Интимная драма Петра Чайковского. Личная жизнь петра ильича чайковского

С юности Петр Чайковский был подвержен приступам депрессии.

В царской России их называли «дети лунного света». Они, как могли, скрывали свою позорную тайну от остальных людей. В случае огласки немедленно следовала жестокая травля, а иногда — и судебное разбирательство. 995-я статья царского свода законов приравнивала гомосексуализм к скотоложству, а за это преступление подчас следовало самое суровое наказание.

Петр Ильич Чайковский был одним из них. Отверженным, усталым и надломленным человеком, который безумно стыдился своего порока. Единственным оправданием для него стала музыка. Ради нее он жил и продолжал страдать. Ради нее готов был отказаться от «лунной» любви, грозившей навсегда запятнать безупречную партитуру.

Стеклянный мальчикДома его называли именно так — стеклянный мальчик. Родители порой боялись общаться с сыном. Он чутко реагировал на любое изменение интонации, на окрик, резкость или грубость. Когда Чайковский-младший чувствовал, что его не любят, он впадал в оцепенение или, наоборот, бился в конвульсиях, напоминавших эпилептический припадок.

Советские биографы Чайковского рисовали идиллическую картинку: самое послушное чадо в семье, чей талант проявился уже в раннем детстве. Способности малыша вовремя заметили его любящие родители и сделали все, чтобы развить их должным образом. Увы, в действительности дело обстояло далеко не так. Как только руки пятилетнего мальчика коснулись черно-белых клавиш, и те неуверенно издали дрожащий звук, что-то сломалось в душе Пьера. Он в горячке метался по ночам и кричал, что музыка не дает ему дышать. Он пока не мог выразить этого давящего на грудь чувства: ноты, звучавшие в нем, не давали жить и причиняли боль.

Перепуганная мать запретила сыну даже близко подходить к роялю и, как только позволил возраст, отправила его учиться в Санкт-Петербург, решив, что область правоведения будет куда как полезнее для неокрепшего организма.

В училище началась эпидемия скарлатины. И Петю взяли к себе друзья отца — семейство Вакаров. Однако спустя несколько дней скарлатиной заболел их пятилетний сын. Петя ночью и днем дежурил у дверей детской. Его никто ни в чем не упрекал, но все равно он чувствовал: ничего бы не случилось, если… Если бы Чайковский остался в училище. Смерть Коли Вакара стала для него не просто сильным душевным потрясением, это была нечеловеческая боль, бившая по нервам и сердцу. Десятилетний Чайковский смотрел на маленький синюшный трупик и с каждой минутой все отчетливей понимал: он никому не нужен, даже самому себе. Так он впервые познал ощущение несправедливости и обиды на судьбу.

Ошибка природыТо, что он не такой, как все, Чайковский осознал еще в юности. Хорошеньких барышень он воспринимал лишь как интересных собеседниц, не более того. Сперва над ним подшучивали, старались вывозить в свет и знакомить с миловидными девушками на выданье. Он отнекивался, каждый раз придумывая новый повод, чтобы остаться дома. И все-таки был какой-то червячок сомнения, терзавший начинающего композитора. Когда это, наконец, случилось, Чайковский пришел в ужас. Теперь он боялся позора, боялся стать посмешищем для друзей и родных. Чайковский тщательно скрывал свои мимолетные связи с мужчинами и мечтал, что однажды появится женщина, к которой он почувствует не только дружеское участие, но и физическую страсть. Так и произошло.

ЖеланнаяОт певицы Дезире Арто сходила с ума вся Европа. Ее боготворили, ее носили на руках и осыпали цветами. Чайковский же влюбился в голос Дезире: сильный, чарующий, как и сама музыка. Эта белокурая, несколько вульгарная сирена полностью поработила воображение далеко уже не юного композитора. Впервые в жизни Петр хотел обладать женщиной. Касаясь ее руки, Чайковский не испытывал никакого отвращения, он хотел целовать эти насмешливые губы, хотел слушать ее голос и полностью в ней раствориться. У Дезире был поистине мужской характер, и эта черта еще больше пленяла почти исцелившегося от позорного недуга композитора. Он сделал предложение. Арто не сказала ни «да», ни «нет» и уехала на гастроли. Она не вернулась. Незадолго до отъезда к ней с визитом явился лучший друг Петра Ильича и в доступных выражениях объяснил, что к чему. Иностранка была в шоке и, поблагодарив того за правду, уехала. А Чайковский потерял свой единственный шанс стать таким, как другие.

