло и Эрнестом Манделем, приветствовала эти события, утверждая, что на сталинизм можно оказать давление, чтобы он развивался в прогрессивном направлении. Десталинизация сделала бы ненужным троцкизм. Они отказались от перспективы перманентной революции и любой ориентации на мировой рабочий класс в пользу того, чтобы покончить со сталинской бюрократией и оказать на нее давление «влево».

Реальность неоднократно разбивала иллюзии, культивируемые паблоизмом. Через несколько месяцев после своей секретной речи Хрущев послал танки, чтобы подавить венгерскую революцию.

Международный комитет Четвертого Интернационала был основан в 1953 году на основе принципиальной защиты перманентной революции в противовес этим паблоистским предательствам, оттачивая свое понимание природы сталинизма. Понимание МКЧИ перманентной революции еще больше углубилось в ходе борьбы, которую она вела в начале XIX века.80-х против паблоистских тенденций в Рабоче-революционной партии (РРП), руководство которой приспособилось к буржуазному национализму и оппортунистической политике.

Прихвостни, в конце концов унаследовавшие мантию Сталина, — Брежнев, Андропов, Горбачев и им подобные — не помнили октября 1917 года. сталинизм. Реставрация капитализма в Советском Союзе была бы невозможна, если бы не политическая дезориентация рабочего класса, которого систематически лишали знания собственной истории и, прежде всего, троцкизма.

В ноябре 1989 года в своем выступлении в Московском историко-архивном институте Дэвид Норт предупредил, что политика Горбачева означает «капиталистическую реставрацию и ужасающий упадок культурного и социального уровня Советского Союза». За спиной советского рабочего класса аппаратчики Горбачева украли завоевания Октябрьской революции, обеспечив себе состояние, подвергая рабочих хищничеству международного капитализма. Исходом для советского рабочего класса стала катастрофа. Все показатели социального благополучия, включая среднюю продолжительность жизни, резко упали.

Реставрация капитализма и ликвидация Советского Союза были последним предательством сталинской бюрократии. Эти преступления подтвердили все срочные предупреждения Троцкого и Четвертого Интернационала.

Когда 26 декабря было спущено красное знамя и вместо него поднят герб царской России, горбимания, охватившая западные СМИ и большую часть научных кругов, уступила место буржуазному триумфализму. Не в силах предвидеть реставрацию капитализма теперь, когда он наступил, они игнорировали его более глубокие причины. Западные капиталистические державы праздновали распад СССР как начало новой эры капиталистической демократии, свободы и прогресса.

МКЧИ, основываясь на анализе троцкистским движением сталинского предательства русской революции и противодействии ему, поняла, что распад Советского Союза не принесет с собой период мирного капиталистического развития. Все противоречия мирового капитализма, породившие русскую революцию, не только сохранялись, но и выплескивались все более взрывоопасно. Центральные проблемы, с которыми столкнулся рабочий класс в 20-м веке, должны были быть решены в 21-м.

На основе этой точки зрения секции МКЧИ сформировали Партии Социалистического Равенства, начиная с 1995 года. В 1998 году МКЧИ запустила Всемирный Социалистический Веб-сайт , который сегодня, без сомнения, является авторитетным голосом международного социализма.

Последние три десятилетия характеризовались бесконечными войнами, ростом социального неравенства до беспрецедентного в истории уровня, чередой экономических кризисов, разложением буржуазной демократии и подъемом фашизма. За последние два года опустошительная пандемия привела из-за преступной политики капиталистических олигархов к гибели миллионов людей и подпитывает растущие настроения гнева и оппозиции в международном рабочем классе.

Точка зрения, разработанная МКЧИ до, во время и после распада Советского Союза, подтвердилась. Именно эта перспектива, коренящаяся во всем наследии троцкистского и марксистского движения, является необходимой основой для построения внутри рабочего класса политического руководства, которое положит конец капитализму и реализует в мировом масштабе воплощенную программу. в русской революции.

Тридцать лет со дня распада Советского Союза

Обзор наиболее важных документов, выпущенных МКЧИ в ходе ее вмешательства в ответ на кризис сталинизма и распад Советского Союза в 1991 году.

Подробнее

Возвращение истории: постсоветское пространство Тридцать лет после распада СССР

Первоначально опубликовано на испанском языке под названием «El retorno de la historia», Política external, 204 (ноябрь/декабрь 2021 г.): 40–50.

19 декабряВ 1991 году, когда Советский Союз разваливался, я попросил своих студентов на курсе «СССР в кризисе: национальный вопрос» сыграть в небольшую игру. Его основная предпосылка заключалась в том, что с декабря 1991 года все советские граждане имели право переезжать куда угодно в своей республике или любой другой союзной республике, возможность, которая будет утеряна, когда республики станут независимыми государствами. Студентам было предложено выбрать, в каком регионе или республике они хотели бы поселиться: другими словами, какие государства-правопреемники СССР преуспеют в следующем десятилетии или двух.

Наиболее популярными были два региона Российской Федерации: Калининградский анклав, часть Восточной Пруссии вокруг города Кенигсберга, захваченного Красной Армией в 1945 г., поскольку он считался естественным мостом для политической и экономической интеграции новой Россию в Европу, а также дальневосточный регион вокруг Владивостока, который должен был выполнять ту же функцию по отношению к бурно развивающемуся Тихоокеанскому региону. Другие выбрали Украину, которой эксперты Deutsche Bank пророчили самое светлое экономическое будущее среди всех советских республик.

Тридцать лет спустя надежды и ожидания моих учеников и большинства экспертов и прогнозистов не оправдались. Регионы, которые якобы имели наилучшие шансы на успех, сейчас оказались в числе худших по экономическим показателям и уровню жизни. Оценивая экономический потенциал постсоветского пространства, не только мои студенты, но и профессора и ученые ошибались в перспективах демократического развития в государствах-преемниках. Фрэнсис Фукуяма, в частности, приветствовал окончание холодной войны и распад Советского Союза как «конец истории как таковой: то есть конечную точку идеологической эволюции человечества и универсализацию западной либеральной демократии как последней формы человеческого правления. ”

Будущее выглядело светлым, и что бы ни думали о прогнозе Фукуямы, распад Советского Союза обычно воспринимался как отдельное событие, которое, казалось, произошло чудесным образом, почти за одну ночь; поворотный момент в том или ином процессе, но не процесс сам по себе. «Мне трудно представить себе событие более странное и поразительное и на первый взгляд более необъяснимое, чем внезапный и полный распад и исчезновение с международной арены… великой державы, последовательно известной как Российская империя и Советский Союз, — писал декан американской советологии Джордж Ф. Кеннан в 1995.

Оглядываясь назад, мы видим, что 1991 год не ознаменовал конца истории ни как идеологическая эволюция человечества, ни как наука, задокументировавшая длительный и болезненный распад большинства мировых империй. То, что мы наблюдаем сегодня на постсоветском пространстве, — это продолжающийся процесс распада СССР, сопровождающийся попытками установления сфер влияния, пограничными спорами и открытыми военными действиями. Мы также видим возвращение России на международную арену, поскольку она пытается играть роль не только региональной, но и глобальной державы, подобной той, которую играли Российская империя и Советский Союз.

***

Теперь, когда эйфория начала 1990-х прошла, мы можем более трезво оценить распад Советского Союза и его причины. Мы также можем определить направление, в котором этот процесс продолжает развиваться, и, возможно, лучше предсказать его будущее. Сразу бросается в глаза одно: постсоветское пространство распалось на более чем дюжину более мелких политий, которые движутся под собственную барабанную дробь, часто в разных направлениях. История, в особенности досоветская история, сыграла важную роль в определении постсоветских событий в регионе.

Падение Советского Союза началось с самых последних присоединений к его территории — земель, аннексированных в ходе Второй мировой войны сначала в результате пакта Молотова — Риббентропа, а затем отвоеванных у нацистской Германии в 1944—1945 гг. Ялтинских соглашений. В авангарде мобилизации против советского центра были страны Прибалтики, особенно Эстония и Литва. Первая была первой советской республикой, объявившей о своем суверенитете, а это означало, что ее законы имели приоритет над законами Союза.