Ангелочек во плотиПо Петербургу поползли слухи о противоестественных наклонностях композитора, и он во избежание скандала уехал в имение к своей сестре Саше, в замужестве Давыдовой. Прелести помещичьего уклада, очаровательный ландшафт и чистый воздух — истинный отдых души и тела… Петр Ильич резвился вместе с племянниками, особо выделяя из кучи ребятишек самого младшего — Владимира Давыдова, Боба. Сперва Чайковский уверял себя, что мальчик очень похож на него, так приветлив и очарователен, что не полюбить его просто невозможно; потом приписывал вспыхнувшие чувства комплексу нерастраченной отцовской любви, но затем вдруг понял… И испугался. Он испытывал к своему юному племяннику ту самую «нехорошую» и постыдную страсть, которую безуспешно стремился в себе подавить. А Боб словно нарочно дразнил дядю, усаживался на колени, целовал в седеющую бороду и просил рассказать на ночь сказку. Пытка оказалась невыносимой. Однажды утром, никого не предупредив, Чайковский покинул гостеприимный дом сестры.

Безумный бракОн решил жениться. Только таким способом можно было погасить светские сплетни и избавиться от дурной склонности. Петр Ильич начал подыскивать себе невесту — немолодую, фригидную, некрасивую и, желательно, богатую. Чувственных львиц он сторонился, как чумы, женщины-вамп вызывали в нем панический страх. И вдруг, как на заказ: композитор начал получать любовные письма. Страстные объяснения увядающей девушки, которой к тому времени исполнилось ровно 28 лет. Современную Татьяну звали Антониной Милюковой. Сперва композитор читал эти признания с брезгливым вниманием, потом увлекся и, наконец, решил встретиться. Спустя недели две после очного знакомства он сделал ей предложение, весьма своеобразное по форме и содержанию: «Я вас не люблю и не полюблю никогда. Быть вашим мужем не могу, но обязан в силу определенных обстоятельств. Я прошу вас, Антонина Ивановна, стать моей женой». Она ответила согласием — а что касается любви, то у кого она сейчас есть? Сказки все это.

В церкви произошел неприятный инцидент. После венчания, когда нужно было целовать невесту, Чайковскому стало дурно. К горлу подкатила тошнота, он с трудом удержался, чтобы грубо не оттолкнуть счастливую новобрачную.

Шли дни, а Петр Ильич вел себя очень странно и как-то не спешил исполнять свой супружеский долг. Молодая жена была в нетерпении, она принимала соблазнительные позы, ходила перед ним в нижнем белье, но вместо восторга ловила лишь гримасы отвращения. Наконец, она решилась и, забравшись к мужу на колени, запечатлела на его челе страстный поцелуй. В следующий момент она уже летела в другой конец комнаты, а Чайковский с омерзением полоскал рот водой из графина.

Она все поняла гораздо позднее, уже зимой, когда весь обледеневший Петр Ильич вернулся домой и рассказал, что случайно упал в Неву. На самом деле он пытался покончить с собой, но вовремя одумался и с трудом выбрался из воды. У композитора началась горячка, он метался и бредил. Однажды ночью он внезапно очнулся и увидел подле себя жену, которая флегматично полировала ногти. И тут композитора, как говорится, прорвало. Он рассказал Антонине Ивановне все. Ей ничего не оставалось сделать, как согласиться на развод. Хотя практичная мадам Чайковская не упустила своей выгоды: она начала шантажировать несостоявшегося мужа, угрожая поведать страшную тайну родным и газетчикам. И он платил, а деньги брал у другой женщины, пламенно и беззаветно его любившей.