Литва, со своей стороны, была первой республикой, объявившей себя полностью независимой от Советского Союза. Это было сделано в марте 1990 года на первой сессии свободно избранного литовского парламента. Даже Коммунистическая партия Литвы вышла из состава СССР, заявив о своем выходе из состава Коммунистической партии Советского Союза. Лидерство перешло к представителям альтернативной элиты из рядов интеллектуалов и технократов, что мало чем отличается от процесса в Восточной Европе несколькими годами позже.

Стремление Балтийских стран восстановить утраченную в огне Второй мировой войны независимость оказало влияние на весь Советский Союз. Чтобы справиться с прибалтийскими «Народными фронтами» — организациями, выступающими за независимость, которые вывели на улицы сотни тысяч людей для достижения своей цели, — Москва и местные партийные элиты организовали «Международные фронты», которые стремились мобилизовать русское и русскоязычное меньшинство. в республиках.

Русская мобилизация на западных окраинах СССР вскоре перекинулась и на саму Россию. Подход «Россия прежде всего» объединил русских националистов и демократов, продвинув бывшего ставленника Горбачева, а затем его заклятого врага Бориса Ельцина сначала на пост главы российского парламента, а затем на пост президента России. Победа Ельцина стала результатом нескольких мобилизаций, сначала националистов, а затем демократических активистов в крупных городах. Наконец, была поддержка вновь организованных рабочих, которые объявили забастовку из-за экономических условий, ожидая, что российские власти смогут помочь им, когда профсоюзные чиновники потерпели неудачу.

К июню 1991 года в Москве было два президента, один из России, а другой из СССР. Но в России, в отличие от прибалтийских республик, оппозицию центру возглавлял бывший партийный босс, а не интеллигент, как это было в Литве, где бывший профессор музыки Витаутас Ландсбергис играл примерно ту же роль, что и Ельцин. Несмотря на то, что Ельцин публично вышел из Коммунистической партии, а затем приостановил ее деятельность, новая российская элита так и не порвала с коммунистическим прошлым, как это сделали ее коллеги в странах Балтии. Это была существенная разница.

Мобилизация на Украине, второй по величине советской республике после России по численности населения и экономике, сочетала в себе элементы прибалтийской и русской мобилизаций. В частях Западной Украины, аннексированных Советским Союзом на основе пакта Молотова-Риббентропа, она следовала балтийской модели, сосредоточив внимание на вопросах истории, языка, культуры и национального суверенитета. Провозглашение Украиной независимости от Советского Союза после неудавшегося августовского переворота 1991 года в Москве произошло не только в результате союза националистов, демократов и бастующих рабочих Донбасса, но и благодаря поддержке партийного аппарата. , которому угрожала приостановка Борисом Ельциным деятельности Коммунистической партии.

1 декабря 1991 года украинцы нанесли последний удар Советскому Союзу, подавляющим большинством голосов проголосовав за независимость. Прибалтики к тому времени фактически уже не было, как и Молдовы и значительной части Кавказа. Но белорусы и выходцы из Средней Азии, рассчитывавшие на постоянные поставки субсидированного газа и нефти из России, уезжать не спешили. Даже богатый природными ресурсами Казахстан сомневался в независимости, отчасти из-за большого количества русского и славянского населения. Но решение России признать независимость Украины и не нести экономическое бремя Союза без существенных человеческих и экономических ресурсов Украины означало конец СССР. Вольно или невольно белорусам и выходцам из Средней Азии тоже пришлось уехать.

25 декабря 1991 года Михаил Горбачев объявил о своей отставке с поста президента после того, как Советский Союз уже перестал существовать как юридическое лицо, формально распущенный руководителями союзных республик. Это оказалось началом процесса распада, а не его завершением.

***

Падение СССР, далеко не всеобщее торжество демократии, как представлялось еще в 1991 году, было победой в разной степени националистов, демократов и партийных аппаратчиков, роль и идеология которых варьировались от республики к республике. В ряде случаев власть консолидировали наиболее консервативные элементы советской элиты.
Различные пути к независимости, которые избрали разные республики, не могли не повлиять на постсоветскую траекторию ныне уже формально независимых государств. За заметным исключением государств Центральной Азии, они начали со значительной демократизации своей политической жизни и институтов, но не каждое государство было способно поддерживать или повышать этот уровень демократии в бурные годы постсоветского перехода. На самом деле большинству из них это не удалось.

Демократия была полностью успешной только в странах Балтии, где она оказалась более прочной и устойчивой к авторитарному давлению, чем даже в странах бывшего восточноевропейского коммунистического блока, прежде всего в Венгрии и Польше. Демократия в форме конкурентных выборов сохранилась в Украине, Молдове, Грузии, Армении и, в некоторой степени, в Кыргызстане (исключение среди государств Центральной Азии в этом отношении). В остальной части Центральной Азии, включая Казахстан, Узбекистан, Туркменистан и Таджикистан, он так и не получил распространения. В Беларуси скатывание к авторитаризму началось в середине 1990-е годы после избрания Александра Лукашенко президентом. Его режим стал фактически диктатурой к 2020 году, когда он применил неограниченное насилие против мирных демонстрантов, протестовавших против широкомасштабных фальсификаций правительства на выборах, направленных на сохранение Лукашенко у власти.

В России, маяке демократии для более консервативных республик в конце 1980-х и начале 1990-х годов, авторитаризм начал набирать силу после неудавшегося переворота 1993 года против Бориса Ельцина. Президент России приказал своим военным подавить переворот танками и переписал российскую конституцию, чтобы усилить полномочия своего офиса. Придя в Кремль в качестве президента в 2000 году, Владимир Путин в полной мере воспользовался этими полномочиями. В 2021 году, будучи дважды премьер-министром и уже отбыв свой третий президентский срок, Путин еще раз переписал конституцию, позволив себе еще два президентских срока, каждый из которых был продлен с первоначальных пяти лет до семи.

По многочисленным показателям демократического развития три прибалтийских государства неизменно опережали другие постсоветские страны. Индекс трансформации Бертельсмана делит их на три категории. За Украиной, набравшей 6,81 балла, следуют Армения, Грузия, Кыргызстан и Молдова в лагере так называемой «ограниченной демократии». Россия, набравшая 5,3 балла, возглавляет группу «очень ограниченная демократия». За ним следуют Казахстан, Беларусь, Азербайджан и Узбекистан. Внизу расположились Таджикистан и Туркменистан с соответствующими баллами 3,32 и 2,71. Это лагерь «неудавшейся демократии».
Вопреки ожиданиям 1991 года, либеральная демократия не смогла охватить большую часть бывшего Советского Союза, и большинство постсоветских государств, включая Россию, сейчас идут по пути авторитаризма, а не демократии.

***

История, казалось, подошла к концу в 1991 году в одном отношении — отказе от монополистической государственной собственности и планирования в каждом новом политическом устройстве и принятии в той или иной степени принципов частной собственности, свободного предпринимательства и рыночной экономики.

К сожалению, верховенство закона в целом не стало определяющим принципом политической, социальной и экономической жизни. Жесткое государственное регулирование и манипуляция, сопровождаемые коррупцией, стали неотъемлемой чертой экономической жизни региона. Опять же, страны Балтии являются единственным исключением из этого общего правила. Там демократия и верховенство закона идут рука об руку с самым высоким ВВП на душу населения на постсоветском пространстве (в 2020 году лидировала Эстония с $23 000 в год).

Там, где демократия не сопровождается верховенством права, экономическая трансформация последних тридцати лет дала далеко не скромные результаты. Украина с самым высоким уровнем демократического развития находится почти в конце списка постсоветских стран с ВВП на душу населения всего 3500 долларов. То же самое в разной степени относится и к другим странам группы «ограниченной демократии»: Грузии, Молдове и Армении, чей ВВП на душу населения в 2020 году составил менее 4500 долларов. Все эти страны находятся в еще более невыгодном положении из-за приостановленных или продолжающихся военных конфликтов: российские войска остаются в Приднестровье, Армения имеет не столь замороженный конфликт с Азербайджаном, Грузия подверглась вторжению России в 2008 году, а Украина уже восьмой год сражается с российским вторжением в Украину. Донбасс.

Россия, Казахстан и Туркменистан относятся к группе «очень ограниченной демократии» или даже «неудавшейся демократии». В экономическом плане они отстают от Прибалтики, но опережают Украину, Грузию, Молдову и Армению. ВВП на душу населения составляет около 10 000 долларов США в России, около 9 000 долларов США в Казахстане и немногим более 8 000 долларов США в Туркменистане. Относительное богатство этих стран в немалой степени обусловлено их природными ресурсами и их способностью продавать их на внешних рынках. Прибыль от этой торговли помогает поддерживать авторитарных правителей и ограничивает распространение демократии во всех трех странах. Российские и азербайджанские нефтяные доходы также помогают финансировать войны этих стран.