Стареющий композитор боготворил своего племянника Владимира Давыдова

Заочный вариантСудьба и тут распорядилась весьма странно. Единственная женщина, питавшая к композитору необъяснимую страсть, была гораздо его старше. У нее уже подрастали внуки. Надежда Филаретовна фон Мекк из года в год исправно снабжала Петра Ильича деньгами, оплачивала его счета и увеселительные поездки. Что она хотела взамен? Ничего. Ей было достаточно знать, что он есть на свете, счастлив и ни в чем не нуждается. Оба панически боялись встречи, поэтому виделись один лишь раз, да и то мельком. Она смотрела на себя в зеркало и понимала — ничего не будет. Годы, репутация, осуждение взрослых дочерей… Он сходил с ума от мысли, что его добрый друг может неожиданно узнать, что он за чудовище, и с негодованием отвернуться. Эта удивительная полулюбовь, полу-дружба растянулась на многие годы. И все же однажды страхи Чайковского стали реальностью: кто-то рассказал Надежде Филаретовне о тайных грешках ее эпистолярного возлюбленного. Фон Мекк была оскорблена и разорвала с композитором всяческие отношения. Правда, на финансовом состоянии Чайковского это не особенно отразилось — его музыкальные детища позволяли вести вполне достойный образ жизни, не ограничивая себя ни в чем.

Потом он узнал, что Надежда Филаретовна была разорена и медленно, мучительно умирала в нищете и одиночестве. Ее сын скончался незадолго до этого от сифилиса, проиграв фамильное состояние в карты, а дочери были слишком заняты своими делами. Чайковский попытался помочь, но его помощь фон Мекк с негодованием отвергла. Она не смогла простить одного — не порока, а отсутствия доверия.

Стакан водыОн стал знаменитым. Его музыке рукоплескали в лучших залах России и Европы, с нетерпением ожидая «чего-нибудь новенького» от именитого композитора. Чайковский постепенно погружался в зыбучий песок депрессии, он все реже выезжал в свет, проводя все свободное время дома. С ним неотлучно находился Боб, его племянник, наследник и единственная любовь. Петр Ильич не раз пытался найти в себе силы, чтобы отослать нахального красивого юнца, но не мог. Он боготворил этого выросшего мальчика, но по-прежнему боялся разоблачения и суда. Иногда Чайковский просыпался в холодном поту, увидев во сне газетные заголовки: «Великий композитор — гомосексуалист», «Обвиняется по 995-й статье». К нему все чаще приходила опустившаяся бывшая жена (теперь она сильно пила), требуя то любви, то денег, то внимания, но при этом она неизменно шантажировала экс-супруга. После ее визитов Чайковский бился в эпилептических припадках и мечтал об одном: умереть раньше, чем его тайна станет всем известна.

Почему-то память постоянно возвращалась к смерти маленького Коли Вакара: постаревший композитор воспринимал давнюю трагедию как точку отсчета всех своих бед и мучений. Даже любовь к Бобу он отчасти воспринимал как своеобразное искупление прошлой вины. Племяннику Чайковский старался дать все, что только мог: состояние, образование, карьеру; наконец, просто нежность.

Однажды вечером за ужином Чайковский выпил сырой воды. Его останавливали, говорили, что пить не кипяченую воду в разгар эпидемии холеры — это чистое безумие. Болезнь не заставила себя долго ждать. Уже на второй день Чайковский почувствовал себя плохо. Однако не боль вынуждала его страдать, а то, что Боб мог стать свидетелем не прекращающихся приступов рвоты и поноса. Правда, вскоре он впал в забытье, навсегда погрузившись в черный омут кошмаров и призраков прошлого… 25 октября 1893 года в 3 часа утра Петр Ильич Чайковский скончался от холеры.

После смерти Чайковского его личная жизнь стала достоянием гласности. Ходили слухи, что он покончил с собой, приняв быстродействующий яд. Дескать, приговор Петру Ильичу вынесли шесть человек, членов петербургского клуба. Они обвиняли его в совращении малолетних юнцов. Однако сплетни эти распускала чересчур впечатлительная дама, в свое время отвергнутая композитором. Тот факт, что Чайковский умер от холеры, не подлежит сомнению. Другое дело, что он действительно хотел умереть, безумно устав от «лунного света».

Анастасия Монастырская