***

Когда в 1991 году распался Советский Союз, одной из самых обнадеживающих особенностей его распада было отсутствие широкомасштабных войн между республиками. Обеспокоивший многих на Западе сценарий «Югославия с ядерным оружием» так и не был реализован.

Наличие ядерного оружия на советской территории следует объяснить не только мирным окончанием холодной войны, но и относительно мирным распадом Советского Союза, в котором оказались четыре республики, Россия, Украина, Белоруссия и Казахстан. , хотя и не всегда в контроле, ядерного оружия. Соединенные Штаты работали рука об руку с Россией, чтобы добиться ядерного разоружения, вынудив Украину и другие республики отказаться от своего ядерного оружия в обмен на гарантии безопасности. Они оказались бесполезными, когда Россия вторглась в Украину весной 2014 года.

1990-е годы стали кульминацией российско-американского сотрудничества. Две страны достигли договоренности по ряду ключевых вопросов, от дальнейшего сокращения ядерных арсеналов до разрешения региональных конфликтов в Африке, на Ближнем Востоке и в Афганистане, где Москва перестала поддерживать своих клиентов. Но было одно серьезное исключение: Россия и США так и не пришли к пониманию будущего постсоветского пространства.

Несмотря на принятое им в декабре 1991 года решение допустить распад Советского Союза, Ельцин никогда не рассматривал постсоветское пространство как территорию, в которой бывшие республики СССР получат полную свободу действий в решении своих дел. Содружество Независимых Государств, образованное 19 декабря.91, в том числе для обеспечения ведущей роли России в регионе. Другие республики, в частности Украина, рассматривали Содружество как международный институт, который сделает возможным организованный распад Союза или, как это называли в Киеве, «цивилизованный развод».
Соединенные Штаты оставались решительным сторонником Горбачева и Советского Союза до последних недель существования Союза, но как только СССР распался, Вашингтон поддержал полную независимость постсоветских государств в противоположность отстаиваемому для них ограниченному суверенитету Ельциным и его советниками. Конфликт между этими двумя взглядами вышел на первый план в начале двадцать первого века.

Украина оказалась в самом центре битвы за полный суверенитет республик. Она так и не присоединилась полностью к Содружеству, в создании которого она участвовала, а с уходом с политической сцены бывших партийных чиновников продемократические силы предприняли попытку переориентировать Украину на Запад. Оранжевая революция — массовые протесты в Киеве осенью 2004 года, спровоцированные попыткой правительства сфальсифицировать выборы в пользу кандидата в президенты, поддерживаемого Россией, — поставила членство в Европейском Союзе на политической повестке дня Украины. США поддержали демократический выбор Украины, но Россия посчитала Оранжевую революцию формой американской агрессии и посягательством на свою сферу влияния.

В то время как либеральные союзники Путина, такие как Анатолий Чубайс, выступали за формирование российской либеральной империи, в которой другие республики были бы связаны с Россией экономической зависимостью и мягкой силой, Путин пришел к выводу, что его единственный эффективный инструмент для удержания постсоветского пространства под контролем Русское управление заключалось в применении военной силы. В первые месяцы 2014 года, когда украинцы подняли восстание против своего президента Виктора Януковича, который обещал им подписать соглашение об ассоциации с Европейским Союзом, но отказался от него под давлением России, Путин ввел свои войска в украинский Крым и захватил полуостров. Через несколько месяцев он открыл еще один фронт в войне с Украиной, на этот раз в восточном промышленном районе Донбасса.

Война, начавшаяся там весной и в начале лета 2014 года, продолжается до сих пор, унося жизни более 14 тысяч человек, раненых как минимум в два раза больше, сотни тысяч остались без крова, миллионы вынуждены стать беженцами. Каковы мотивы России? Во-первых, остановить дрейф Украины в сторону Запада: Путин заявил, что, если бы он не аннексировал полуостров, он стал бы стартовой площадкой для сил НАТО. Во-вторых, подорвать и дискредитировать украинскую демократию, успех которой стал бы нежелательным сигналом для россиян: если Украина может быть демократической и успешной, то почему Россия не может сделать то же самое?

Усилия Москвы по установлению или сохранению российской сферы влияния не ограничиваются Украиной. Та же причина очевидна и в соседней Беларуси, где Россия поддерживает крайне непопулярного президента Александра Лукашенко, чья легитимность не признается европейскими соседями страны. Западный фронт конфронтации России с коллективным Западом также включает страны Балтии, постсоветскую историю успеха. Они вступили и в Евросоюз, и в НАТО, но Россия считает их оспариваемой территорией и применяет новые методы кибервойны против своих бывших подданных.

Южнее Россия продолжает оказывать военную и экономическую поддержку Приднестровью, дипломатически непризнанному анклаву, созданному в Молдавии для сдерживания западных устремлений этой страны. На Кавказе Россия вторглась в Грузию в 2008 году и захватила регион Южная Осетия, присоединив его к другому грузинскому анклаву, уже находящемуся под контролем России, республике Абхазия. Война стала прямым ответом на желание Грузии вступить в НАТО.

Многие наблюдатели говорят о возвращении холодной войны в ныне переосмысленную Восточную Европу, состоящую из бывших советских республик западной и частично южной периферии СССР. Но на самом деле новая холодная война началась там, как только закончилась первоначальная. Что поистине беспрецедентно в событиях последнего десятилетия, так это появление на постсоветском пространстве новых международных акторов. Недавнее возобновление военного конфликта между Азербайджаном и Арменией на оспариваемой территории Нагорного Карабаха завершилось победой Азербайджана, во многом благодаря поддержке его союзника Турции. Россия ввела в этот район своих «миротворцев», но была вынуждена смириться с поражением своего клиента, Армении.

Весь регион становится новым полем битвы другой холодной войны, войны между Соединенными Штатами и Китаем, в которой Москва фигурирует как младший партнер Пекина — возвращение к старому советско-китайскому союзу, когда роли партнеров поменялись местами. . Китай, который расширяет свое экономическое и политическое влияние в Центральной Азии и за ее пределами (это крупнейший торговый партнер Украины), воздерживается от прямых вызовов России в этих областях, но его растущая экономическая мощь, в отличие от стагнирующей экономики России, не оставляет сомнений в окончательный победитель этого конкурса.

***

Это вряд ли сценарий, который кто-либо предполагал тридцать лет назад. Точно так же наблюдатели не предвидели судьбу демократии, экономики и верховенства права на постсоветском пространстве. В одних республиках торжество демократии состоялось, в других нет. А Россия, поколебавшись, просто отказалась от своих амбиций единоличного хозяина постсоветского пространства.

Но не все новости мрачны. Масштабы новой холодной войны гораздо меньше, чем у старой. Железный занавес пал, и люди могут свободно путешествовать. Ушли диктат коммунистической идеологии, ее социальные эксперименты и ГУЛАГ. Никто не заставляет крестьян вступать в коллективы, заморивая их голодной смертью, и никто не убивает писателей, чтобы остановить развитие нерусских культур. Большинство постсоветских стран сегодня намного свободнее, чем они были даже во времена горбачевской перестройки, не говоря уже о кровавой сталинской диктатуре. Верховенство закона медленно продвигается вперед в регионе, и подавляющее большинство постсоветских экономик выросли с 19-го века.91, с сопутствующим улучшением уровня жизни. Все это позволяет смотреть в будущее без эйфории 1991 года, а с осторожным оптимизмом.

История не закончилась в 1991 году, империя не рухнула в одночасье, и мы больше не ждем чудес. В этом смысле возвращение истории дает бонус: теперь мы можем учиться на прошлом опыте и догадываться, что будет дальше. Историческое развитие аналогичных постимперских ситуаций в других странах мира не оставляет сомнений в направлении процессов, происходящих сегодня в регионе, когда-то называвшемся СССР. Ни одна империя не могла возродиться и бесконечно навязывать свою волю или идеологию своим бывшим подданным. Одна из свобод, которую завоевали бывшие республики СССР и от которой они не желают отказываться, — это свобода выбора.